«Ну, расскажи мне, что происходит в мире? Что нового? Хотя, ты знаешь, мне кажется, нового в мире нет. Все старое, но по-новому чуть-чуть…»

«Все подделывают. Мы живем в мире, где все меньше остается честного, натурального. Нам уже трудно отличать среди лживых слов, лживой продукции, лживой обстановки, что натурально, а что подделано. Испакостили и загрязнили почти всё. Обман и подделка стали неотъемлемой частью нашей жизни».

«Читать обо всем, что сегодня творится, — противно. А человек, нормальный человек, не может все время потреблять противное. Тошнит. Разнообразие говна — это не выбор. А СМИ преимущественно питают Россию дерьмом. Это ужасно. Но люди читают, потому что им хочется хоть что-то узнать. Пусть — гадости. Людям ведь и гадости, и несправедливости, и жестокости, и тупость узнать интересно, чтобы поверить: ты сам живешь и проживаешь не самую страшную гадость… На этом все живут».

«Любовь матери и ребенка — самый древний сюжет в искусстве. Любовь мужчины и женщины как сюжет родилась позже. А ради ребенка своего, дочери или сына, мать может все. Может пожертвовать собой. Это удивительное чувство, гораздо сильнее, чем любовь мужчины и женщины. Их любовь проходит, а эта — никогда. На этом держится религия, на этом строится мировая литература, этим дышит живопись, да и мы все…»

«Когда вышла моя первая книжка, мне было стыдно. Я стыдился пойти и ее купить. Это странное авторское чувство — остаться неизвестным. Казалось бы, все должно быть наоборот. Но нет. В Италии (это я узнал, когда там был) есть филантропическое общество Мизерикордия. Создано еще в 1240 году. С того времени члены этого общества ходят в масках. Они считают, что благодеяние должно быть тайным, анонимным. Я удивлялся сначала, а потом вспомнил, что в моем детстве, в Новгородчине, были лотки из изб наружу. И в такой лоток мог стучаться нищий, погорелец, какой-нибудь блаженный. Он стучался, и ему спускали печеную картошку, хлеба корку или еще что-нибудь съедобное. Когда я спрашивал у взрослых: зачем такой лоток? Мне говорили: «Чтобы нищий не стыдился, а хозяин не гордился». Милосердие должно быть тактичным, незаметным, чутким».

«Месть — это понятное чувство. Человек получает удовлетворение от того, что он отомстил».

«Безобразия в стране не прекращаются. Хуже скажу. Я знаю: они не прекратятся».

«Не знаю, почему я все еще живу? Может, я такой вредный, что Бог меня боится пустить к себе? Я уже говорил, что не знаю: есть Он или нет. Меня тут держат какие-то неведомые силы. Но если я буду сидеть и перебирать чётки, то я уже ничего не напишу».