Стотысячный город Киселевск расположен в 60 километрах от Новокузнецка. Правительство России в 2015 году признало его моногородом с наиболее сложным социально-экономическим положением. В этот список кроме Киселевска входят 7 моногородов Кемеровской области, а еще 12 относятся ко второй категории проблемных моногородов, то есть в них «имеются риски ухудшения социально-экономического положения».
По официальным данным, 70–75 % общего объема отгруженной промышленной продукции в Киселевске составляет уголь, 26 % занятых на крупных и средних предприятиях работают на 2 шахтах и 8 разрезах Киселевска.
Разные районы Киселевска разбросаны на большой территории между угольными разрезами и отвалами (насыпь из пустых пород, извлеченных при добыче угля, на Донбассе их называют «терриконами»). Разрез — это угольное предприятие, которое добывает руду открытым способом. Он рентабельнее и безопаснее для горняков, чем подземная шахта.
Однако из-за угольной пыли и намного более масштабных отвалов разрезы значительно опаснее для здоровья проживающих рядом людей. Местные жители рассказывают, что при сухой погоде за ночь машина, оставленная на улице, становится серой от пыли. Про нее недавно на прямой линии спрашивал Путина мальчик из Находки.
Первый разрез в Киселевске открыли еще в 1917 году, однако сейчас главную угрозу городу представляет участок «Коксовый», который появился еще в 1955 году. Тогда он был далеко за городом, а теперь его отвалы находятся менее чем в 300 метрах от центра города.
По словам местного жителя, пенсионера Роберта Чегодаева, если шахты разрешаются на территории города, то разрезы — это первый класс опасности, и их тут не должно быть. Зная это, собственники разреза пошли на хитрость. «По документам это не угольный разрез, а участок «Коксовый», на котором идет рекультивация земель с попутной добычей угля. Хотя он и добывает открытым способом 600 тысяч тонн угля в год, он по решению суда не является угледобывающим предприятием», — возмущается пенсионер.
Чегодаев и другие жители неоднократно жаловались на участок «Коксовый», но безрезультатно. «После того как мы написали тогдашнему главе Совета Федерации Сергею Миронова, была инициирована проверка. В решении Роспотребнадзора от 2009 года русским языком написано, что они добывают уголь в нарушении условий лицензии, что это разрез, и у него должны быть санитарно-защитные зоны. Их же только оштрафовали на 310 тысяч за всякие мелочи. Пишут отписки, короче говоря, резину тянут», — говорит Чегодаев.
По закону угольные разрезы должны обеспечивать не менее километра санитарно-защитной зоны. Дома и землю, которые попадают в эту зону, собственник разреза должен заранее выкупить по рыночной цене.
Чегодаев свой дом, который оказался около участка «Коксовый», продал в 2010 году за 1 миллион 650 тысяч рублей, хотя сам оценил по рыночной стоимости на 2 миллиона 100 тысяч. «Перед этим отвалом в 100 метрах, — показывает он на внушительный земляной вал, — стоял мой дом. Мы согласились по той простой причине, что если тут сидеть, то оставалось сдохнуть, а не хотелось. А так угольные компании выбивают трансферты на снос ветхого жилья, а потом еще и выкупают по меньшей цене”.
Но это не главная проблема. По словам Чегодаева, жители домов по улицам Профсоюзная, Красноармейская и Октябрьская даже не знают о том, что их жилища входят в зону риска. «Руководство участка «Коксовый» скрывает от людей, что существует угроза здоровью и жизни граждан», — говорит Чегодаев.
Он рассказывает, что в отвалах содержится много тяжелых металлов. «По крайней мере, по восьми тяжелым металлам фиксировалось превышение нормы — по меди в 12 раз, по мышьяку в 3,6 раза, по марганцу, по никелю. Это влияет на здоровье, и в городе Киселевске и заболеваемость, и смертность выше, чем в среднем по области, а среди тех, кто живет около разрезов, она еще выше. Неофициально признают, что в городе Киселевске дети на 100% рождаются больными. У них бронхиальная астма или проблемы с щитовидной железой», — рассказывает Чегодаев. Содержит уголь и радиоактивные уран, торий и калий-40.
Однако Санэпидемнадзор отказался замерить содержание тяжелых металлов в воздухе, заявив, что это является их правом, а не обязанностью. «В 52-й статье закона о санитарно-эпидемиологическом благополучии написано, что все, на что они имеют право, они делать обязаны по требованию граждан. Мы подали в суд, но он вынес решение, что это их право, а не обязанность, хотя я им тыкал в статью закона», — говорит он.
Чегодаев — древний жилистый старик, практически в одиночку борется с угольными компаниями. Остальные боятся. «Парень закончил техникум, пошел работать на «Коксовый», мать начала судиться, и ему сказали, что если мать будет продолжать, тебя уволят. Начальнику другого недовольного сказали: либо его уволишь, либо тебя уволят. Я-то на пенсии, поэтому обложился этими законами, и когда люди подают заявления в суд, я у них безвозмездно представителем работаю. Если бы я брал деньги, меня бы уже давно съели», — говорит Чегодаев.
В 2013 году директор «Коксового» подал на пенсионера заявление в полицию о том, что тот распространяет слухи, порочащие разрез. «Ему отказали. Он пригласил меня на участок и сказал: «Ты воюешь, а лучше бы объяснял, что мы хорошие. Начинают говорить, что мы против угольной промышленности выступаем. Лучше бы месячную прибыль пустить и всех бы людей выселили», — ворчит старик.
Чегодаев рассказывает, что раньше в Киселевске было 10 угольных шахт, но они закрылись как нерентабельные, зато разрезы процветают. «У нас здесь коксующиеся угли высших марок, жирные. Это золотое дно. Тут много целяков, которые близко к поверхности можно выбрать», — объясняет пенсионер мотивы бизнесменов копать уголь прямо в городе.
Мы катаемся по Киселевску в поисках удобной точки для фотографии и заезжаем к разрезу. Путь преграждают шлагбаум и охранник.
— Это у вас разрез?
— Ну, наверное! Что здесь еще может быть-то?
— Можно проехать?
— Только если руководство разрешит, а то неизвестно куда в дальнейшем это пойдет. Провокаций много тут.
— Мы журналисты, хотим сфотографировать разрез. Это же вредно.
— А где вы видели экологический разрез? Они все очень вредные. Но уже все давно произошло, — разводит руками охранник.
— Все схвачено и все заплачено, — констатирует Чегодаев.
Депутат Госдумы Антон Горелкин считает, что проблема Киселевска нерешаемая: «Это советское наследство. Типичный моногород, построенный на шахтах и разрезах. Если жители остановят производство, то город придется расселять. Другой работы там, по сути, нет. Эти разрезы содержат город».
