Грядет юбилей Юрия Любимова, 30 сентября. Столетие. Оно будет отпраздновано должным образом: в кругах нынешней власти — и московской, и кремлевской — еще присутствуют бывшие зрители легендарной Таганки, есть даже такие, кто считает себя воспитанным на ее спектаклях. Такие, кто вместе с Москвой хоронил Высоцкого. Кто был лично знаком с Любимовым.

Театр на Таганке никогда не был райским местом: здесь крушились авторитеты, рушились судьбы, все и вся испытывалось на прочность и слом. Но в противлении и противоречиях, взлетах и крушениях — кипело искусство. И слава Таганки — одна из самых прочных в русском театре.

Потому предполагается масштабная выставка «Любимов и время. 1917—2017. 100 лет истории страны и человека» в музее Москвы, международная научная конференция, посвященная творчеству Любимова, в Российской государственной библиотеке искусств. В самый день столетия — 30 сентября — в Большом театре намечен концерт «Посвящение Любимову». Состоялось еще одно посвящение — мировая премьера спектакля Анатолия Васильева «Старик и море».

Итак, «юбилейные мероприятия», речи. Все, как следует. Диссонанс ровно один: то, во что превратилась сегодняшняя Таганка.

Апексимова. Опытную актрису и неопытного директора (неполных три года в театре Романа Виктюка) назначил Сергей Капков, бывший глава департамента культуры столицы. Ирине Апексимовой досталось неблагополучное наследство. Театр к ее приходу был раздираем склоками, неудачными попытками привить на ствол легенды новые чужеродные побеги. Ветшало все: спектакли, предметы, былая атмосфера. Но при худруке Золотухине, даже при директоре Флейшере еще сохранялись надежды на возрождение. С приходом Апексимовой начался агрессивный апгрейд легенды.

Мемориальная зона. На дальних подступах к юбилею Юрия Петровича, в 2015 году, профессионально обследовать его кабинет, провести сверку материалов и предметов с посмертными описями пригласили сотрудников Бахрушинского музея. Они произвели фотофиксацию стен с надписями-автографами, всех предметов мемориального кабинета, составили сверочные акты со списками на бумаги и в электронном виде. И дали свои рекомендации в форме заключения:

Последний абзац заключения музейщиков категоричен:

После того, как новая администрация театра получила профессиональные рекомендации, в музей имени Бахрушина никто из дирекции больше не обращался.

Архив состоял из двух частей: бумажной и визуальной, документов и медиа. И был, по сути, готовым музеем: фотографии, костюмы, фрагменты оформления, документы, звук, изображение, фильмы, видеозаписи. Известно: когда Любимова лишили гражданства, тексты худсоветов, бурно обсуждавших спектакли–бомбы («Борис Годунов» и «Высоцкий», ставшие причинами отъезда Любимова), пошли «в народ»: их стали множить и передавать из рук в руки, как самиздат.

Музей — давняя, прочная мечта тех, кто помнит олимпийцев. Театр — создатель авангардных форм, театр — оплот противостояния власти, театр — политический университет, лаборатория новых смыслов — все это про Таганку. Не говоря об отдельных островах-мифах: Высоцкий, Золотухин, Филатов. Живы Славина, Демидова, Губенко, Смехов. Музей мог быть уникальным. Не будет.

Бумажную часть — все, что хранилось в подвале, до верху забитом папками, Апексимова отдала в РГАЛи. (Туда же, когда Любимова лишили гражданства, Дупака, тогдашнего директора, под нажимом КГБ вынудили передать часть исторических документов.)

Без подробной описи в коробки погрузили все материалы (приказы, документы внутритеатральной жизни, табели, из которых ясно, когда каждый артист выходил на сцену /бесценный материал для исследователей/, протоколы худсоветов) и перевезли, заплатив РГАЛи за разборку 2 400 000 руб. Хранителя архива Светлану Сидорину обязали дважды в неделю помогать разборке: она легко и быстро ориентировалась в документах.

Кстати, именно Сидориной принадлежит заслуга создания медийной части архива. Вначале фанат Таганки, а потом штатный сотрудник театра, она записывала все, что происходило вокруг Любимова: репетиции, интервью, комментарии к спектаклям, замечания в зале, показы на сцене, воспоминания. Видеоархив, ее детище, еще прирос фильмами о театре, «исходниками» всех внешних съемок, копиями всех фотографий и пр. Все было оцифровано. Есть опись: 438 дисков с сотнями единиц хранения. Сейчас никто не знает, где они.

Кстати, Сидорину (характерный случай) очень скоро попросили представить доказательства, действительно ли она ходит помогать РГАЛи? Сидорина принесла благодарность архива за профессиональную помощь. В дирекции прочитали бумагу и вознамерились уволить ее по статье — за прогулы. В конце концов, заведующая архивом ушла сама.

Высоцкий. Что бы ни творилось на Таганке, в гримерке Владимира Высоцкого висел его портрет, гитара и почти всегда стояли живые цветы. Гримерки Высоцкого больше нет: в ней разместили офис режиссерского управления со столами и компьютерами, дверь закрыли на электронный замок. Столик, за которым он гримировался, выставлен; портрет, гитара, цветы… исчезли. Столик Золотухина, похоже, снесли на свалку. Стол Любимова, на котором лежал знаменитый фонарик и сидя за которым на репетициях и прогонах он делал свои замечания, задвинут в дальний угол театра.

Боровский. Декорации и реквизит, костюмы из знаменитых спектаклей — вещный мир легенды, сработанный великим сценографом, фактически приговорен к уничтожению. В сентябре 2016 года сотрудники цехов получили письмо, подписанное новым завпостом/советником директора:

Большую часть исторических костюмов еще при директоре Флейшере переместили в аварийное здание за углом театра, многое погибло и пришло в негодность. Когда Алла Демидова попросила для юбилейной выставки свою шубу из «Бориса Годунова», костюмеры открыли сундуки и обнаружили сгнившие и съеденные крысами исторические костюмы. Уцелевшие костюмы и части декораций очередные режиссеры с благословения дирекции используют как реквизит «из подбора».

Старые бутафоры и костюмеры пока прячут и спасают наследие. Но многое уже обречено: описей мемориальных предметов нет. И людей, которые понимают, что хранят, все меньше. Матерых таганковских профессионалов вытеснили новые кадры.

Фотографии и афиши. Снято почти все. Портрет Высоцкого перекочевал в подвал рабочих. В публичном пространстве осталась одна фотография Высоцкого — сбоку, на лестнице, ведущей на балкон. Огромный портрет Любимова в черном пальто и белом шарфе, висевший рядом с его кабинетом, стоит лицом к стене за дверью запасного выхода из театра, за женским туалетом. Любимов ныне «одеревенел»: остался только в ряду портретов на дереве среди идейных вдохновителей старой Таганки — Брехт, Станиславский, Мейерхольд, Вахтангов.

Сайт. С него задолго до 100-летия исчезли любые следы деятельности создателя театра Юрия Любимова (на момент 22 августа ссылки неактивны), да и вообще всех партнеров и участников сценического процесса времен «золотого века» Таганки. А были: Василь Быков, Григорий Бакланов, Борис Васильев, Андрей Вознесенский, Альфред Шнитке, Давид Боровский, Эдуард Кочергин, Сергей Бархин, Борис Можаев, Эдисон Денисов…

Исполком Русского ПЕН-центра происшедшее назвал «театральным вандализмом» и принял специальное обращение: «Театр Юрия Любимова — это такое же национальное достояние, как Третьяковская галерея, Большой и Малый театры, МХТ. Стирание электронной памяти о гениальных постановках Юрия Любимова, ставших не только историей великого театра, но и историей нашей великой страны, есть не что иное, как варварство. Мы призываем и умоляем всех, так или иначе причастных к русскому театру и к русской культуре, сделать всё от них зависящее для сохранения хотя бы электронной памяти о великом режиссёре и великом театре!»

Но любимовская страница сайта с 2016 года была и остается «в разработке».

Репертуар. Когда Юрий Петрович ушел из театра, в репертуаре было 18 его спектаклей. Девять в 2016 году сняты: «Арабески», «Братья Карамазовы», «До и После», «Живаго», «Маска и Душа», «Мед», «Обэриуты», «Театральный роман»… Без возможности восстановления. Уволены артисты, которые их играли. Оставшиеся идут не часто, а «Марат-Сад», «Фауст» и «Антигона» — совсем редко. Чуть больше повезло «Тартюфу», «Доброму человеку», «Мастеру», «Онегину», «Горю от ума». Но вводы артистов, не умеющих работать в любимовской стилистике, неузнаваемо меняют ткань спектаклей.

Основная черта нынешнего репертуара — отсутствие линии. Новые постановки роднит единственное — средний уровень. О чем бы ни шла речь — «Петербурге» Белого, рок-н-опере «Вий», «Кориолане» Шекспира или «Эльзе» Ярославы Пулинович. И, наконец, «Суини Тодд», как обозначено в программке — «Гамлет от брадобреев». О нем подробнее: именно эта премьера театра посвящена юбилею Любимова.

Жанр — мюзикл. Предыстория — бродвейский хит и голливудский фильм. История цирюльника, обвиненного ложно, сбежавшего с каторги и ставшего успешным поставщиком человечины для пирогов своей квартирной хозяйки, оправдана только блистательной игрой Джонни Деппа. На Таганке большая часть спектакля посвящена процветанию совместного бизнеса. Суини режет глотки, хозяйка превращает покойников в начинку. Пироги с человечиной расхватывают с пылу с жару, и партнеры начинают подумывать отойти от дел. Но тут Суини Тодд некстати перерезает горло старой нищенке и узнает в ней свою жену.

Смесь разудалой чернухи и приторной сентиментальности, выпеваемая ужасными голосами, погружает публику в весьма специфическое состояние. Бешеную овацию, например, вызывает кусок, где лондонцы требуют пирогов, как можно больше пирогов! Кстати, в программке стоит ссылка на Корнер Бургер, откуда непосредственно в театральный зал, превращенный сценографом в таверну, можно заказать «аппетитные бургеры «Дьяволенок» и «Дьявол».

Чтобы вытянуть подобную историю на нашей почве, где нет традиций Хэллоуина, нужна сильная режиссура и очень хорошие голоса. Конечно, Алексей Франдетти вполне справляется с мюзиклом как жанром, но ради какого смысла затеян рассказ о цирюльнике-маньяке, как и о том, почему спектакль о пирогах с человечиной посвящен памяти Юрия Любимова в год его столетия, — догадаться невозможно.

Под «маньяка» между делом попал и знаменитый любимовский спектакль «Владимир Высоцкий», он идет каждый год в день рождения Таганки. В этом году 25 января зал был целиком демонтирован под декорацию «Суини Тодда». И спектакль Любимова превратили в сырую литературно-музыкальную композицию, сшитую небрежно, наспех, в расчете на то, что голос Высоцкого удержит и соединит что угодно.

Экспериментально на Таганке ввели новое направление — «Проект Репетиции». За пять—десять дней команда, претендующая на постановку, готовит эскиз спектакля. Он показывается зрителю (на эскизы продаются билеты) и некой «приемке»; после этого администрация решает, дать ли шанс превратить эскизное зрелище в полноценный спектакль, или нет. Как свидетельствует репертуар современной Таганки, эскизы почти никогда не приносили художественные плоды, чаще выходило так, как говаривал герой известной пьесы: «Из ничего и выйдет ничего»… Подавалось это как тотальное обновление: «Мы приглашали молодых режиссеров, которые делали (за неделю!) с нашими актерами спектакли-эскизы. Показывали их экспертному совету и одновременно зрителям. За сезон было поставлено 33 эскиза. Это была тяжелая работа, но невероятно интересная. Зато таким образом мы нашли несколько замечательных режиссеров, которые вольют в наш театр «свежую кровь».

Касса, как считается, — объективный критерий. Бухгалтерия театра на Таганке — место магической эквилибристики. Но это предмет отдельного разговора. Заметим лишь: на спектакли-новации залы продаются оптом. В отчетах стоит 100%, даже если продано от трети до половины зала. Заполняемость обеспечивает социальное распространение: школьники, солдаты, собес, организации. Зрители, например, со спектакля «Кориолан» уходят рядами,

Госзадание для Таганки — 79%. Вот несколько цифр. За апрель 2017-го продано 62% мест, а заработано 28% от необходимой суммы. Продают входные билеты по цене от 100 до 300 рублей, но проводят их как места в зале. Билеты на «Маньяка» за 8—10 тысяч почти не раскупают, перед спектаклем зал забивают приглашенными. Антилидеры продаж: «Эльза» — 11% и «Кориолан» — 13,5%. По итогам независимой оценки качества оказания услуг учреждениями, подведомственными департаменту культуры, Таганка занимает шестое с конца место в списке из ста с лишним театров столицы. Премию «за эффективность» в 150 процентов от зарплаты департамент культуры на основании «нарисованных отчетов» директору выписывает исправно.

Деньги. Со всех руководителей Таганки после ухода Любимова Департамент культуры привычно «драл три шкуры»: относительно небольшие деньги и большие обязательства. С приходом Апексимовой государственные деньги в объеме выросли, а обязательства съежились. В 2012 году, пока театром еще руководил Валерий Золотухин, бюджетное финансирование составляло 124 миллиона рублей, а госзадание — 290 спектаклей в год. В 2013-м, при директоре Владимире Флейшере, сумма выросла до 168,5 миллиона, в 2014 году — до 174,3 миллиона, а госзадание уменьшилось до 200 спектаклей.

При Апексимовой бюджетное финансирование стало 167 миллионов, а государственное задание в 2015 г. — 52 спектакля. Сейчас выровнено до 250 спектаклей. Съежилось все: репертуар, коллектив (с 201 до 159 человек), средняя зарплата (с 55 000 рублей до 42 000). Стабильно росла все это время лишь зарплата директора. Если народный артист Золотухин получал (вместе с гонораром за выходы в ролях) 150—230 тысяч в месяц, то артистка Апексимова — от 340 тысяч до полумиллиона и более.

На реставрацию «мемориальной зоны», которая грядет в рамках любимовского юбилея, театру выделено 40 миллионов рублей. На юбилейное интерактивное пространство выделено 25 миллионов рублей.

Кадры. Поменялись, само собой, радикально. Уволены не тольк о артисты, но и завлит, начальники цехов, администраторы, бухгалтеры, юристы, уникальные мастера. На их место взяты люди «своей команды», в том числе занята в ролях дочь, актриса.

Ремонт.Как без него? Ремонт сегодня — серьезный конкурент основной деятельности театра, поважнее сценических событий. Он начался в 2014-м, а в 2015-м переездом на Открытую сцену Поварской и все еще не завершен.

Фасад театра, имеющего статус памятника федерального значения, перекрасили из кирпично-красного в белый цвет (на реставрацию фасада выделено 43 миллиона рублей). Белые маски, свидетели истории, слились с фоном. Мраморные полы из серо-черных стали розоватыми. Тиковый паркет верхнего фойе демонтировали и увезли. Исчезли дубовые двери центрального входа, подаренные театру в славные времена Метрополитеном. Поставили сосновые. Сосна сменила лиственницу в облицовке стен. Окна поменяли еще раз. На Малой сцене, открытой после ремонта 1 декабря 2015 года, заменяли проводку, ремонтировали канализацию, противопожарную систему, вентиляцию. Но стоит пойти сильному дождю, как вода бежит по стенам гримерок Малой сцены, льется через софиты с потолка (крышу дважды перестилали). Белую стену фойе закрасили черным. Красный натуральный кирпич, выбор Давида Боровского, замазали белым.

Итоги. Многих за эти годы примеряла к себе Таганка. От Мирзоева до Федотова, от Коняева до Франдетти. Ни с кем не сладилось. Театр под оползнем несчастливой фортуны опускался все ниже. Пресловутая «директорская модель» оказалась губительной, как осада враждебных племен.

Что ж, банальная история: воцарение и укрепление среднего там, где было уникальное, ремесла — где было искусство. Еще более банально — конъюнктурное использование легенды для решения прагматических задач. Хотя то, что происходит на Таганке, имеет уже даже не психологические, а кажется, метафизические основания. Словно призрак застарелой партийной ненависти материализовался и внедрился в новые времена, чтобы стереть даже память о том, какой здесь (против метро и церкви, на Земляном Валу) был театр.

Трудно понять одно: почему дирекция и департамент напоказ пренебрегают правилами приличия, ведь так несложно создать декорации, имитирующие почтение великому мифу. Особенно в момент между 100-летием создателя театра и 80-летием самого знаменитого его актера, щедрых обоснователей и мотиваторов посмертного государственного финансирования. И еще не забудем: фоном нынешней роскошной жизни за кулисами легенды является праведная борьба наших правоохранителей за выборочную справедливость вокруг «Гоголь-центра».

Золотая многомиллионная земля в четыре гектара между Таганкой и музеем Высоцкого давно изнемогает в ожидании застройщика. Его, конечно, найдут. Минует столетие, проведут с полагающимся пафосом мероприятия («долгожданная мемориальная зона в кабинете Ю.П. Любимова, интерактивная тематическая выставка, день открытых дверей, экскурсии по театральному закулисью»), осядет пыль от мерседесов отъезжающих начальников, отчитаются об освоении средств. И начнется…

Но что и зачем строить в тени одного из главных театральных мифов минувшего столетия? Не честнее ли признать провал, понять, что легендарный театр окончательно пресекло нашествие «улучшателей»? И, разделив холодные факты и горячие планы, проявить, наконец, уважение к истории русской театральной культуры?

Из театра — вожака, интеллектуального и художественного лидера времени, Таганка на глазах превратилась в театр трехкопеечного смысла. Сегодняшняя, как и та, великая, старая, — иллюстрация тенденций момента. Легенда опиралась на вольность и талант, художественную отвагу и жажду свободы. Нынешний театр — на расчет. Прежняя Таганка начальству, партийному, да и всех мастей, — противостояла. Нынешняя — нежно дружит и «решает вопросы». Так что «пироги с человечиной» — это длинная, протяженностью в три часа, оговорочка по Фрейду.