Вмешался в свою же работу
В Петербурге арестован бывший секретарь Октябрьского районного суда Александр Эйвазов за то, что отказался подписать составленный не им протокол
Суд: Ленинский районный суд Петербурга Подозреваемый:Александр Эйвазов Статья: 294 УК РФ «Вмешательство в деятельность суда с целью воспрепятствования осуществления правосудия». Грозит: до пяти лет лишения свободы. Стадия: избрана мера пресечения в виде заключения под стражу на два месяца.
Согласно материалам уголовного дела, 15 ноября 2016 года Александр Эйвазов фиксировал ход судебного заседания по уголовному делу в отношении подсудимого, который обвинялся в покушении на мошенничество. Это было дело муниципального депутата Тимофея Кунгурова.
По версии регионального СК, Эйвазов обязан был изготовить и подписать протокол заседания в течение трех дней. «Однако до 29 декабря 2016 года на почве личной неприязни к судье, рассматривающей по существу данное уголовное дело, желая отмены приговора, он умышленно не изготовил и не подписал часть протокола судебного заседания». Эйвазов утверждает, что отказался подписать составленный другим лицом протокол, — сам он заболел. Следствие же считает, что так он создал неустранимые препятствия для осуществления судом правосудия.
В феврале против Эйвазова было возбуждено уголовное дело по ст. 294, ч. 3 «Вмешательство в деятельность суда с целью воспрепятствования осуществления правосудия, совершенное лицом с использованием своего служебного положения». Александр находился в розыске, 22 августа его задержали в Сочи, после чего доставили в Петербург. А уже ночью с 23 на 24 августа избрали меру пресечения — арест на два месяца.
Александр Эйвазов стал известен петербургским журналистам еще до ареста. Известность эта (как, собственно, и все проблемы) возникла в связи с его работой в Октябрьском районном суде. Трудился он там недолго: с конца октября по декабрь 2016-го, уволился по собственному желанию. Но след эти два месяца оставили существенный: в конце декабря молодой юрист написал заявление на имя председателя Верховного суда РФ Вячеслава Лебедева. Эйвазов сообщал, что, по его мнению, в Октябрьском районном суде нарушаются нормы Трудового кодекса (в отношении него), УПК РФ, Кодекса судейской этики и других нормативно-правовых актов, а также жаловался на «попирание авторитета» самого Лебедева и президента Путина. Текст этого заявления он выложил на своей странице в «ВКонтакте». Больше всего претензий в этих документах было высказано по отношению к судье Ирине Керро, с которой он работал.
В «ВКонтакте» также создана страница «Группа поддержки Эйвазова в борьбе с беспределом» (единственное контактное лицо на этой странице — сам Александр). Из декларации об образовании группы: «В какой Закон нам теперь остается верить? Кто защитит нас и наши семьи от репрессий и творящегося беспредела? Почему закон выступает орудием расправы против простых законопослушных граждан, а оборотни в мантиях и погонах пользуются блатом и связями?»
Адвокат Александра Эйвазова, руководитель «Команды 29» Иван Павлов считает, что возбуждение уголовного дела в отношении его подзащитного связано с тем, что тот не готов был терпеть нарушения на месте службы. «Ему пришлось окунуться в реальность нашего правосудия, которое отличается от того, что он изучал на юридическом факультете своего вуза. Александр увидел разницу и был ею поражен», — объясняет защитник.
Историю с протоколом, на котором основано уголовное дело, Павлов объясняет так: «В Октябрьском суде более года слушалось уголовное дело. По ходу рассмотрения суд неоднократно менял секретарей судебного заседания. Эйвазов исполнял обязанности секретаря в этом деле только один день — 15 ноября. 28 ноября Александр заболел, поэтому следующее судебное заседание, 30 ноября, было проведено без него, с участием другого сотрудника суда в качестве секретаря. Накануне того, как Эйвазов заболел, он передал судье ту часть протокола, которую успел подготовить. Но на работу так и не вернулся, 29 декабря был уволен».
По словам Павлова, в январе 2017 года руководство суда начало требовать от Эйвазова, чтобы он подписал протокол, составленный не им, а другим сотрудником. Тот отказался: сказал, что не будет подписывать протокол, который сам не составлял, тем более подписывать задним числом, уже не работая в суде. В дисциплинарном порядке его наказать уже не могли, поскольку он был уволен, поэтому решили привлечь к уголовной ответственности по ст. 294 УК РФ «Вмешательство в деятельность суда с целью воспрепятствования осуществления правосудия».
«Вмешательство в деятельность суда» подразумевает, что на суд пытается воздействовать кто-то извне. Эйвазов же был частью суда — секретарем заседания. Согласно обвинению, он вмешался в свою же деятельность, но это абсурд», — считает Павлов.
Статья, по которой возбуждено уголовное дело, на практике применяется редко. Юристы «Команды 29» не нашли ни одного случая, когда дело по этой статье возбуждалось в отношении сотрудника суда.
«В постановлении о возбуждении уголовного дела сказано, что Эйвазов неподписанием протокола создал неустранимые препятствия для осуществления правосудия, — недоумевает Павлов. — Но приговор по делу Кунгурова вынесен. Мало того, в апелляции этот приговор был проверен Санкт-Петербургским городским судом, и вышестоящая инстанция не нашла нарушений в процедуре подготовки протоколов».
По словам адвоката, он надеется, что закон и здравый смысл победят в вышестоящей судебной инстанции, которой предстоит рассмотреть жалобу на арест Эйвазова.
Елена Барковская— специально для «Новой», Санкт-Петербург
«УПК не позволяет допрашивать адвоката»
В суде по делу Ильми Умерова допросили следователя и его бывшего адвоката
Где: Симферопольский районный суд Подсудимый:Ильми Умеров Статья: 280.1 ч. 2 УК РФ («Публичные призывы к нарушению территориальной целостности») Грозит: до пяти лет лишения свободы
Зампреда запрещенного в РФ Меджлиса крымскотатарского народа судят по обвинению в сепаратизме за интервью телеканалу ATR, где Ильми Умеров назвал действия России в 2014 году аннексией и высказался за усиление санкций, которые, по его мнению, могут заставить вывести войска с Донбасса и с территории полуострова.
Весной 2016 года ему предъявили обвинение, а летом следствие настояло на принудительной экспертизе в психиатрической клинике, где Умерову пришлось провести почти месяц. Правозащитники расценили это, как возвращение советской практики карательной психиатрии. В июне следующего года в Симферопольском районном суде начался судебный процесс, во время которого вопросы к следствию возникли не только у стороны защиты, но и у гособвинителя. Прокурор Олег Саргинов потребовал допроса следователя ФСБ Игоря Скрипки, который вел дело Умерова, в качестве свидетеля.
По делу Умерова не так много свидетелей, два из них и вовсе — понятые, которые участвовали при просмотре интервью Умерова сотрудником ФСБ. Интервью было на крымскотатарском, которого никто из них не знал. Тем не менее обе девушки из соседнего с ФСБ здания Фонда медстрахования протокол осмотра подписали и выступили в суде. Кроме протокола в материалах дела есть и документы их допроса следователем уже в качестве свидетелей. В суде обе они заявили, что в ФСБ были только один раз, их никто не допрашивал и показаний следователю они не давали. Защита Умерова поспешила заявить, что протоколы допроса, идентичные до запятой, были сфальсифицированы следователем.
Следователь в суде держался уверенно, даже вызывающе. Он заявил, что допрос свидетелей был, а почему они утверждают обратное, он не знает. Публицист и диссидент, специалист по советской карательной психиатрии, общественный защитник Умерова Александр Подрабинек прочитал несколько дословно совпадающих абзацев из показаний обеих девушек. «Это же их слова, при чем здесь я, я записывал с их слов», — ответил Скрипка.
Еще один повод говорить о подлоге у защиты появился, когда переводчик Хубедин Салетдинов, который переводил речь Умерова для ФСБ, заявил в суде, что текст в материалах дела исправленный, а он отдавал несколько иной. Тогда же переводчик рассказал, что следователь несколько раз вызывал его подписывать новые переводы, к которым Салетдинов отношения не имел. Следователь Скрипка в ответ обвинил переводчика в клевете и потребовал суд вынести по этому поводу частное определение, стал утверждать, что записывал за переводчиком Салетдиновым, когда тот устно переводил ему интервью Умерова. А переводчик утверждает, что написал текст от руки, поскольку обращаться с компьютером не умеет, и отдал его следователю.
После допроса следователя в зал суда завели переводчика. В отличие от своих предыдущих показаний, спустя неделю он уже не был уверен ни в чем. В конце предположил, что текст интервью ему набирали студенты, но некоторые места он устно переводил следователю. Был испуган и сбивчив.
На этом свидетели обвинения закончились, и защита стала приглашать своих. Первым выступил адвокат Николай Полозов, который должен был представлять интересы Умерова в суде. Но зимой следователь неожиданно решил допросить его в качестве свидетеля, послушный суд ходатайство следователя удовлетворил. Полозова, который свидетелем выступать не хотел, задерживали у входа в гостиницу сразу пять человек. Его взяли под руки, завели в автомобиль и привезли в здание ФСБ на бульваре Франко. Здесь он нарисовал плакат, где написал статьи законодательства, которые позволяют ему не отвечать на вопросы, и сидел молча, пока следователь Скрипка снимал на камеру его одиночный пикет.
В какой-то момент Полозов встал и подошел к окну, за которым стояли журналист и его коллега адвокат Эдем Семедляев. Полозов помахал им рукой: и был переведен из статуса защитника в статус свидетеля, что, по всей видимости, и было целью следователя.
Когда защита настояла допросить Полозова в суде, раз уж ему не дали выступить в роли адвоката, прокурор заявил, что УПК не позволяет допрашивать адвоката. В зале суда раздался смех: после молчаливого пикета Полозова следователь Скрипка направил в Крымский СК требование возбудить против адвоката уголовное дело как раз за отказ от дачи показаний.
Полозов подробно рассказал об этом несостоявшемся допросе и завершил: «Это посыл всем адвокатам, чтобы они боялись защищать крымских татар в судах, чтобы не входили в подобные дела». Интервью Умерова он назвал выражением мнения. «Весь мир говорит, что Крым — это Украина, и Умеров так сказал, никакого призыва в этом нет», — заявил Полозов.
Кроме него защита пригласила еще восемь человек, все они крымские татары, смотрели и в отличие от следователя понимали интервью Умерова. «Он в своей речи рассуждал о санкциях, — говорил Нариман Джелялов, один из свидетелей. — Он предположил, что для помощи крымскотатарскому народу и Меджлису санкции могут быть применены для того, чтобы Россия сама приняла решения покинуть Крым и Донбасс. Он выступал за восстановление границ Украины и России в международно признанном формате». Прокурор отреагировал своеобразно: «Вам кажется нормальным, что Умеров при этом обращался к правительству Украины, а ведь это 2016 год, Крым уже в составе России?» «Конечно, нормально. Это Россия считает, что Крым российский, а Украина и почти все международное сообщество считает Крым неотъемлемой частью Украины. Это подтверждено рядом международных договоров, актов и резолюций», — ответил свидетель.
Защита добилась приобщения рецензии на экспертизу ФСБ, которая нашла в речи Умерова призывы к сепаратизму. Экспертизу готовила эксперт Ольга Иванова, она же готовила подобную экспертизу в деле журналиста Николая Семены, которого судят по той же статье, что и Умерова. У Семены чуть раньше, а теперь и в суде по делу Умерова, — независимые эксперты, которые анализировали ее работу, фактически назвали ее некомпетентной. Защита не смогла добиться запроса в Конституционный суд, чтобы в Москве сумели объяснить противоречие между статьей о сепаратизме в Уголовном Кодексе и статьей Конституции о свободе слова.
Антон Наумлюк — специально для «Новой», Крым
Семь лет, чтобы не избивали родных
Суд: Старопромысловский районный суд Подсудимые: Магомед Тарамов и Дажмалай Тазбиев Статья: ч. 1 ст. 30 и ч. 2. ст. 208 УК РФ — «Приготовление к участию на территории иностранного государства в вооруженном формировании, не предусмотренном в законодательстве этого государства, в целях, противоречащих интересам РФ Грозит: до 15 лет лишения свободы
Гособвинение запросило семь лет колонии для жителей чеченского села Красная Турбина Магомеда Тарамова и Джамалая Тазбиева, обвиняемых в попытке уехать на войну в Сирию.
«Гособвинение в ходе прений посчитало, что вина обвиняемых доказана и запросило каждому по семь лет заключения с ограничением свободы на полтора года», — рассказал «Кавказ.реалии» источник, близкий к суду. Уже во вторник обвиняемые выступили с последним словом.
Напомним, жителей поселка Красная Турбина в Чечне — 20-летнего Магомеда Тарамова и 19-летнего Джамалая Тазбиева — задержали спустя месяц после того, как в Грозном напали на полицейских. Их обвинили в желании уехать в Сирию. Единственным доказательством их вины является чистосердечное признание, которое, по словам молодых людей, было получено под пытками.
162 жителя поселка Красная Турбина написали письмо Юрию Чайке с просьбой обеспечить законное рассмотрение уголовного дела в отношении Тарамова и Тазбиева — в их вину в поселке никто не верит.
Вскоре после публикации «Новой газеты» родственников обвиняемых вывезли в Старопромысловское РОВД и там избили. Позже стало известно, что у людей, подписавших письмо Чайке, требуют признания в том, что они ставили свои подписи, не зная содержания письма. Однако никто из жителей не покаялся — публичного унизительного действа с всеобщим покаянием не состоялось.
Обвиняемые Тарамов и Тазбиев в тот же день признали свою вину и отказались от услуг защищавшего их адвоката. Родные ребят связались с обозревателем «Новой» Ольгой Бобровой и сбивчиво попросили «прекратить преследование».
Ситуацию в Красной Турбине взял на контроль Совет по правам человека и уполномоченная по правам человека Татьяна Москалькова. По нашей информации, глава совета Михаил Федотов связался с Магомедом Даудовым (Лордом) — по нашим данным он был в Старопромысловском РОВД в момент избиения, лично угрожал адвокату Рутковскому, защищавшему Тарамова, и «попросил его перестать». Такой вот контроль.
«Новая» следит за ситуацией.
«Новая»
Где, кого, за что
Дело Дадина
Московский областной суд признал законным решение Железнодорожного городского суда взыскать в пользу активиста Ильдара Дадина два миллиона 200 тысяч рублей в качестве компенсации за незаконное уголовное преследование. Защита Дадина в ходе заседания требовала увеличить сумму компенсации до пяти миллионов рублей.
В феврале президиум Верховного суда отменил приговор Дадину по статье о неоднократном нарушении правил проведения публичных мероприятий. Дадин был приговорен к двум с половиной годам колонии общего режима за четыре пикета, по трем их них он получил административное наказание.
«Болотное дело»
В Замоскворецком районном суде Москвы во время слушания по делу Дмитрия Бученкова дал показания Михаил Зубарев, начальник отделения видео- и звукозаписи московской полиции во время событий на Болотной.
6 мая он снимал все происходящее на служебную камеру и видел, как несколько человек, среди которых был Бученков, переворачивали туалетные кабинки на Болотной площади.
В старых показаниях, которые просила огласить защита, в 2013-м Зубарев утверждал, что какие-то люди перевернули биотуалеты, в 2015 — говорил, что хорошо запомнил одежду человека, переворачивавшего туалеты, но не черты его лица. 20 января 2016 года во время очной ставки Зубарев сразу указал на Бученкова. Адвокат Новиков заявил, что вместо очной ставки следователь фактически провел процедуру опознания.
На следующем заседании выступил засекреченный свидетель Сергей Герасимов, который представился бывшим участником движения «Автономное действие» и рассказал, что Бученков был одним из лидеров движения и что находился на Болотной во время митинга.
Такой же секретный свидетель с таким же именем давал показания против антифашиста Алексея Гаскарова, также осужденного по «болотному делу». По словам адвоката Сидоркиной, это очевидно один и тот же человек.
Дмитрия Бученкова взяли под стражу в конце 2015 года. Сам он утверждает, что 6 мая был в Нижнем Новгороде. Бученков — последний фигурант «болотного дела». Предпоследний — Иван Непомнящих вышел на свободу из колонии на прошлой неделе (интервью с ним читайте на стр. 16).
Дело о забвении
Московский областной суд оставил в силе решение Одинцовского суда по иску бывшего министра сельского хозяйства Елены Скрынник к «Яндексу». Согласно решению, «Яндекс» обязан прекратить выдачу ссылок, позволяющих получить доступ в интернет к информации о Скрынник с 2009 по 2012 год.
Ее иску к интернет-агрегатору предшествовала длительная переписка. «Яндекс» отказывался удалять из поисковых запросов четыре ссылки на публикации от 2015 года о возбужденном уголовном деле об отмывании средств, в которых фигурировала Скрынник. Мособлсуд потребовал закрыть все.
До недавнего времени Скрынник проходила свидетелем по громкому, но уже забытому делу о крупных хищениях в «Агролизинге», который возглавляла с 2001 по 2009 год до того, как стать министром. Счетная палата обнаружила в «Агролизинге» необоснованные сделки на сумму более $140 млн и счета с крупными суммами в Швейцарии. В начале августа 2017 года Швейцария вынуждена была прекратить расследование в отношении Скрынник и ее окружения. В постановлении швейцарской прокуратуры говорится о «недостаточно правовой помощи» с российской стороны в данном расследовании.
Сама экс-чиновница отрицала наличие у нее средств и счетов и называла себя «немного обеспеченным человеком». Впрочем, опубликованное на днях расследование Фонда борьбы с коррупцией говорит об обратном. По данным ФБК, Скрынник любит сумки Hermes Birkin из крокодиловой кожи по 50 тысяч долларов и часы с бриллиантами, что не совсем соотносится с ее доходами на посту министра в течение трех лет. В годы работы министром Скрынник не указывала в декларациях и купленный в 2006 году дом во Франции за 8 миллионов евро.
Дело живодерок
Индустриальный суд Хабаровска приговорил к реальным срокам от трех лет до четырех лет и трех месяцев в колонии общего режима двух девушек, которых обвинил в жестоком обращении с животными.
Подсудимые полностью признали свою вину. Во время своего последнего слова в суде они попросили дать им наказание, которое не будет связано с лишением свободы.
Двух 17-летних девушек арестовали в ноябре прошлого года. Поводом стали ролики в интернете, на которых девушки расстреливают из травматического пистолета и забивают до смерти собак и кошек. Жертвами расправ стали не менее 15 животных. В ходе суда выяснилось, что девушки издевались не только над животными. Летом прошлого года, по версии следствия, одна из обвиняемых познакомилась в социальной сети с 20-летним молодым человеком, которого привела в заброшенное здание, где их ждала вооруженная пистолетом и битой другая девушка. Там они напали на молодого человека, ранили его в челюсть и требовали у него деньги. Парню удалось сбежать.
Как установил суд, 18-летний подельник девушек снял видеоролик с участием пострадавшего. В результате им предъявили обвинения не только в жестоком обращении с животными (за это 150 часов исправительных работ), но и в разбое, оскорблении чувств верующих, разжигании вражды и ненависти. Подельник получил 3 года колонии.
Вера Челищева и ОВД-Инфо
