РепортажиОбщество

Крик отравленного города

Как живет медный город Карабаш, признанный зоной экологического бедствия

Этот материал вышел в номере № 117 от 20 октября 2017
Читать
Крик отравленного города
Вид на Карабаш с подножья Поклонной горы. Фото: Влад Докшин / «Новая газета»
12–метровый поклонный крест держат над Карабашем четыре стальных троса. Ветер на Лысой горе не утихает: свирепея, он поднимает черную пыль со шлаковых отвалов. Вдох — и она наполняет легкие, оставляя во рту резкий, металлический вкус. У подножия поклонного креста на склоне черной, выжженной дотла земли белой краской выведена надпись «Спаси и сохрани».
Заброшенные участки у заводского пруда в Карабаше. Фото: Влад Докшин / "Новая газета"
Заброшенные участки у заводского пруда в Карабаше. Фото: Влад Докшин / "Новая газета"

В опрокинутой чаше под ногами клубится смог — город Карабаш окутан дымом медеплавильного комбината. Чернеют скаты деревенских домов, прямо над ними возвышается желтая гора — отвал породы вырос, пока прокладывали шахту. Мертвой полосой стоят заброшенные улицы: людей отселили из санитарной зоны, и теперь новые многоэтажки растут по окраинам.

Медеплавильный завод в Карабаше запустили в 1910 году. До середины века отходы сбрасывали в реку Сак-Элга. Так отравили 110 гектаров земли. Карабаш окружен отвалами, откуда в реку поступают отложения серной кислоты, железа, меди и цинка. В 1989 году добычу медной руды тут остановили, а cпустя семь лет Карабаш был признан Минприроды зоной экологического бедствия. Власти обещали переселить людей из отравленного города, но слова не сдержали. В Карабаше по-прежнему живут 11 тысяч человек.

Букет гипсовых цветов

Фото: Влад Докшин / «Новая газета»
Фото: Влад Докшин / «Новая газета»

Гидрогеолог Михаил Петрович — мой проводник по медному городу. В советское время работал в НИИ водного хозяйства, поездил «немного»: «крайняя северная точка — Салехард, южная — китайская граница», лукаво замечает он. В Карабаше оказался десять лет назад, по работе.

— Слева — черные горы, когда-то они были покрыты лесом, — задумчиво говорит Михаил Петрович, показывая в сторону отвалов. — Комбинат съел их своим дымом.

Самое страшное место в Карабаше — рыжий ручей. Он начинается у заводского пруда, прямо от отвалов комбината.

— Добывали самую распространенную руду в мире — медный колчедан, — рассказывает мой проводник. — Фильтров раньше не было, а пережигали сернистые соединения. Когда они в воде растворяются, образуется серная кислота.

Неизменные спутники медного колчедана — пирит (FeS2) и сульфиды тяжелых металлов (свинец, кадмий, мышьяк, ртуть).

Михаил Петрович. Фото: Влад Докшин / «Новая газета»
Михаил Петрович. Фото: Влад Докшин / «Новая газета»

Серная кислота никуда не делась. Она тут, под ногами. Но кислота еще что: Михаил Петрович обещает показать мне гипсовые цветы. И тут же вспоминает историю из тех времен, когда под его началом, тут, в Карабаше, работала бригада рабочих.

— Погода стояла за двадцать градусов, периодически проходили ливни. Там на пойме после ливней был такой слой испарений, что буровики послабее здоровьем, подышав, в обмороки падали. Зато когда все начинает высыхать, там образуются гипсовые цветы!

Рыжий ручей в Карабаше. Фото: Влад Докшин / «Новая газета»
Рыжий ручей в Карабаше. Фото: Влад Докшин / «Новая газета»

Цветов — засушенные струпья выбросов — мы так и не нашли. Подвела погода. Зато было время рассмотреть цвет удивительного ручья. Рыжий, сизый, с лиловатым отливом.

— Рыжину он дает, потому что тут немного железного пирита. А зеленоватый, синеватый тон — это медь, — замечает Михаил Петрович и протягивает зеленоватый слоистый камень размером с кулак. Это — медная руда. На память.

— Кислая реакция, ничего не растет, тростник (вон куда убежал!) и тот дохлый, — говорит Михаил Петрович. Закуривая, подходит к березе у поймы медной реки.

К заводскому пруду между заброшенными огородами ведет тропа. Участки заброшены, ставни наглухо закрыты. Нет тут людей.

«У нас поздняя осень»

Местные жители, страдающие от выбросов «Карабашмеди», просят не снимать их лица. Почти все работают на этом предприятии. Фото: Влад Докшин / «Новая газета»
Местные жители, страдающие от выбросов «Карабашмеди», просят не снимать их лица. Почти все работают на этом предприятии. Фото: Влад Докшин / «Новая газета»

Наконец, в одном из домов застаем хозяев. На огороде — за сбором урожая. Вытирая лицо, женщина рассказывает про житье-бытье, но берет с нас обещание — ее имя не называть.

— Кислотная вода у нас идет. Рыжая речка хороша, если б не жгла. У нас тут не растет ничего с краю. Гвоздичка вон какая, — женщина показывает на чахлые рыжие кустики. — Хотя мы туда и торфика, и навозика… Ну не хочет никак. Ручей тут пожизненно, с дедовских времен. Воде-то надо куда-то уходить с территории завода! Бывает, пол помоешь, из ведерка выплеснешь в ручеек, почерпнешь, тряпку прополощешь. А руки стягивает от кислоты, обжигает! Вытрешь о полотенце — рыжая тряпка. И перестали мы там даже тряпку половую полоскать.

— Есть у нас другая дача, там пышет все: укроп вот такой растет, бобы, к палочкам привязываем, чтоб не падали. А гладиолусы! А тут… — горестно восклицает женщина. — Не хочет расти. И не может. А иногда еще и газом накрывает.

— Часто?

— Да всяко бывает. Там проедете — и будет рыжий лес. Все сами и увидите. Поздняя осень у нас — сожженные листья, хрустят.

У нашей собеседницы в Карабаше живет уже третье поколение, все работают на заводе.

— Работаю. И муж тоже. Все еще живой (смеется). Так правильно: мы уже закалились, нам ничего не страшно! Ну… астма-то у обоих, — продолжает она уже без смеха.

Муж показывает и прячет за спину ингалятор.

— Ничего интересного тут нет. Ингалятор как ингалятор. Понимаете, мы… мы боимся просто. Мы же там работаем, — извиняющимся тоном говорит собеседница. — Лучше стало, лучше… Жаловаться сильно не буду. Сейчас знаете как: то один район сжигает, то другой. А раньше газ падает, и трава желтая в городе подчистую. А теперь делают интересно: как ветер пойдет в сторону города, люди звонят, и они немного притушают там! Стало быть, навстречу идут, прислушиваются.

Погибший лес. Фото: Влад Докшин / «Новая газета»
Погибший лес. Фото: Влад Докшин / «Новая газета»

Распрощавшись с хозяевами, подходим к сожженной выбросами роще. Михаил Петрович припоминает случай, как повесили в Карабаше с десяток лет назад растяжку «Боремся за чистоту города»! «И на фоне растяжки — желтые сосны, — удивляется он. — Выброс у них был».

Выбросы в Карабаше — дело известное. Заметка в городской газете «Карабашский рабочий» за июль 2016 года: продолжает работу комиссия по определению ущерба плодовоовощным культурам, пострадавшим от выбросов ЗАО «Карабашмедь». «На имя генерального директора предприятия на начало прошедшей недели зарегистрировано 180 заявлений», — рапортует начальник отдела по охране окружающей среды. Компенсации жителям — по 20–30 тысяч рублей предприятие платит каждое лето. «Не было ни одного года, чтобы не было выбросов», — говорят местные. Жаловаться в администрацию карабашцы ходят с букетами, для наглядности собирают икебану из сожженных газом веток.

— Идешь на работу, а в воздухе — кислятина, сжигает носоглотку, — жалуется местная жительница. — А у младенцев в колясках кровь носом идет.

Заводской пруд предприятия «Карабашмедь». Фото: Влад Докшин / «Новая газета»
Заводской пруд предприятия «Карабашмедь». Фото: Влад Докшин / «Новая газета»

Жизнь города, как и прежде, держит в своих руках завод. «Работают все на «Карабашмеди» — больше негде», — говорят люди. Перерыв был только в 90–е годы, когда предприятие обанкротилось, и местные ездили на работу в окрестные города. «Здесь живут пенсионеры и те, кто не могут уехать, — прямо признаются карабашцы. «Даже если я все продам, на комнату в соседнем городе не хватит», — со смехом говорит продавщица в магазине.

Безнадежность отравляет воздух — ее принесли ядовитые выбросы. Когда 1 апреля в местной газете неловко пошутили, дескать, местная администрация прорабатывает вопрос — взять и всех карабашцев переселить в Сочи, люди валом повалили в администрацию едва ли не с чемоданами наперевес.

Не тут-то было. Карабашу — жить. Бедно, страшно, но жить.

Иногда с неба здесь сыплются цинковые хлопья. Случается это, по обыкновению, летом: в разных районах города, как роза ветров повернет. Карабаш в котловине, над заводом собираются облака, и идет цинковый дождь. Белые хлопья оставляют пятна на одежде, облепляют точками машины и дома. Страшнее только отравленные земли, на которых ничего нельзя выращивать. Но людям надо выживать: на медной земле появляются огороды, с них собирают ядовитый урожай.

Погибающие леса в Карабаше, радом с которыми протекают медный ручей. Фото: Влад Докшин / «Новая газета»
Погибающие леса в Карабаше, радом с которыми протекают медный ручей. Фото: Влад Докшин / «Новая газета»

С 2004 года комбинатом владеет «Русская медная компания». Если верить заявлениям ее руководства, после модернизации выбросы предприятия снизились в 20 раз. Но эти цифры расходятся с теми, что называют независимые эксперты, а из доклада Совета по развитию гражданского общества и правам человека при президенте РФ следует, что в Карабаше и вовсе отсутствуют стационарные посты по контролю за качеством атмосферного воздуха. Накопленные за век отходы не могут раствориться: по данным за 2011 год, более 60% Карабаша загрязнено ртутью. Концентрация мышьяка превышает норму в 279 раз, меди — в 368 раз. С водой еще страшнее: превышение по концентрации меди — в 600 раз.

Компания гордится тем, что отремонтировала в Карабаше школу и спорткомплекс, обещает построить торговый комплекс. Но выбросы никто не отменял.

О Карабаше вспомнили в 2016 году: в 12-ти километрах от Челябинска «Русская медная компания» строит Томинский горно-обогатительный комбинат. Недавно «Новая газета» рассказывала о противостоянии медной компании, местных властей и движения «Стоп ГОК», которое объединило жителей Челябинска, выступающих против строительства. Челябинцы уже год проводят ежедневные пикеты у администрации губернатора, собрали 160 тысяч подписей и подали иски к властям от имени 4,5 тысяч человек, но это не остановило строительство.

Челябинские власти долго не решались дать оценку проекта, пока в августе областной глава Борис Дубровский не сделал удивительное заявление, соединив воедино судьбу Карабаша и Челябинска и одновременно поддержав строительство медного комбината: «Карабаш — это тоже РМК. Это серьезные деньги, но если двигаться вместе, понимать друг друга, то можно построить если не Питтсбург, то Карабаш. В хорошем смысле этого слова».

Челябинцы гадают: может, губернатор говорил о каком-то другом Карабаше?

Православный крест на вершине Поклонной горы в Карабаше. Фото: Влад Докшин / «Новая газета»
Православный крест на вершине Поклонной горы в Карабаше. Фото: Влад Докшин / «Новая газета»
Когда верстался номер
Утром 19 октября к активистам движения «Стоп ГОК» Василию Московцу и Сергею Белогорохову пришли с обысками по делу о поджоге на территории строящегося Томинского горно-обогатительного комбината. У противников строительства изъяли мобильные телефоны, ноутбуки, а также документы, имеющие отношение к движению. По словам адвоката Андрея Лепехина, обыск у Василия Московца проходил в офисе и дома, куда прибыли не только полицейские и сотрудники Центра «Э», но и бойцы ОМОНа. Отметим, Василий Московец и Сергей Белогорохов проходят по делу в статусе свидетелей, но следствие сочло, что по месту работы и жительства активистов могут быть найдены «доказательства, имеющие значение для дела». Активист движения Гамиль Асатуллин был задержан в ночь на 11 сентября. Следствие подозревает, что мужчина перебрался через забор и поджег бревна на стройплощадке в знак протеста против строительства. Мужчина находится под арестом до 15 ноября по обвинению в хулиганстве. По словам Лепехина, с Асатуллиным «работали» силовики, которые заставили его дать показания на Василия Московца, которого Асатуллин назвал организатором поджога. Позже от своих слов он отказался. В октябре Znak.com со ссылкой на источники сообщил, что Московцу могут предъявить обвинение в подстрекательстве к хулиганству (часть 2 статьи 213 УК РФ).
shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow