Диссидент Оливер
Они встречались 12 раз в течение двух лет. Ни с одним западным журналистом Путин не говорил так долго и много, как с Оливером Стоуном. Встречи эти показывал Первый канал (что само по себе рецензия), но книжка (издательство «Альпина Паблишер») сложнее и интереснее. Стоун, который настроен вроде бы более чем лояльно, ставит ловушки, Путин от них уходит. А темы разные: отношение к Горбачеву, война в Сирии, переговоры с американцами, питерское детство… И чуть ли не впрямую: почему вы стали чекистом?
На наш взгляд, книга комплиментарная. В сухом остатке: Россия хорошая, а Америка не совсем. Но надо учитывать, что Стоун адресуется не столько к нам, сколько к американцам, пытаясь развеять мифы, заставить задуматься, усомниться в собственной правоте. Это вполне диссидентская позиция. Стоун левый, с этой точки зрения он и говорил с Путиным, пытаясь записать его в союзники. Конечно, это идеализация. Гораздо больше на роль собеседника Стоуна подходил покойный Кастро, о котором он тоже снял фильм.
29 ноября, 15.00, зона семинаров №1, зал 8
На стороне слабого
«Редакция Елены Шубиной» (АСТ) выпустила дневники Доктора Лизы спустя год после ее гибели. Хосписы, помощь бездомным, эвакуация детей из Донбасса… Звучит буднично, но все вместе складывается в человеческий подвиг. Что за всем этим стояло? Кем она была? О чем думала? Глеб Глинка, мемуары которого вошли в эту книгу, пишет:
«Она гордилась, даже хвасталась тем, что «ее» бездомные были самые ухоженные, самые шикарно одетые и обутые, носили вещи самых модных производителей. Объясняла она это тем, что жены олигархов, когда обнаруживали похождения своих мужей, собирали весь их гардероб и приносили Доктору Лизе для нуждающихся в ее подвал, убивая сразу двух зайцев.
…Могла разыграть кого-то. Помню, как она меня убедила изменить голос и позвонить одному нашему общему знакомому в Штатах, откровенному антисемиту, и попытаться собрать у него пожертвование на создание еврейской бейсбольной команды «Лехаим». Елизавета рядом так сильно смеялась, что пришлось срочно прервать разговор.
…Елизавета каким-то чудесным образом, интуитивно, на ощупь, находила подход к самым разным людям, знала, что сказать, подбирала нужные слова. Преодолела сопротивление и убедила прекратить политическую голодовку и сторонников Олега Шеина из Астрахани и даже Надежду Савченко из Киева, вынуждала самых высокопоставленных лиц помогать тем, кому не помогал никто, настраивала обеспеченных людей на поддержку заключенных, бездомных, смертельно больных. Она действительно воспринимала и любила их, носила в себе, и люди это чувствовали.
Елизавета не выдержала не только масштаба беды («Я не представляла, что будут убивать так много детей… Что среди них будет так много раненых»). И не только ее продолжительности: три длинных года. В первую очередь она не выдержала того, что все происходящее — не последствия стихийного бедствия, физических или психических заболеваний, разорения, личной или социальной катастрофы. Нет, люди намеренно творили это друг с другом, в том числе с детьми, инвалидами, сиротами, стариками, больными, беспомощными, умышленно причиняли страдания невинным. С этим она не смогла смириться, не смогла через себя пропустить».
Книга так и называется: «Я всегда на стороне слабого».
29 ноября, 16.00, зона семинаров № 2, зал 16
Копошение демонов
Принято считать, что Россия проигнорировала столетие революции. Возможно, но на ярмарке это ключевая тема, ей посвящено большинство событий. 30 ноября покажут и обсудят карикатуры на политиков того времени из еженедельника «Бич», выходившего в 1916—1918 годах (зал № 8 зоны семинаров, 18.00). На следующий день, 1 декабря, историк Борис Колоницкий прочитает лекцию «Вождь революции как популярный бренд и символ» — о том, допустимо ли шутить по поводу политических лидеров, и расскажет, как политики превращаются в бренды на примере Керенского, лидера Февраля (18.00, зона семинаров № 1, зал 8).
Примерно о том же — Михаил Зыгарь и его книга «Империя должна умереть: История русских революций в лицах. 1900–1917» (2 декабря, 12.00, зона семинаров № 1, зал 8). Завораживающе интересно и страшно наблюдать, как страна катилась в пропасть, растворялась на глазах, исчезала. Вот еще один разговор, вот еще одно решение, еще один закон — а катастрофа все ближе. История для Зыгаря — копошение мелких и крупных демонов, от капризов которых зависит судьба государства. Концепция, если вдуматься, та же, что в сериалах «Троцкий» и «Демон революции», только всерьез, без их развесистой клюквы и фальши. Объективные причины революции Зыгарь отвергает начисто: могла быть, а могла и не быть. Парадоксальным образом, спустя сто лет, Россия осознает свою историю как случайность и заговор темных сил.
2 декабря, 12.00, зона семинаров № 1, зал 8
Его оборона
Наталья Чумакова, вдова Егора Летова, представит книгу интервью своего мужа «Офлайн» (издательство «Выргород»). На официальном сайте «Гражданской обороны» с 2004-го по 2008-й, то есть до самой смерти, он отвечал на вопросы слушателей. Разброс тем — от обсуждения песен и концертов до разговоров о жизни и смерти. Вот, например, о добре и зле:
— Для меня вообще нет понятий добра и зла. У меня есть исключительно понятия красиво—некрасиво и правильно—неправильно. Причем именно для меня и в данный момент… Дело в том, что человек смертен… Осьминог, например, по идее, самое умное существо на земле, ибо самое обучаемое за определенный период времени, быстрее человека во много раз. Но он очень мало живет! Понимаете? Кроме того, мир представляет собой глобальную взаимосвязанную систему одновременно существующих немыслимых объектов. Для примера: попробуйте осмыслить существование хищной лошади, лазающей по деревьям, вооруженной когтями и зубами, в переходный период между мезозоем и кайнозоем.
Ваши вопросы не ко мне, а в сияющую пустоту. В пульсирующую самоизменяющуюся радугу, которая существует по своим законам и желаниям, а может, и не только по своим. У меня, собственно, про это большинство стихов и песен, если вообще не все.
«Егоровские интервью — это та же оборона, — пишет Максим Семеляк, — это рвы, бойницы и кипящая смола вокруг собственных песен. Но эта книжка — она лучше, чем интервью, она скорее напоминает дневники. Я сам несколько раз брал интервью у Летова, и это, доложу я вам, был не сахар, особенно на первых порах. Но в этой книге Егор разговаривает с незримыми собеседниками и полностью владеет ситуацией, он как Атос, приплясывающий на крепостной стене во время осады Ла-Рошели».
30 ноября, 19.00, стенд 26, Винил-клуб, 3 этаж
Электронщина
Издательская площадка ЛитРес в 2017-м внезапно оказалась одним из самых прибыльных проектов русского интернета. Ее название фигурирует в рейтингах рядом с Яндексом, «Одноклассниками», Mail.Ru, сервисом знакомств Badoo и другими монстрами индустрии. Факт поразительный: оказывается, чтение популярно, причем настолько, что люди готовы платить за книжки не меньше, чем за музыку или секс. Дела идут хорошо настолько, что ЛитРес задумал экспансию из интернета в материальный мир. На ярмарке сервис презентует два новых фокуса: Самиздат (писатели могут самостоятельно публиковать свои книги) и print-on-demand (увидел в интернете и заказал на бумаге). И объявляет о первой в стране литературной премии в области электронных книг. Председатель жюри — Дмитрий Быков.
29 ноября, 19.00, Литературное кафе, зал 13
Тюбетейка террора
Леонид Парфенов представляет новый, восьмой по счету том знаменитого книжного проекта «Намедни» (издательство Corpus) — о том, что составляло жизнь советского человека в тридцатые: Большой Террор и кинофильм «Веселые ребята», «Золотой теленок» и «Закон о трех колосках», Голодомор, тюбетейки, убийство Кирова. С одной стороны, славное прошлое, с другой — позор и национальная катастрофа. Парфенов тем и хорош, что уходит от однозначных выводов и идеологических набросов, он просто рассказывает, как это было, как строили империю, которая и до сих пор не разрушена.
2 декабря, 13.00, зона семинаров № 1, зал 8
Зарплата — три сникерса
Детективщица Александра Марининарасскажет о своем новом проекте — сборнике народных воспоминаний «Были 90-х» (Эксмо). Уже собрано более 100 воспоминаний бывших школьников, военных, актеров, бизнесменов, врачей, журналистов, безработных. Вот несколько цитат:
«Однажды мужчина с густым голосом сказал, что работы для нее больше нет. Дал что-то вроде выходного пособия. В конверте. Обычно ей совали купюры в руки. Напоследок предложил выпить, она почему-то согласилась.
Пошли на кухню, мужчина разговорился, после нескольких рюмок спросил: «Знаешь, что возила?» Вика отрицательно помотала головой. «Деньги ты возила, деньжищи, — заржал он. Миллионы. Не рублей!»
«1992 год. Курс, начав со скромной высоты 30 рублей за доллар, быстро преодолел высоту 500 рублей к концу года, но скоро выяснилось, что это только начало рекордного взлета. Институтские заказчики работ, значительная часть которых оказалась после Беловежской пущи на территории независимых государств, перестали перечислять деньги».
«На зарплату можно было купить три «Сникерса». «Марс», «Баунти», «Пикник» и прочее счастье манило с экрана, но обычных родителей 90-х развести на это удовольствие не удавалось так просто, как сейчас. Тот, кто мог ими лакомиться, среди моих ровесников считался счастливчиком».
Тоже детектив своего рода.
2 декабря, 15.00, зона семинаров № 2, зал 16
Из лагеря на свободу
«Право переписки»: «Мемориал» издал письма советских политзэков из тюрем и лагерей (презентация 2 декабря в 19.00 в Литературном кафе, зал № 13). О чем они писали? О несправедливости ареста, о своей невиновности, о честной работе на благо социалистической Родины:
«Здравствуйте, дорогие папа, мама, Костя и Вовочка… Вы знаете, что хоть не виновен, но сейчас такое положение, что рассчитывать на оправдание нет надежды, но знайте, что врагом народа я никогда не был и никогда не вредил.
И я хочу, чтобы вы знали это. Для меня будет легче, что мои родные не считают меня преступником. <…> Про меня ни с кем не говорите, в особенности прошу папу, лучше говорите, что меня нет и про меня вы ничего не знаете, а то я боюсь, чтоб не придрались к вам».
Писали на обоях, газетах, папиросной бумаге. Письма шли медленно, были редкостью, каждое цензурировалось. Важность их переоценить невозможно. Пока человек пишет, он жив, хоть письма приходили и после смерти. «10 лет без права переписки» недаром означало расстрел. Письма передавали тайком из тюрьмы, выкидывали из арестантских вагонов в надежде, что кто-нибудь подберет. Человек, который поднимал арестантское письмо, автоматически становился преступником. Многие из таких писем подшиты к уголовным делам. А 22 июня 1941 года переписка прекратилась. Письма и посылки больше не пропускали.
К проекту «Мемориала» примыкает презентация книги лагерных стихов Юрия Домбровского и графики Бориса Свешникова «Стихи / Графика» (издательство Sam & Sam в серии «Библиотека для избранных»).
1 декабря, 17.00, стенд Международного Мемориала J-41
Кривые рога Донбасса
Одна из самых загадочных страниц Гражданской войны, история Донецко-Криворожской республики. Написал о ней политолог Владимир Корнилов, а выпустил ИД «Питер». Просуществовала ДКР недолго, всего несколько месяцев в 1918-м. Ее основал легендарный товарищ Артем, но хоть республика и называлась советской, большевистской она не была, имели голос и меньшевики, и эсеры, и анархисты. Развитый промышленный район, с обеих сторон окруженный крестьянской Украиной и казачьей Россией, смешанный национальный состав (украинцы, русские, греки, татары, немцы, сербы)… Продержись они чуть дольше, история могла сложиться иначе, в том числе современная: ДКР самостоятельно решала свои проблемы — без Украины и без России. Но в огне и сумбуре Гражданской эти и многие другие подобные образования были обречены. Они стали частью советской империи, а через семьдесят лет бомба замедленного действия сработала: снова территориальные споры, снова война и кровь.
3 декабря, 14.00, пресс-центр
Когда матросы поют
Андрей Макаревич представляет свою новую книгу, двухтомник «Стихи. Графика. Песни» (издательство Corpus). Первая книга «Песни» — это 80 нотных изложений и текстов избранных песен «Машины Времени» (удивительно, но почти за полувековую историю группы официальные нотные сборники у нее не выходили ни разу!), вторая — написанные Макаревичем от руки стихотворения разных лет, проиллюстрированные его же рисунками. Песни многие из нас знают наизусть с детства, стихи же известны меньше:
Когда ни зги не видать вокруг и ветер ревет такой,
Что кожу матросам срывает с рук просоленной пенькой,
Когда сошел с ума океан, уйти уже не успеть,
Матросы, видя, что дело дрянь, вдруг начинают петь.
За свистом ветра не слышно слов, и шквал сорвал паруса,
Но что-то их заставляет вновь и вновь сплетать голоса.
Но вот волной достало луну, шпангоут выплюнул медь,
И все же, даже идя ко дну, они продолжают петь.
А утром штиль, на песке роса, и купол небес высок.
И их голоса ушли в небеса, словно вода в песок.
И лямку тянет за веком век, но время не властно тут.
Проснешься, не поднимая век, и слышишь: они поют.
3 декабря, 16.00, зона семинаров № 2, зал 16
Убили — значит, проиграл
Петр Авен поговорил о Березовскомс людьми, которые хорошо его знали. Среди них Валентин Юмашев, Александр Волошин, Михаил Фридман, Анатолий Чубайс, Сергей Доренко, Владимир Познер. На выходе получилась книга «Время Березовского» (издательство Corpus), которая, если отвлечься от этической составляющей, читается как авантюрный роман, роман о самом масштабном авантюристе своего времени:
«Летом 1988-го, после десятилетия нашей достаточно плотной дружбы, Борис пригласил в кооперативное кафе «Атриум» на Ленинском проспекте группу товарищей с предложением скинуться на создание совместной компании — будущего «ЛогоВАЗа»…
Я спросил: «Боря, а какая все-таки конечная цель? Ради чего ты предлагаешь объединиться?» Его ответ меня поразил: «Цель — заработать по миллиарду долларов. Каждому».
…Для Бориса не существовало слова «нет». «Невозможно» — слово не из словаря Березовского. Вспоминая известную песню Макаревича, можно сказать, что он не «прогибался под изменчивый мир», у него просто не возникало такой мысли.
Это его и сгубило. Его последняя и главная цель была очевидна: управление страной Россией…
«Америкой, — объяснял мне Березовский, — на самом деле управляют семь или восемь семей, мы точно не знаем сколько. В основном, конечно, еврейских.
Они собираются, я думаю, где-то раз в год и решают основные вопросы — кандидатура президента, ставки ФРС, вторжение в какой-нибудь Ирак. На самом деле решают именно они, а демократия — это разводка для лохов».
Потом он рассказал, что Америка большая и что там всего хватает на семь или восемь семей, а Россия — маленькая и небогатая, поэтому они с Мишей решили рулить вдвоем (Ходорковского он, конечно, видел младшим партнером). Для этого и создается «ЮКОС — Сибнефть» — потенциально самая крупная компания России. Я от обалдения задал идиотский вопрос: «А как же мы?» — «А вам — что останется», — ответил Борис.
…Роман Абрамович рассказывал мне, что однажды в самом начале их с Борисом сотрудничества он пришел к Березовскому за поддержкой. У них возникли проблемы с какими-то бандитами, ситуация стала опасной, и Роман задумался о серьезной охране, которой у него, в отличие от Бориса, не было. На разговор об опасности и просьбу помочь с усилением охраны Березовский прореагировал сухо: «Бизнес — это война. Тебя убили — значит ты проиграл».
В обсуждении принимают участие: Владимир Познер, Андрей Лошак, режиссер документального сериала «Березовский»; Юлий Дубов, автор романа «Большая пайка» (по скайпу).
3 декабря, 18.00, зона семинаров № 1, зал 8
«Новая» на Non/fiction
На нашем стенде в этом году представлены три издания:
«Метеочертик. Труды и дни. 1941», совместный проект Фонда Памяти, Музея истории ГУЛАГа и «Новой газеты». Это рукописный дневник Ольги Раницкой, заключенной Карлага 1941—42-го годов. Маленькую книжечку размером с ладонь она посвятила своему сыну Сашке, для него рисовала веселые картинки и сочиняла двустишия о лагерной жизни. Книжечка так и не дошла до адресата, но спустя 70 лет оказалась в руках обозревателя «Новой газеты» Зои Ярошок. Зоя начала журналистское расследование с целью узнать подробности о судьбе Ольги Раницкой. Сведения собирались по крупицам в течение пяти лет.
Книга «Соловки. Лабиринт преображений» Юрия Бродского, изданная «Новой газетой», стала лауреатом премии «Просветитель-2017». Это история знаменитых островов от доисторических капищ до лагерей УСЛОНа, увлекательное повествование о ветрах и течениях, пикше и морошке, поморах, иноках, узниках монастырской тюрьмы, о соловецких храмах времен святителя Филиппа, как последних памятниках новгородского зодчества, и баталии 1854 года.
«История одной счастливой семьи» Петра Лёвина. Лёвин сумел найти в архивах сведения, касающиеся обоих его репрессированных дедов. Дед Лёвина по материнской линии до ареста набирал газету «Правда» на идише (она издавалась так до 1938 года) и «Московские новости» на английском языке. Дед по отцовской линии, один из родоначальников российской военной авиации, был арестован накануне Великой Отечественной и расстрелян на основании личной резолюции Сталина. Автор предисловия — обозреватель «Новой» Леонид Никитинский.
Центральный дом художника (ЦДХ), Крымский Вал, д. 10
Стенд «Новой газеты» № 2—11, антресольный этаж
