Стране вдруг дали приказ готовиться к войне. Проверяют боеготовность в школах, перед промышленными предприятиями поставлена цель — иметь оперативный план по переходу на военное положение. Секретные статьи бюджета на 2018 год вкачали в ОПК и армию дополнительные деньги. Пропагандисты еще с большим усердием, чем прежде, рассказывают о наших новейших вооружениях, которые будто бы до смерти напугали европейцев. Но вот от кого мы намерены обороняться, кто на этот раз раздувает мировой пожар — загадка.
С Китаем мы лучшие друзья, давно повернувшиеся к нему (официально — на Восток), часто вопреки собственным интересам. Какие-нибудь «бандеровцы» серьезной военной силы не представляют, да и надежно связаны «народными республиками». Исламисты разгромлены малой кровью и на чужой территории. Конечно, напрашивается ответ, что угроза, как обычно, идет с Запада, но тут тоже трудно конкретизировать. Изнеженные европейцы явно не готовы напасть на Москву, это ясно из нашей же пропаганды. Остаются США, но и они прочно заняты собой и Трампом. В общем, старые данные разведки пригодились нам снова: мы будем воевать сами с собой.
Еще в 2015 году, когда россияне наблюдали за стремительно пустеющими после девальвации рубля кошельками, главным аргументом, поддерживающим высокие рейтинги властей, был «украинский вопрос». Но не столько ссылка на радость по поводу присоединения Крыма, как утверждала пропаганда, сколько рассуждения о том, что у соседей явно хуже. У нас, мол, благодаря мудрому руководству хотя бы войны нету.
Украинский конфликт активно подогревался тогда российским телевидением, о нем постоянно говорили. Теперь война не закончена, но стала от сограждан дальше — внимание со стороны СМИ поубавилось. Это между делом выбило почву из-под ног у основного аргумента в защиту стабильности. Если войны как фактора внутренней политики больше нет, пора вернуться к подсчетам оставшегося в кошельках — а такие подсчеты в любом случае окажутся не в пользу властей. Мобилизация граждан, демонстративная подготовка к войне призвана компенсировать уход украинского фактора из российской внутренней политики.
Есть несколько гипотез, как принимаются подобные решения или, по крайней мере, вырабатывается подобная риторика. Первую гипотезу можно условно назвать романтической. Возможно, в Кремле в самом деле есть люди, считающие себя рыцарями новой холодной войны, которые удерживают мир от полного уничтожения американской военщины. Романтическая версия предполагает, что без войны мы уже жить, увы, не сможем — от Украины через Сирию и далее. Верится в полноценных романтиков, к счастью, слабо: даже если такие люди и существуют в российской власти, их окружают прагматики, и последние в большинстве.
Вторая гипотеза — циничная. В этом сценарии власти отдают себе отчет в том, что у них не так много преимуществ для избирателя, настроенного на мирную жизнь и процветание. И потому сознательно одевают страну в хаки накануне выборов. Военные — идеальный электорат на выборах, где нет интриги. В ходе последних муниципальных выборов их подвозили на участки в Москве автобусами, почему бы не поступить так со всей страной?
Наконец, последняя гипотеза — популистская и даже инерционная. Власти говорят сегодня то, что хочет слышать народ. Гражданам России неприятно думать о том, что тучное десятилетие оборвалось пропастью геополитики. Россиянам нужно верить в то, что в наших бедах виноваты другие. Мобилизация в этом смысле — отличная психотерапия.
Если эти оценки верны, то война обещает быть краткосрочной. Весной к очередной годовщине присоединения Крыма боевые действия будут остановлены. Одна беда — классическое ружье торжественно вывесили на стену.
