Редакция находится в этом доме с 1975 года — промелькнуло несколько эпох. Все это время никто никому не мешал, но года два-три назад начался театр абсурда, когда сменилась «домоправительница». Ею стала жительница квартиры № 912, расположенной прямо под нами, Одинцова Екатерина Вахтанговна. Фактически она организовала «дворцовый переворот», свергнув прежнюю председательницу — интеллигентную любительницу кошек с отличным чувством юмора, которая дружила с журналом.

Началось с женского туалета, как оказалось, закрепленного за жилой частью дома, а не за редакцией. Туалет опечатали, повесили замок. С тех пор он необитаем, а наши женщины ходят в мужской. Затем опечатали и опять же повесили замки на встроенные в стену редакционные стеллажи, на лестнице. На этих стеллажах долгое время хранилась печатная корреспонденция, машинописи и верстки, это был такой архив. Бумаги выбросили. Потом к нам стали приходить из полиции, из ГБУ «Жилищник», из прокуратуры, даже эфэсбэшники приходили, дескать, поступали жалобы.

Не единожды вместе с другими жильцами (особо деятельными активистами домового комитета) она совершала набеги к нам с целью инспектирования и в командном тоне пыталась навязать журналу иной рабочий распорядок, угрожая выселением. Чего она ожидала: что мы начнем ее задабривать? Такая практика в доме уже существует, и действительно — проще, наверное, откупиться.

Наконец, словно идеальный комендант общаги, поздно вечером, стоя в розовом махровом халате и розовых тапочках, Вахтанговна стала подкарауливать задержавшихся сотрудников и устраивать скандал. Она превратилась в ходячий редакционный мем: «Вас здесь быть не должно!» и «Вы мешаете мне жить!» — ее главные фразы.

Мы бы и дальше относились к этому с иронией, если б не последний случай с беременной сотрудницей, которая задержалась после 21 часа и оказалась запертой. Пришлось вызывать полицию и МЧС.

В декабре прошлого года у входа в редакцию мы увидели прикрепленную скотчем бумажку. Сначала подумали, что это блеф. Не могли же эти люди не знать, что таким образом они нарушают закон?

К нашему удивлению, на собрании присутствовал участковый, с молчаливого одобрения которого и произошло то, что произошло.

Замок повесила одна из консьержек, которую мы зовем Беллой Ахатовной (что значит литературоцентризм: уж больно она похожа на Ахмадулину, у нее даже есть такая же шляпа, в которой она любит сидеть в своей будке). Однако сходство только внешнее. Взывать к голосу разума и сердца было бесполезно.

Решетка — единственный выход. Лифты доезжают только до 9 этажа. Если бы у девушки начались роды или, не дай бог, случился пожар? На нашем этаже, кроме самой редакции, еще находится квартира 90-летней пенсионерки, ветерана и заслуженного деятеля Союза художников. По итогам произошедшего мы обратились в полицию, однако ответа пока не получили, хотя прошел уже месяц.

Теперь о том, что такое «многочисленные жалобы жителей». В «Нирнзее» расцвела система доносительства, от которой, как выяснилось, страдаем не мы одни. Вот история хозяйки квартиры на 6-м этаже, занимающейся благородным делом: прямо у себя дома она устраивает творческие вечера, литературные и музыкальные встречи, художественные выставки. «Катерина? Я тоже имела счастье с ней познакомиться. Эта наша изумительная барышня в шляпке (Белла Ахатовна. — И. Д.) позвонила ей и доложила, что ко мне идет толпа народу. Мне звонят и говорят, что сейчас приедет полиция. Я в шоке поднялась к Екатерине и стала объяснять, что у меня день рождения подруги, что она консерваторский работник, музыкант, и это романсы XIX века, придут профессора, пожилые люди, и я окажусь в неловком положении. Пока все слушали концерт, я общалась с ней и убеждала не вызывать полицию».

Вспоминается фильм «Бриллиантовая рука» и самый известный управдом СССР Варвара Сергеевна Плющ (Н. Мордюкова), однако Плющ была чистым порождением системы. А тут цели совсем другие: атмосферу отравляют отнюдь не ради порядка, не из должностного и идеологического идиотизма. Редакция занимает два последних этажа на крыше — это огромные площади в самом центре столицы. Один из жителей рассказал: «Да, я слышал, как был разговор. Они говорили, что надо отобрать все, и, как говорится, арендаторы найдутся. Естественно, это не одна Одинцова делает. Главный инициатор тут Гвоздева (Гвоздева Надежда Вячеславовна; на сайте управы Тверского района она указана как общественный советник дома. — И. Д.), это ее заместитель, и воду мутит именно она, потому что Одинцовой в принципе по барабану — у нее денег хватает. Однако она баба честолюбивая, и вот Гвоздева играет на этом».

Известно, насколько трудно сегодня приходится толстым журналам и что они находятся на грани исчезновения из-за непосильной аренды. Государство не стремится их спасать, однако находятся еще и мелкие стервятники, у которых 1937 год, видимо, отпечатался генетически, внучки Вышинского с предпринимательской жилкой. Они позорят коренных москвичей и свой легендарный дом, культурное и литературное место силы, связанное с именами Булгакова, Маяковского и др.

Чего они добиваются? Чтобы на месте журнала появился очередной барбершоп, стоматология или хостел?

Игорь ДУАРДОВИЧ, сотрудник журнала «Вопросы литературы», — специально для «Новой»