Главной причиной отставки Чаплина накануне Нового 2016 года было резкое несогласие с позицией патриарха по Украине. Конфликт достиг таких масштабов, что патриарх не только уволил протоиерея, но и распустил возглавляемый им Синодальный отдел, слив его с Информационным отделом, которым руководит Владимир Легойда.

О. Всеволод, имевший репутацию «апостола войны», призывал к открытой поддержке со стороны РПЦ «ополчения Донбасса» и чуть ли не к анафематствованию «киевской хунты». Патриарх же Кирилл, боясь потерять 14 тысяч приходов Московского патриархата на Украине, что составляет почти половину всей РПЦ, пытался вести более сбалансированную игру.

Сейчас Чаплин выступает с новой программой борьбы с ересями и моральным разложением духовенства, для чего возглавил Церковно-общественную комиссию по исследованию нарушений святых канонов и церковного устава. Она объединяет как клириков, так и мирян, причем часть выступает анонимно, боясь репрессий священноначалия, а часть открыто.

— Кто входит в вашу комиссию? Какими методами вы намерены бороться с «беззакониями»?

— Нашу комиссию организовало несколько человек, в том числе священник одной из недалеких от Москвы епархий (он не подписывал пока наших документов), лидер Союза «Христианское возрождение» Владимир Николаевич Осипов, господа Друзь, Морозов, диакон Илья Маслов. Очень много споров было относительно формата, одни предлагали создать профсоюз священнослужителей, другие — что-то еще. У меня с самого начала была идея подтянуть некоторое количество либеральной общественности. Но она либо предлагала неприемлемые фигуры вроде Сергея Бычкова, либо призывала слишком сузить темы, оставляя только борьбу за права попов. Мне лично эта тема интересна меньше всего.

Я вижу, что значительная часть лидеров «непоминающих» (протестное духовенство, отказавшееся поминать на службах патриарха Кирилла. — А. С.) стремится только создавать альтернативные площадки для совершения треб и зарабатывания денег. Это шкурническо-правозащитное движение мне меньше всего нравится, потому что надо ставить более принципиальные вопросы.

— Так против каких именно нарушений собирается бороться комиссия?

— Приоритетные темы: соблюдение канонов и церковного устава, исключение любых личностей, связанных с откровенным и беспардонным нарушением как канонических правил, так и уставных норм. Я считаю, что нормы Евангелия, канонов и действующего устава не могут игнорироваться. Некоторое извинение могло иметь место в условиях несвободы или диаспоры, но для свободного православного народа, живущего в нестесненных условиях, такого извинения нет.

— Вряд ли церковное начальство будет исполнять ваши требования — ведь именно это начальство вы в основном и обличаете? Что в таком случае остается: апеллировать к власти, к гражданскому обществу?

Но мы пока стараемся избегать уж самых грязных тем вроде свидетельств о поиске некоторыми клириками гомосексуальных партнеров, хотя к нам поступают такого рода импульсы. Если они будут доказательными, займемся и этим. Очень часто эти импульсы связаны со сплетнями, с фальсифицированными материалами, особенно когда источник является анонимом.

— Чем для вас является экуменизм, который последние 60 лет активно поддерживает РПЦ?

— Я считаю экуменизм ересью. Вопрос о предании экуменизма анафеме должен быть обсужден на Соборе. Причем осудить следует не только экуменизм как практику, но и экуменический язык, экуменическое наследие в нашем богословии. Это надо обсудить с участием либеральных и консервативных кругов. Я убежден, что если всем дадут высказаться, если не будет давления на подбор участников, что его святейшество любит делать, тогда станет ясно: абсолютное большинство людей в нашей церкви выступает против экуменизма. Не может быть двух церквей, двух истин. Не могут быть одинаково истинными взаимоисключающие утверждения.

Вместе с тем, я считаю, что сделали ошибку все те, кто сегодня пошел в альтернативные православные группы.

Кроме того, мне известно, сколько грязи в этих альтернативных организациях, в некоторых случаях больше, чем в РПЦ. Известно, как они дробятся, как быстро переходят на положение маленьких песочниц, где люди заняты мелкой коммерцией. Большая трагедия произошла с частью тех священников, которые после Гаванской встречи (патриарха Кирилла с папой римским Франциском в феврале 2016 г. — А. С.) ушли из Московского патриархата. Они оказались ведомы теми, кто искал способ независимого зарабатывания денег.

— Что уже сделала комиссия?

— Мы приняли 5 документов, в том числе письмо патриарху о недопустимости отстранения духовенства устными распоряжениями, иски в суды Московской и Петербургской епархий против создателей фильма «Матильда» и т.п. Но для того, чтобы судиться с епископами, нужно преодолеть серьезную проблему: иск к епископу может подавать только клирик епархии этого же епископа либо церковная институция епархии. Сейчас мы спорим со справедливостью этого положения. Получается так, что на епископа может подать только подчиненное ему лицо.

— Значит, вы как клирик Московской епархии можете подать только на патриарха? Собираетесь ли вы это сделать?

— На своего епископа (патриарха) я пока не планирую подавать. Нет однозначно очевидного повода. Подписанная им Гаванская декларация — спорный вопрос, это остаточный экуменический язык, от которого постепенно стали отказываться после скандала, возникшего в результате декларации. Я считаю это большим достижением, только отказаться от этого языка надо на уровне прямых формулировок, а не втихую. Нужно добиться того, чтобы было ясно сказано о так называемых католиках и протестантских группах, которые уходят все дальше от христианства, — являются ли они церквами.

В свое время мы разработали проект документа об отношении РПЦ к нехристианским религиям, но он был заблокирован по прямому указанию тогдашнего митрополита Кирилла. Конечно же, православный человек не может считать, что мы верим в одного Бога с мусульманами или иудаистами.

— Как реагируют патриархия и церковный суд на ваши обращения?

— В ответ на наши обращения избрана тактика молчания, на наши обращения и заявления суд не отвечает. Процедура обжалования в некоторых случаях есть, но она не касается отказов от передачи дел в церковный суд. Однако есть случаи тяжких нравственных поступков, когда можно вспомнить, что некоторые из этих проступков являются экономическими, уголовными преступлениями, и тут молчание не может быть вечным, потому что есть российские и международные инстанции, куда эту информацию можно направить. Если где-то арестуют счета, это подействует.

Сейчас мы взяли некоторую паузу и изучаем информацию, которая приходит от разных людей. Есть очень интересные случаи…