Ежегодные летние баталии вокруг программ «Моя улица» в Москве и «ЖКХ и городская среда» в регионах, главная эмоция в которых — раздражение от самого факта благоустройства, еще не стартовали. А вот в сообществе урбанистов уже начался важный разговор о профессионализме.
Зародившееся в социальных сетях противопоставление градостроителей-профессионалов «старой школы» и молодых блогеров, пишущих про города, подхваченное Михаилом Блинкиным в статье на «Эхе Москвы», вызывает очень много вопросов. В первую очередь волнует вопрос состоятельности такого противопоставления. Профессиональные градостроители утверждают, что молодые блогеры не могут выносить суждений о городах, поскольку не обладают профильным образованием и не имеют соответствующего опыта. Только правильные, дипломированные специалисты знают, как российским городам лучше развиваться. Любители способны только на неумелую трансляцию западного опыта и безответственные фантазии.
Как автор, выносящий суждения о городах, я не могу не задать вопроса. Как вышло, что у нас есть такие замечательные, высокообразованные профессионалы, глубоко погруженные в научный дискурс об урбанистике и наверняка реализующие свои отточенные годами практики навыки в реальных городских проектах, но при этом наши города выглядят так, что без слез не взглянешь? Как так вышло, что каждый крупный город России задыхается в пробках, обрастает раковой опухолью панельных микрорайонов и окутывается смогом от неумело расположенных промышленных предприятий и разрушенного экологического каркаса? Где были эти выдающиеся специалисты, когда по всей стране разрушалось местное самоуправление, необходимое для устойчивого развития городов? Возможно, они просто не были востребованы рынком? Так ведь вовсе нет, типичный автор высказывания о важности высокого профессионализма довольно обеспечен и как не испытывал, так и не испытывает недостатка в заказе.
Тут мы подходим к проблеме, которая касается не только урбанистов, но и широкого спектра других профессий. Дело в том, что в советский период статус профессионала назначался государством. Серьезный удар по развитию генетики в нашей стране был нанесен, когда государство объявило генетику буржуазным учением. С урбанистикой мы наблюдаем аналогичный процесс. Советского Союза уже давно нет, но представление о том, что профессионализм прочно завязан на отношения с властными структурами, осталось. Партия прикажет сказать, что автобусы — это более экологичный вид транспорта, нежели троллейбусы, — и надо говорить. Ведь если этого не сказать, то можно потерять профессию.
Нет, профессионалы вовсе не злодеи, готовые предать все ради денег и статуса. Многие из них крепко сжимают фигу в кармане, пытаются протаскивать интересные и прорывные идеи. Но, к сожалению, их способ мышления, способ профессионального действия содержит мораторий на критику. Подвешенность позиции профессионала приводит к многократному увеличению риска его гражданского высказывания. И это объяснимо, поскольку действующих профессиональных организаций, которые могли бы поддержать позицию опального урбаниста или архитектора, фактически нет. Как нет университетов, которые могли бы воспроизводить знание, свободное от административного ресурса.
И в этой ситуации возникает пустующая, но требующая заполнения экологическая ниша — критической урбанистики. Ниша, которую в других странах занимают университеты, профессиональные и общественные организации, журналисты, — оказывается заполнена блогерами. Теми, кто не стеснен риском потерять профессию, которой их наделило государство. Большая беда, что только они наделены неотчуждаемым правом производства критического высказывания, но большое счастье, что критическое высказывание существует. Со временем из этого появится новая урбанистика, урбанистика профессиональных сообществ, действующих в демократической системе сдержек и противовесов. И тогда поедут трамваи, велосипед станет городским транспортом, развеется черное небо над Красноярском и рухнет бетонное кольцо, сжимающее Москву.
Петр Иванов, социолог города
