Мы познакомились на фейсбуке лет пять назад. Последние три года мы поздравляли друг друга в мессенджере. Рождество, Новый год, дни рождения. И еще я ее — 21 июля с Днем Бельгии. Она была бельгийка, а так — жила по всей Европе, то тут, то там. Где и кем работала, не знаю; думаю, она и сама не знала толком. «Разные проекты». У меня, впрочем, было то же самое. Эти проклятые «проекты», деньги то густо, то пусто; а главное, в сорок два года я так и не мог ответить на простейший вопрос, от которого зависят все остальные моменты жизни — «кто я?». Мне казалось, что она такая же. Я часто заглядывал к ней в профиль, смотрел ее фото. На ее лице читался тот же вопрос: «вот мне тридцать четыре — а кто я?»
Прошлым летом мне случилось по делам одного проекта заехать во Фрайбург. Написал ей. Она ответила, что может туда заскочить на один день и будет счастлива со мной увидеться.
Я приехал в два часа пополудни, устроился в гостинице, это был чудесный старый «Парк Отель Пост», рядом с вокзалом и близко от центра. Бросив чемодан и быстро приняв душ, я раскрыл мессенджер и написал, что я здесь. Она ответила через секунду, как будто бы сидела с раскрытым айфоном и ждала моего письма.
Мы встретились в кафе у собора. У нее были соломенно-желтые волосы, светлые глаза и смуглая кожа. Папа швед, а мама итальянка. Она была во Фрайбурге первый раз, а я — третий. Сначала мы зашли в собор, потом я повел ее смотреть Бертольда, потом Мартинстор, Швабентор, потом мы обошли улочки вокруг, любуясь знаменитыми фрайбургскими ручейками, мощеными каменными канавками вдоль улиц. Ужинали в какой-то «Волчьей норе». Разговаривали по-английски. Болтали без умолку. Начало темнеть. Она смеялась. Я тоже смеялся.
Мы шли, держась за руки. Вышли к каналу. У нее глаза сияли. Мы поцеловались. «Вдруг ты женат?» — спросила она. «Я разведен три года назад. А вдруг ты замужем?» «Нет, — сказала она. — Бойфренда у меня тоже нет». «Пойдем ко мне в гостиницу», — сказал я. «Мне стыдно, — сказала она. — Найди какую-нибудь дешевую маленькую меблирашку, чтоб никто не узнал». Дрожащими пальцами я тыкал в айфон; ничего не находилось. «Ладно, — сказала она. — Пойдем ко мне». «А ты где живешь?» — «В Коломби». «Ого!» — сказал я. Это была самая дорогая гостиница Фрайбурга. Она засмеялась: «Иногда можно себе позволить. Тем более что всего один день. Даже меньше. У меня поезд в половине второго утра». «Домой?» — спросил я. «Нет, в Гамбург и дальше в Орхус».
Пришли. Ах, ребята, ну что я буду рассказывать…
Потом мы лежали, раскинувшись на огромной постели, едва касаясь друг друга кончиками пальцев рук и ног; она шептала, как ей прекрасно, а я говорил, что люблю ее, а она говорила, что тоже, очень. Я говорил, что хочу жениться на ней. Она отвечала, что она хочет за меня замуж. Что наша встреча — это чудо. Это мы оба говорили. Целовались и шептали: «чудо, чудо, чудо».
Я сказал, что мне надоело мотаться по городам и странам. Надоели «проекты». Хочу купить готовый бизнес или устроиться на нормальную работу. «Я хочу, чтоб у нас с тобой был дом, — сказал я. — Здесь, в Европе. Или в России. Или где хочешь». «Ты первый мужчина, который мне это говорит».
Потом зазвенел ее айфон. Надо было вставать и идти к поезду.
Мы долго целовались у вагона, бесстыдно обнимаясь и шепча друг другу какие-то клочки фраз: «ты… завтра… вместе… чудо… наш дом… только с тобой… люблю…».
Я вернулся в гостиницу. Зашел в номер, сбросил туфли, зажег свет, потом погасил — луна светила в окно. На столе стоял фаянсовый поднос, на нем — два яблока и маленькая бутылка вина: комплимент от гостиницы. Я сел в кресло, вытянул ноги, отвинтил пробку, налил вино в стакан, сделал два глотка, закусил яблоком.
Потом достал айфон: захотелось написать ей: «Спокойной ночи, любимая, я уже скучаю». Солнце мое, чудо мое, счастье мое.
Открыл Фейсбук, потом Вотсап, потом Вайбер, потом Инстаграм, потом еще что-то.
Она заблокировала меня во всех сетях и мессенджерах.
