Статус Петербургского международного экономического форума (ПМЭФ), задуманного в ту эпоху, когда российские власти связывали цель развития страны с тесной интеграцией в международные институты, к 2018 году оказался неопределенным. С одной стороны, форум стал рудиментом того мира, из которого Россия отважно выбросилась четыре года назад, чтобы расправить плечи, встать с колен и — выражаясь словами международника Федора Лукьянова — пробить головой потолок.Будущее медиа на форуме обсуждают представители государственных холдингов, главным достижением которых является пропаганда и уничтожение профессиональной журналистики. Будущее цифровой экономики — представители госкорпораций-мастодонтов, само существование которых исключает какие бы то ни было инновации. Инвестиционный климат анализируют те же чиновники, единственная задача которых в правительстве связана с выживанием в условиях санкций. В этом смысле стране, которая пошла своим собственным путем, никакие экономические форумы уже не нужны, как и американские лекарства, и прочее.
Но, с другой стороны, именно в тот момент, когда Россия сосредотачивается (самоизолируется), старые наработки по форуму оказываются полезными. На нейтральном фоне из мужчин в костюмах, рассуждающих о дигитализации, блокчейне и новой энергетике, хорошо вести неформальные переговоры о реальных проблемах, перемигиваться и посылать сигналы.
Годом раньше на пленарном заседании ПМЭФ вместе с президентом Путиным выступал индийский премьер-министр Нарендра Моди, и тогда это было поводом для иронии — мол, с Индией нам хотя бы ссориться не из-за чего. В нынешнем сезоне в работе форума помимо премьера Японии Синдзо Абэ принял участие президент Франции Эммануэль Макрон. И если российско-японские отношения исторически обусловлены вопросом о статусе Курильских островов, так что все новейшие конфликты и проекты уходят здесь на второй план, то речь Макрона многих удивила. Он излучал оптимизм, цитировал «Войну и мир», рассуждал о поисках утерянного доверия, важности взаимного уважения сувернитета, общих знаменателях для Франции и России, предлагал Путину в контексте открывающегося через три недели чемпионата мира по футболу сыграть в «общую кооперативную игру».
Эти слова звучат сейчас не как дежурная вежливость, ведь Макрон прибыл в Россию из Евросоюза, где репутация нашей страны или, по крайней мере, российской политической элиты уничтожена серией крупных скандалов. Когда президент Франции ссылается на важность принципа суверенитета, он не только напоминает о речах Путина, посвященных суверенности российской политики, но и просит не вмешиваться во французские и европейские выборы. Демарш Великобритании после покушения на Скрипаля, поддержанный странами ЕС, наложился на официальное обвинение Нидерландов о причастности России к гибели малайзийского лайнера в небе над Донецком в 2014 году.
После беседы с Макроном журналист французского телеканала RTL задал Путину вопрос о сбитом самолете, и президент России не нашелся с ответом сразу. Он переспрашивал, о каком самолете идет речь, сослался на долгий рабочий день, но в итоге пообещал ознакомиться с результатами международного расследования.
Форум тем временем продолжается. На бизнес-завтраке 26 мая «Цифровая трансформация бизнеса» представители отрасли выступили в поддержку Павла Дурова. «Как наш российский программист, который основал такой интересный ресурс, как в «ВКонтакте», становится экстремистом и террористом»? — спросил собравшихся вице-президент «ВымпелКома» Михаил Якушев. На ответ никто, кажется, не рассчитывал.
