Смерть и воскресение Аркадия Бабченко помимо эмоциональных перегрузок внесли перелом в восприятие российской политики. Если все так, как он говорит, взятый с поличным резидент скоро многое расскажет. А даже если не расскажет, киевские спецслужбы пасли его достаточно долго, чтобы детально выяснить, откуда ноги растут. Теперь все зависит от того, что у них есть на самом деле: исключать банальную разводку с их стороны, как и со стороны Бабченко, который не раз демонстрировал незаурядные способности к троллингу, тоже нельзя. В любом случае ставки сильно выросли, и банкует Киев. Инициатива у него. Риски тоже. Рабочая гипотеза состоит в том, что Порошенко не полный идиот, чтобы лично впутываться в историю, не имея на руках достаточно козырей.
Если аргументы СБУ окажутся убедительными, последуют проблемы с восприятием. Те, кто не хочет видеть чекистско-террористического крена в нынешней российской политике, переживут болезненную встречу с когнитивным диссонансом. Те, кто видит крен, получат новое конкретное подтверждение и действующую модель в натуральную величину.
Самые мучительные перемены произойдут в картине мира у тех, кто видел и знал, но гордо считал такую манеру единственно верной — ибо она исходит из великих сталинских традиций.
Для людей такого типа невыносима сама мысль, что какой-то хохляцкий журналист с какими-то хохляцкими спецслужбами развели стальных лубянских штирлицев как последних лохов. И выставили перед белым светом так, как выставили: пузатым плешивым дядечкой с руками за спиной, мордой в капот.
Это не только страшное разочарование, но и сотрясение основ: разве при настоящем Иосифе Виссарионовиче такое было бы возможно?!
Скажу по секрету: в действительности только такое и было возможно. Другое дело, что благодаря тотальному контролю над всеми сторонами жизни (включая, разумеется, печать) при Сталине подобные сюжеты не имели доступа к глазам, ушам и мозгу соотечественников. А теперь — хоть и с трудом — имеют. Вот и вся сокрушительная разница.
Террор — спутник слабости. Хотя дарит иллюзию силы. Успешные социальные системы в нем не нуждаются. А вот если успехов нет, а власть надо удержать любыми средствами, то без блефа и запугивания не обойтись. Сталин развязал Большой террор после того, как привел страну к Голодомору вместо обещанного колхозного изобилия. А заодно (чтоб два раза не вставать) провалил и индустриализацию. О чем советские люди знать не желают. Им нравится жить в мире фейков, выдуманных до смерти перепуганной сталинской прессой. Такой мир им льстит — и это тоже проблема восприятия.
Хотя, кажется, проще некуда. В 1932 году XVII Конференция ВКП(б) с шумом и громом формулирует сталинские директивы на вторую пятилетку. Эти директивы, например, по железнодорожному транспорту, по умолчанию выполнены менее чем на 15%. Зато в резолюции XVIII съезда (март 1939) по докладу В.М. Молотова гордо сказано: «Задания второй пятилетки в области промышленности и транспорта выполнены досрочно». Что характерно, никто из делегатов не возражает. Наоборот, следуют бурные, продолжительные аплодисменты. Чтобы громче рукоплескали, перед XVIII съездом в ходе Большого террора пришлось уничтожить 70% (97 из 139) членов и кандидатов в члены ЦК ВКП(б), избранных на предыдущем XVII съезде (который в истории КПСС получил гордое имя «Съезда победителей»). То же самое касалось и делегатов: из 1959 человек репрессированы 1108 (около 57%). Это те немногие, кто обладал реальной информацией и еще не утратил способности сравнивать великие сталинские планы с реальными достижениями. Все прочие дружно жуют газету «Правда» и соревнуются в изъявлениях счастья.
Простого народа в то славное время расстреляли в процентном отношении меньше: где-то до 800 тысяч. Ну и посадили два-три миллиона. Пустяки, правда? Главное, хватило, чтобы исчезли все сомнения в победной поступи, почва для клеветнических измышлений и вредительства. Многие до сих пор верят, что благодаря Сталину страна совершила могучий индустриальный рывок. Ну да: конкретно в сфере железнодорожного строительства во второй пятилетке средние темпы упали вдвое по сравнению с эпохой 60–70-летней давности. Инфраструктура развивается вдвое медленней, чем во времена тургеневских девушек, собачки Муму и появления на свет будущего вождя пролетарской революции Ульянова (1870).
Но ведь никто об этом не знает, вот в чем фишка! Все счастливы, полны энергии, конспектируют решения исторического XVIII съезда.
Сообщить людям правду желающих нет. Вот что значит эффективный менеджмент в сфере пиара и террора.
Сегодня все значительно мягче, но приоритеты и структура политики остались прежними. Удерживать расползающуюся посконно-пестрядинную ткань «русского» (на самом деле псевдо-советского) мира удается лишь благодаря заполошной пропаганде, вливанию немереных денег в новые «черные дыры» (что на фоне экономической стагнации нелегко) и затыканию ртов с помощью террора. Гибридного, конечно; чужими руками. С одной стороны, он призван затруднить осознание печальной действительности внутри. С другой, на экспорт — дестабилизировать ситуацию за рубежом. Особенно на Украине. Чтобы потом, опять-таки через пропаганду, вкручивать трудящимся про загнивание Европы, общий кризис капитализма и бряцающих оружием врагов.
Беда в том, что вся эта бурная и хорошо оплачиваемая деятельность не имеет будущего. Она направлена не столько на развитие собственного дома (система изначально была заточена на другое, и она это знает), сколько на захват власти, экспансию и уничтожение альтернатив. А также на нанесение ущерба соседям. Это удобно: ломать — не строить. Но в долгосрочной перспективе ведет к отставанию, переселению в виртуальные миры и коллапсу. Приближение конца диагностируется по нарастанию тупого вранья и общей бездарности. В том числе и в сфере террора. Логика типа «если бы это были мы, никто бы не встал, и следов бы не нашли» выворачивается наизнанку. Халтура всегда была фирменным знаком вертикальной власти — просто до определенного момента никто не смел этого замечать. А теперь смеют. В космосе, на войне и даже в убийствах.
Они и здесь ухитрились безнадежно отстать от жизни: от современных методов диагностики, лечения и расследования.
С Литвиненко скандально прокололись. Скрипалей в Солсбери недоотравили — как и В. Кара-Мурзу или Ю. Латынину в Москве. Так было и с Анной Политковской: после попытки отравления бригаде наемных убийц пришлось исправлять недоделки с помощью более простого и привычного инструментария. С устройствами сложнее ледоруба у них проблемы.
У шулера или убийцы есть чувство тайного превосходства над жертвой: объект ограничен законом, а я нет. Он тварь дрожащая, а я право имею. Навру и убью. Или, наоборот, убью и навру — если припрет. Такое проходит раз, другой, третий… Но где-то на счете 10 происходит сбой в восприятии. Бабченко с киевскими спецслужбистами не побоялся заварить крутую кашу. Что радикально противоречит традиционному восприятию и традиционной табели о рангах: кто у нас тварь дрожащая, а кто право имеет. Вопрос, у кого в запасе доказательств больше, для данного конкретного кейса крайне важен. Но в стратегическом плане уже вторичен: восприятие все равно поменялось.
