ИнтервьюЭкономика

«Чиновник иногда хуже картеля»

Андрей Тенишев, начальник Управления по борьбе с картелями ФАС России, — о том, до чего доводит привычка «договариваться»

Этот материал вышел в номере № 74 от 13 июля 2018
Читать
«Чиновник иногда хуже картеля»
Фото: Влад Докшин / «Новая»
От нового правительства, даже если в нем осталось много старых лиц, включая председателя, в России традиционно ждут структурных реформ. Это сочетание слов поистрепалось, но не стоит терять его первоначальный смысл. Со структурой экономики в России и правда многое не в порядке. Например, она избыточно монополизирована, и речь не только о «естественных монополиях». Например, у нас, можно сказать, процветают картели. Хотя про эту форму «кооперации» вы, скорее всего, вспоминаете, когда видите афишу фильма «Эскобар». На самом деле, ничего смешного тут нет, и сверхдоходы участников картелей оплачиваем мы все. А борется с ними Федеральная антимонопольная служба. О результатах и перспективах этой борьбы «Новой газете»  рассказал Андрей Тенишев, начальник Управления по борьбе с картелями ФАС России.

— Картель — это сговор конкурентов между собой. У нас, с точки зрения антимонопольного законодательства, запрещены не только сговор хозяйствующих субъектов, но и антиконкурентные соглашения с органами власти, в том числе и с государственными заказчиками.

Самое, наверное, страшное соглашение — это когда конкуренты договорились между собой, а потом они же еще пришли и договорились с органами власти. То есть это не просто картель, а картель, которому покровительствует чиновник. Таких картелей тоже много, и это хуже всего.

После нас хоть застой

Самый большой дефицит в России — это конкуренция

— Так, а чем же они страшны, картели?

— Картели в некоторых юрисдикциях признаются разновидностью мошенничества. У нас считается, что, вроде, договариваться — это не так страшно. Вот вы вышли на улицу, а у вас там вытащили кошелек, 10 тысяч рублей. Это что, кража? Однозначно. Хищение вашего имущества. А вот

вы приходите в магазин, покупаете холодильник, а все продавцы холодильников сговорились между собой поднять цену на 10 тысяч рублей. И вы эти 10 тысяч переплатили не потому, что холодильник дороже стоит, а потому, что они сговорились.

У вас из кошелька 10 тысяч изъяли, просто другим способом. Картель опасен еще и потому, что пострадавшим может стать любой условный покупатель холодильника. Это может быть весь товарный рынок…

— А можно на конкретном примере?

— Недавно мы рассмотрели дело по запорно-пломбировочным устройствам. Железная дорога возит грузы в вагонах и цистернах, и это все пломбируется, чтобы обеспечить сохранность груза. Пломбы прочные, иногда проще вагон разрушить, чем их сорвать. Стоят недешево, но все равно, кажется, что это мелочь какая-то. Но у нас весь крупный бизнес перебывал с жалобами на производителей этих пломб, и полный зал был представителей крупнейших компаний, когда мы рассматривали дело. Сотни миллионов в год тратят они на эти пломбы. Обороты рынка исчисляются миллиардами. Производители на торгах договаривались о ценах, и еще поделили рынок: ты в этом регионе работаешь, ты в этом, ну, как бы, все о’кей.

Так вот, мы дело возбудили в конце 2017 года, они успели торги провести, а заканчивали рассмотрение в начале 2018-го. В 2018 году крупные все компании закупали эти пломбы. Знаете, как цена снизилась? В два с половиной, а то и в три раза.

— Это вас испугались?

— Испугались и начали конкурировать между собой. Втрое цена снизилась. Это значит, она раньше была втрое завышена. То есть, это не 10 тысяч на холодильник. И страдали все, кто возит грузы на железной дороге.

— А простые граждане страдают от картелей напрямую?

— Ну, конечно. Вот Магадан. Там три оператора кабельного телевидения договорились между собой поделить город и установить цены. Все. Где бы ты ни жил, что бы ты ни делал, куда бы ты ни обращался, цена везде одна. Маленький картельчик вроде, но жителям конкретного города жить мешает.

— Всем сейчас мешают жить цены на бензин. Тут тоже картели виноваты?

— Вот в данном случае картели — второстепенный фактор роста цен, ничего не определяющий. Некоторые товарищи просто решили воспользоваться общей сложной обстановкой и договориться о ценах. Проверки таких товарищей мы уже проводим. В Крыму дело о картеле возбудили.

Петр Саруханов / «Новая газета»
Петр Саруханов / «Новая газета»

— Кстати, насколько часто вообще возбуждаются такие дела?

— Мы в год выявляем порядка 600 различных антиконкурентных соглашений, из них где-то около 400 — это соглашения самих хозяйствующих субъектов, и более 200 соглашений с участием органов власти. Итого почти 600. Но большая часть — это сговоры на торгах.

— А по разным отраслям есть статистика? Мне вот очень опасной кажется ситуация в медицине, точнее, в обеспечении населения лекарствами.

— Мы с 2015 года целенаправленно занимаемся этой проблемой. Смотрим ситуацию по каждому региону и закрашиваем карту. И вот закрасили ее уже полностью, за исключением Крыма, Севастополя и, почему-то, Чукотки. То есть, во всех остальных регионах страны действуют фармацевтические картели.

Люди новой фармации

В Ульяновске произведены громкие аресты по уголовному делу о мошенничестве в сфере государственных закупок лекарств

И они крупные, их доходы исчисляются десятками и сотнями миллиардов рублей.

Если такой картель начал «захватывать» аукционы, то не один и не два, а десятки и сотни. Максимум 700 аукционов, которые мы смогли доказать по одному из фармацевтических картелей.

То есть, если мы говорим о том, что несколько сотен картелей выявили, то надо понимать, что каждый картель — это не договоренность ради одной закупки, договоренность в отношении десятков, сотен закупок. Пока не поймаешь и не остановишь — они продолжают.

— А если поймаете, то что?

— Как правило, останавливаются.

Но мы находили особо циничных товарищей. Провели проверки, возбудили и рассматриваем антимонопольное дело. Проводим заседание комиссии и объявляем: «Вы обвиняетесь в картельном сговоре». Потом смотрим: в этот же день они вновь на торгах действовали в абсолютном сговоре. Прямо выйдя из зала, они тут же шли и хапали еще, еще и еще.

— Может, тут дело не только в жадности, но и в ощущении безнаказанности. Вы интересовались, к примеру, кто у них «крыша»?

— У нас чиновники ограничивают конкуренцию не хуже любого картеля. И это беда, у нас еще много дел в отношении чиновников, которые ограничивают конкуренцию. Но если чиновник ограничивает конкуренцию, он препятствует предпринимательской деятельности, раз чью-то заявку отклонили с торгов необоснованно. У нас есть уголовная ответственность, предусмотренная статьей 169 Уголовного кодекса — «Воспрепятствование законной предпринимательской деятельности». Чаще всего это происходит в силу различного рода корыстной либо личной заинтересованности. А если это повлекло за собой существенный вред государству, то это злоупотребление должностными полномочиями. Вот таких уголовных дел достаточно много.

— Назовите хотя бы пару, пожалуйста.

— Глава Каменского района в Ростовской области осужден на 1 год 4 месяца лишения свободы. За что?

Строился детский садик, и он своим подчиненным сказал: «Все заявки отклонить, победить должен вот этот».

Суд что сказал? Существенный вред — ограничение конкуренции на торгах. Существенный вред интересам государства и общества. Это, наверное, одно из первых судебных решений, где суд признал ограничение конкуренции преступлением.

Вторая история тоже в Ростовской области. Фигурант там федеральный чиновник, руководитель управления Росаккредитации по Южному, Северо-Кавказскому и Крымскому федеральным округам. Он закупал автомобили. То же самое: «Вот этот должен победить, все отклонить». 2,5 года лишения свободы.

— А как доказать? Когда они ведут переговоры…

— Ну, это могут быть оперативные мероприятия, которые проводят правоохранительные органы. Есть косвенные признаки, которые могут использовать и те, кто не ведет оперативно-разыскную деятельность. Предположим, компании образовали картель и в сговоре с чиновником сами разработали аукционную документацию, переслали заказчику, тот ее разместил. Но это все есть в электронной почте. Есть метаданные, по которым видно, кто создал файл…

— И все это остается в кэше, оставляет цифровой след?

— Да. Чем хороша система электронных торгов, за которую мы ратуем? Я, не выходя из кабинета, могу посмотреть, как прошли торги, начиная от Калининграда и заканчивая Владивостоком. И там, начиная с 2012 года, когда начали стали работать электронные торговые площадки, вся история торгов хранится: кто в какую секунду на какую кнопку нажал, с какого компьютера пришел этот сигнал — все есть. Дальше бери, анализируй эти гигантские данные. Зачастую мы выявляем и доказываем картели, не выходя из кабинета.

Найди «королей госзаказа» в один клик!

Журналисты «Новой» разработали программу, которая позволяет за секунды находить скрытые связи бизнес-элит

Поэтому чем больше торгов будет переходить на электронные торговые площадки, тем труднее предпринимателям и чиновникам будет договариваться, а нам, наоборот, проще контролировать, выявлять и доказывать. Потому что, когда договорились в ресторане, а потом принесли заявки в запечатанных конвертах чиновнику, это выявить можно только путем проведения оперативно-разыскных мероприятий, и никто в мире ничего лучшего не придумал. Но к каждому же чиновнику не приставишь оперативника, который будет ходить, слушать и смотреть. А на электронных торговых площадках все видно.

— Какая из историй, которые можно вот так, задним числом, реконструировать, кажется наиболее важной??

— Давайте вспомним трагедию на Сямозере. Это яркий показатель того, что любой картель корыстен: как правило, преступив закон один раз, картельщики пускаются во все тяжкие. Мы вынесли решение и доказали, что организаторы детского отдыха образовали картель. То есть они договаривались не конкурировать между собой на торгах и по максимально возможным ценам получать эти государственные контракты. Сначала не снижать цену, а потом еще сэкономить на исполнении госконтракта. А как можно было сэкономить на исполнении госконтракта?

— На детях.

— На детях и экономили. Там же, помните, схема была: вот стационарный корпус, здесь одна смена живет, вторую смену мы запихнем в палатки, а третью смену мы отправим на остров. И большое количество детей, которые они по госконтракту должны были отдохнуть, – организаторы просто не справлялись с потоком. Отослали их на этот остров, несмотря на то, что нельзя было. Мы отправили материалы по картелю на возбуждение уголовного дела по отдельному составу, но решение пока не принято.

«Почему из Валеры делают монстра? Ему надо было утонуть?»

Виновником трагедии на карельском Сямозере, где летом 2016 года погибли 14 детей, сделали 19-летнего студента

— При этом далеко не все видят в картелях проблему. Насколько я слышала, бизнес-омбудсмен Борис Титов вообще предлагает их легализовать. Недавно он, кстати, жестко высказался о ФАС, мол, это вы мешаете развиваться малому и среднему бизнесу…

— Что касается малого и среднего бизнеса. Вы знаете, каковы у нас критерии отнесения компаний к малому бизнесу? Если выручка 800 млн рублей в год, какой это малый бизнес? И вот Титов про эти 800 млн говорит? Компании с годовым оборотом до 800 млн считать малым бизнесом и разрешать им вступать в картельные соглашения? Абсурд.

Добросовестный малый и средний бизнес вообще на эти торги никогда не попадет, потому что они будут просто оккупированы картелями.

Откройте интернет и наберите в «Яндексе»: «Купить компанию для участия в торгах» — сотни объявлений. Вам продадут готовую компанию, вы ее выставляете на торги… Малый бизнес. У нее оборот будет 5–6 млн рублей в год, а иногда вообще ноль.

— А вы бы что предложили? Если не смягчение, то, наверное, ужесточение?

— Тут есть два пути. Первый — действительно, ужесточение уголовной ответственности за картельные сговоры было бы полезным, но только в том случае, если повысить порог для наступления этой ответственности. Не 50 миллионов дохода от картельного соглашения, как сейчас, а 100. Все, что ниже 100 млн, — административная ответственность в виде штрафа. Я бы не сказал, что это ужесточение. Это разумный подход, учитывая все реалии нашей экономики.

Мы не собираемся пересажать всех предпринимателей, но если ты крупный доход извлек, пожалуйста, будь добр, отвечай в уголовном порядке. Ниже 100 млн— отвечай в административном порядке.

Второй путь — это цифровизация всех закупок, всех торгов. Электронные торги — это анонимность. Вы не видите, кто с вами участвует в этих торгах: номер 1, 2, 3, 4, 5. Не всегда срабатывает, но в большинстве случаев. С кем вы пойдете договариваться, когда вы не видите, кто с вами участвует?

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow