Когда бой с Гассиевым закончился, Александр Усик рухнул на колени и помолился в центре ринга, поблагодарив Всевышнего за победу. А через пять минут, стоя с микрофоном в тейпированной руке перед сотнями болельщиков, обступивших ринг, он дико закричал во весь голос строчку из рэпа Хованского: «Бам! Батя в городе!»
Бог и рэп, бокс и боль, драйв и дичь — все это живет, плещет и бьется в жизни боксера с татуированными предплечьями и бритой головой, после своей победы во Всемирной Суперсерии вознесенного на вершину, где на него внимательно и настороженно смотрят Роки Марчиано, Рой Джонс и Эвандер Холифилд. Кто он такой? Легковесный прыгун, запрыгнувший на высоту, где не сможет удержаться, — или подлинно великий боксер с сердцем льва? Это нам еще предстоит узнать.
Разница стилей делает бой. Это правило бокса известно издавна. Когда Усик в ринге, разница стилей есть всегда, потому что он уникален и неповторим. Нет никого, кто был бы на него похож, нет ни одного, кто мог и умел бы делать то же самое, что он. Высокий, с длинными руками, на легких ногах, он движется без труда, как будто скользит на воздушной подушке над рингом. Скользит и танцует, словно не в бою, а на танцполе. Это само по себе удивительно в первом тяжелом весе, где люди мощно ступают на всю ступню и, устав, с усилием передвигают по рингу свои девяносто килограммов веса. Но дело не только в легкости движения Усика, дело в его неутомимости.
Технологии позволяют замерять пробег каждого футболиста в игре. Странно, что никто не догадался замерить, сколько километров накручивают в бою легкие, сухие, танцующие ноги Усика. В двенадцатом раунде он танцует так же невесомо и быстро, как в первом. В последнем раунде боя против Гассиева он даже делал вполне балетные и несколько игривые па, отбрасывая ногу назад. Резвился в тот момент, когда другие еле доживают до гонга. Его тело неподвластно утомлению, его руки не тяжелеют от усталости после тысячи выброшенных за бой ударов, его лицо не уродуют кровоподтеки и не искажают гримасы мучения. Легкость — его дар. Как ему это удается?
Он начал заниматься боксом в пятнадцать лет, потому что его выгнали из футбола. Из футбольной команды «Таврия» его выгнали, потому что он ударил соперника, обматерившего его. Извиняться он отказался. Долговязый упрямый подросток переселился в боксерский зал. Он начинал тренироваться в три, а заканчивал в пол девятого. Он переселился не в боксерский зал, а в бокс, в эту особенную, отдельную, недоступную и непостижимую для большинства обычных людей жизнь в белом квадрате ринга, ограниченном упругими канатами. Готовясь к бою, он проводит 37 раундов спаррингов подряд. Партнеры меняются, а он все танцует и танцует по рингу, легкий и четкий, как всегда.
Одновременно он занимался народными танцами. Народные танцы отвлекали его от бокса. Но отец гнал сына на танцы, загонял в танцевальную студию. Потому что ноги для боксера так же важны, как руки. Потому что нужно поймать тонкий острый ритм и танцевать в ринге, вблизи кулаков соперника. Это его стиль. Танцующий боксер? Да, это так. Выиграв олимпийский финал в Лондоне, Усик прямо на ринге пустился в пляс и танцевал гопак, потрясая казацким чубом на бритой наголо голове и лихо ставя на пятку обутую в белоснежную боксерку ногу.
«Тупой ты никому не нужен!» Так говорил ему отец. Тупых боксеров полным полно. В мире полным полно тупой силы, огромных кулаков, маленьких глаз под низкими лбами, пахнущих потом жителей качалок, готовых крушить, агрессоров, готовых убивать. Усик, придя в мир силы, поставил не на голую силу, а на движение, неподвластное силе. В ринге он движется так, что его никто не может догнать и достать. Все они теряются в его кружении, оказываются растерянными в его танцах. Все они с первой же минуты оказываются под градом и ливнем его беспрерывных быстрых ударов, летящих справа, летящих слева, летящих под самыми необычными углами, летящих так быстро и часто, будто их барабанит автомат. Этот живой украинский автомат бьет тысячу ударов за бой — невероятное количество, уровень Флойда Мейвезера. Но Мейвезер начинал в легком весе и потом дрался как средневес. Боксер тяжелого веса, двигающийся, как легковес, и повторяющий темповые рекорды средневеса, — феномен.
Танцуя и пританцовывая, двигаясь в одну сторону и уходя в другую, Усик каждое свое движение и каждый маневр сопровождает ударами. Пауз нет. Соперник не может моргнуть, моргнув, он тут же получает призыв проснуться в виде трех мгновенных джебов, следующих точно в переносицу. В бою с Усиком невозможно взять паузу хотя бы на несколько секунд, потому что в эти несколько секунд тут же прилетают два прямых, один слева, вдобавок справа. «Я не могу под него подстроиться!» — с отчаянием сказал тренеру всегда спокойный и уверенный в себе Гассиев в перерыве после шестого раунда, сидя на стуле с гематомой под глазом и красным от напряжения и пропущенных ударов лицом. Никто не может под Усика подстроиться.
А ведь он дерется с лучшими в своем весе. И у каждого свои козыри. Марко Хук пытался затащить его в мясорубку и снести ему голову размашистыми ударами. Усик легко танцевал на краю мясорубки и вышел из боя с целой головой и, как всегда, с чистым лицом. Бриедис навязал ему плотный бой и в начальных раундах даже доставал его, но неутомимое движение Усика оказалось сильнее натиска Бриедиса, и легкость Усика опять победила силу. Гассиев, имеющий бомбы в кулаках, устроивший страшное побоище с Лебедевым, уложивший нокаутера Дортикоса, оказался беззащитным и неловким новичком перед Усиком. Он послушно и уныло ходил за ним двенадцать раундов подряд, получал все, что летело в него, и не мог не только ударить Усика, но и просто подойти к нему.
Вихрем пронесся Александр Усик по европейским столицам — Берлин, Рига, Москва — и везде победил, хотя все это были города и ринги его соперников. Но ему это все равно. Он не боится даже пристрастного судейства, потому что знает о своем подавляющем превосходстве. Триумфальный марш Усика по первому тяжелому весу закончился несколько дней назад в Москве, где он стоял на ринге с украинским флагом на плечах и четырьмя поясами чемпиона мира по всем важнейшим версиям. Это великий результат, но для Усика это только начало. Теперь у него один путь, вверх, в тяжелый вес. Ему легко туда попасть, легко превысить границу 91 кг, «мне достаточно съесть лишнюю порцию макарон». Это его слова. Теперь, после лишней порции макарон, и начнется самое интересное.
В тяжелом весе Усик со своими 190 см роста окажется не самым высоким, а самым маленьким. Он будет тростинкой рядом с Джошуа, обвешанным мускулами, он будет в смертельной опасности рядом с Уалдером, которого недаром называют бронзовым бомбардировщиком. Двухметровые парни рушились под его ударами немыслимой силы и скорости. Там, в тяжелом весе, с его легендами об Али и сказками о Большом Джо Формане, можно стать великим на все времена, но там же можно погибнуть навсегда, получив в лоб удар памяти Кличко или в подбородок имени Льюиса. Многие туда ходили, да не все дошли. Василий Жиров, олимпийский чемпион, как и Усик, в детстве тоже занимался танцами. Как он бил свой коронный левый! Он тоже перешел из крузеров в супертяжи. Но там не смог.
Усик, помолившись и обняв жену и троих детей, которых называет «моя бандейка», идет в мир супертяжей под крик «Батя в городе!» и под звуки разнузданного гангста-рэпа, идет, как всегда, легко танцуя на мысках, как всегда, бритый наголо, как всегда, с трезубцем, вытатуированном на плече, как всегда, в непрерывном движении и с легкостью прирожденного танцора.
