ИнтервьюКультура

Павел Никулин: «Они выращивают революционеров на пустом месте»

Издатель альманаха moloko plus — о том, за что на него наехали в Краснодаре

Этот материал вышел в номере № 88 от 15 августа 2018
Читать
Этот журнал вы не увидите в книжных супермаркетах и киосках. Он продается на панк-концертах, лекциях, активистских мероприятиях. Под черно-белой обложкой — статьи по истории анархизма, исследования левого движения, интервью со специалистами. Этого оказалось достаточно, чтобы развернуть против «Молока» травлю. А на днях была предпринята попытка взломать аккаунты журналистов «Молока» в соцсетях. Силовики готовы признать издание экстремистским, а краснодарские правые действуют еще решительней — срывают презентации и травят издателей газом. О том, почему они попадают в молоко, рассказывает основатель альманаха, сопредседатель Профсоюза журналистов Павел Никулин.
Презентация альманаха moloko plus в Краснодаре. Фото: Алина Десятниченко
Презентация альманаха moloko plus в Краснодаре. Фото: Алина Десятниченко

— Паша, что произошло в Краснодаре?

— Мы хотели провести презентацию, приехали туда с Софико Арифджановой, нашим автором. Софико задерживают, фактически берут в заложники. Говорят: отпустим, когда Никулин придет к нам сдаваться. Я пришел с адвокатом, подписал бумагу, где говорилось, что мне разъяснено содержание статьи 282 УК РФ, я знаю, что такое экстремизм, и не буду им заниматься.

А на следующий день на нас напали двое в респираторах и залили газом из баллонов.

Прямо из больницы мы поехали на презентацию. В соцсетях написали: «Вы нас не напугали, мы все равно ее проведем». Приехали, а там полиция, показывают заявление: мне, такому-то, стало известно из социальных сетей, что Павел Никулин и Софико Арифджанова планируют осуществлять подготовку пропаганды экстремизма. Планируют осуществлять подготовку…

Автор доноса — некто Михаил Баназаров, участник организации «Потомки «Бессмертного полка». Это такие дети лейтенанта Шмидта.

Организация крайне интересная, в нее, кроме Баназарова, входят обильно покрытый нацистской символикой Алексей Гайворонский, который участвовал в свое время в травле фестиваля «Кубана», и Альберт Гаямян, у него в твиттере прикольный юзерпик с коловратом.

Когда-то давным-давно он подавал в суд на кабаре-дуэт «Академия» за песню «Я выйду замуж за еврея». На сайте у этих ребят написано, что они принимают заказы на нестандартное решение сложных вопросов. Понимайте как хотите.

Фото: РИА Новости
Фото: РИА Новости

— И чем все кончилось?

— Альманахи изъяли, будут проводить экспертизу. Выяснять, экстремисты мы или нет. Не думаю, что на нас есть федеральный заказ. Это краснодарская история, там постоянно что-то срывают и запрещают. В конце прошлого года примерно такие же спортивные ребята, какие напали на меня, напали на Рудомаху, и все кончилось намного серьезнее. Было несколько нападений на ребят из штаба Навального. Но где я, а где Навальный? Масштаб несопоставим.

Дорога к храму привела к ФСО

Кто стоит за избиением экозащитника Андрея Рудомахи

— Это первый наезд на вас?

— С первого же номера, еще в 2016-м, вокруг альманаха сложилась нервная обстановка. Он вышел маленьким тиражом, около 500 экземпляров, и вообще замышлялся как самиздат. Мы считали, что никому не нужны, и уж точно не рассчитывали, что на первой же презентации появится съемочная группа питерского Пятого канала. По мнению Пятого канала, мы спонсировали терроризм и Навального на деньги Ходорковского.

— Интересная версия. А почему именно терроризм?

— У нас все номера тематические. Первый номер — «Терроризм». Второй — «Наркотики». Третий — «Революция».

— Как будто специально, чтобы попасть под статью: призыв к терроризму, пропаганда наркотиков, призыв к свержению существующей власти.

— Даже цены такие: первый номер стоил 205 рублей, второй — 228, третий — 278. По номерам статей УК.

— И зачем? Потроллить силовиков?

— Вообще нет. Задачей было поставить под вопрос легитимность использования того или иного термина в том виде, в котором его используют СМИ. Что такое терроризм? Все ли организации, которые считают террористическими, действительно таковыми являются? Кто это определяет? В первом номере были тексты об Ирландской республиканской армии, курдах, греческом левом терроризме. Мы откопали дневники ирландского активиста Бобби Сэндса. С точки зрения Британии, он террорист, с точки зрения самого Сэндса — политик. В тюрьме он объявил голодовку, требуя статус военнопленного. Проголодал 66 дней (меньше, чем Сенцов на сегодняшний день) и умер от истощения.

— А в чем пропаганда?

— Не знаю. Мы не воспевали его и не делали никаких выводов. Просто рассказывали, что был такой случай. Наша задача не привести людей к ответу, а вернуть к вопросу, зародить исследовательский зуд, который гложет, не дает спать спокойно. В любом случае лучше знать, чем не знать.

— И какая была реакция?

— Странная. В Екатеринбурге один наш читатель получил альманах по почте, сел в такси, распечатал бандероль, начал читать, поднимает глаза и видит, что его привезли в полицию.

Обложка третьего номера альманаха moloko plus «Революция»
Обложка третьего номера альманаха moloko plus «Революция»

— И вот появился третий номер, целиком посвященный революции. И у вас начинаются реальные неприятности. Похоже, эта тема еще сильнее раздражает власти, чем терроризм и наркотики.

— Но подход был точно такой же. Что такое революция? Как ее воспринимать? Россия по первости называла то, что происходит на Украине не революцией, а переворотом и хунтой. С другой стороны, Украина не признает, что какие-то люди в Донбассе воюют против украинской армии, и называет их террористами, то есть не признает легальной стороной конфликта. Это как в анекдоте: зависит от того, продаем или покупаем. Если наш, то разведчик, а если чужой, то шпион. Слова много значат, но при этом не значат ничего конкретного.

Павленский, когда поджигал дверь ФСБ, говорил: «Смотрите, я делаю то же, в чем обвиняют Кольченко и Сенцова, но мне за это ничего не будет». В сущности, так и произошло.

— Уверен, что статья 282 к тебе неприменима?

— Сто процентов. Никаких призывов в «Молоке» нет даже близко. Если я решу кого-то призвать к революции — залезу на броневик и безо всякого эзопова языка призову. Нет, в текстах сказано именно то, что сказано, и ничего больше. На самом деле там даже оппозиционности нет. Вот, например, интервью о мексиканском сапатизме. Как сапатизм связан с Россией? Чем это нашу власть задевает?

— В номере в числе прочего упоминается «право на восстание». Тема опасная, а для наших властей особенно.

— Любая тема в России сейчас опасна. Но вся эта борьба с революционерами — от «мальцевской революции», которая послужила сильнейшим триггером для силовиков, до «Нового величия» с несчастной Павликовой — только разжигает революционные настроения. Причем разжигает на пустом месте. Власти это делают, а не я своими исследовательскими статьями. Сейчас если человек напишет в чате «А я бы с властью о-го-го», «А я бы этого полицейского а-га-га» — все, он попал. Но ведь это не революция, не терроризм и даже не экстремизм. Это вообще детский сад.

Экстремизм на репостном масле

В суде может оказаться каждый пользователь соцсети. Репортаж из Барнаула, где суды за картинки поставлены на конвейер

Я пытаюсь поставить себя на место антифашистов, которых пытали по делу «Сети». Тебя, как Виктора Филинкова, бьют током и говорят: «Сдай свою ячейку». А ты, предположим, и рад бы сдать, но нет никакой ячейки. Не поворачивается язык сказать, что их пытали ни за что, это выглядит обесцениванием. Но ведь действительно ни за что. Люди получают пакет внимания от правоохранительных органов, как если бы они были эсеровскими боевиками или партизанами времен Великой Отечественной. А они, в крайнем случае, мечтатели, а чаще всего — вообще случайные люди.

Транзит антифашистов

Вывезенных из Петербурга фигурантов дела «Сети» маринуют в ярославском СИЗО

Когда говорят про антифа-подполье, мне смешно. Антифа — это субкультура. Чтобы принадлежать к ней, помимо соответствующих взглядов, надо определенным образом выглядеть. Стричься, одеваться. И в таком виде ты занимаешься подпольной работой? Пишешь в соцсетях под собственным именем? Снимаешься на видео? Будет ли реальный террорист ходить на митинги и демонстрации с плакатами? Это не абсурд, нет?

— Активисты и террористы — разные люди?

— Абсолютно. Из активиста может вырасти террорист, только если ему сначала пройдутся дубинкой по пяткам в местах не столь отдаленных, попытают его, поиздеваются над ним. Они сами выращивают людей, которым терять больше нечего.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow