В августе 2017 года конгресс США принял законопроект «О противодействии противникам Америки посредством санкций» (CAATSA), который уравнял статус России с Ираном и КНДР. Этот документ стал знаковым, поскольку весь мир понял:
несмотря на предполагаемую дружбу Кремля с Дональдом Трампом, антироссийские санкции — это всерьез и надолго.
CAATSA подготовил почву и для новых ограничений, которые конгресс должен принять в грядущем ноябре.
Санкционная машина запускалась постепенно: первых серьезных жертв пришлось ждать 8 месяцев. Времени для подготовки было достаточно, но в российском правительстве почему-то осознали масштабы угрозы только после того, как фондовые рынки в апреле за считанные дни потеряли несколько триллионов рублей капитализации, а ряд российских фигурантов списка «Форбс» обеднели на миллиарды долларов.
Появилась информация о том, что власти просчитывают последствия ужесточения санкций, вплоть до отключения России от межбанковских платежей SWIFT, и обсуждают создание специального органа, который координировал бы помощь пострадавшим олигархам. В июле в Минфине даже появился специальный департамент по противодействию санкциям. В последние дни эти дискуссии возобновились с новой силой — еще неизвестно, какие ограничения введут в ноябре США и ЕС, но они наверняка будут опаснее предыдущих. Проанализируем основные шаги, которые российские власти и бизнес предпринимают для укрепления своих финансовых тылов.
Квантовые технологии Совбеза
По сведениям РБК, сводный план ответных мер России на новые санкционные инициативы США готовит Совет безопасности, председателем которого является Владимир Путин. Свои предложения в Совбез представили Минфин, Минэкономразвития, Минпромторг, Центробанк, Внешэкономбанк, «Ростех» и другие государственные структуры.
Строить экономическую программу, даже если в ней есть политические предпосылки — это дело правительства, где есть подходящие профессионалы, а не Совбеза, считает доцент экономического факультета МГУ Олег Буклемишев. «Слово «безопасность», как правило, стирает все экономические соображения в пользу позиции «мы за ценой не постоим». В экономике так действовать нельзя, напоминает эксперт: «У каждого действия имеется своя цена».
Один из пунктов «плана Совбеза» предлагает включить во все международные договоры России оговорку о недопустимости использования норм американского права и обоснования форс-мажоров санкциями США. Таким способом власти хотят бороться со вторичными санкциями, которые грозят всем контрагентам подсанкционных компаний. Теоретически федеральный закон с таким содержанием можно принять, но на заключенные договоры, в которых уже прописаны виды форс-мажоров, эта норма распространяться не должна, говорит партнер Paragon Advice Group Александр Захаров. «Закон может обязать привести в соответствие с ним все существующие договоры, но тогда мы можем увидеть пересмотр и расторжение через суд значительного количества контрактов», — полагает юрист.
Скорее всего, большая часть партнеров не захочет вступать в конфронтацию с американской стороной. Остаются такие страны, как Турция или Иран — они и так не могут использовать американское право и рассчитываться в долларах, поэтому эта мера может рассматриваться в качестве «мягкой дипломатической взаимоподдержки», уточняет Захаров.
В плане также есть упоминание о разработке «альтернативных систем международных расчетов на основе квантовых технологий». Этот пункт скорее всего подразумевает, что европейские партнеры примут участие в разработке финансовых инструментов, которые позволят обходить санкции США. Но верится в эту перспективу не очень сильно: экономические отношения России с ЕС до сих пор ограничены торговым эмбарго, и результаты расследования «дела Скрипалей» не оставляют надежд на скорую перезагрузку.
«Это маргинальные вещи, которые у нас поднимают на флаг. Не стоит преувеличивать разногласия внутри атлантического блока: им гораздо проще достичь консенсуса между собой, чем выстраивать какие-то искусственные системы непонятно для чего», — считает Буклемишев.
При этом сама идея альтернативной платежной системы отражает важные сдвиги в мировой финансовой системе, которая начинает распадаться на сегменты в результате ускорения процессов деглобализации. Тем не менее речь идет не о защите от санкций, а о далекой перспективе развития денежных отношений, говорит гендиректор УК «Спутник — управление капиталом» Александр Лосев.
«Чтобы появились альтернативные платежные системы, надо, чтобы доля доллара в международной торговле снизилась хотя бы наполовину с нынешних 80%. Кроме того, наш основной экспорт — это биржевые товары (сырье, металлы), которые торгуются в долларах». Перейти на другие валюты в одностороннем порядке можно, но за это пришлось бы платить значительную комиссию посредникам.
Затянутые пояса Минфина
Внимание Минфина сейчас приковано к рынку российского госдолга, отток иностранных инвесторов с которого продолжается уже длительное время. Замминистра финансов Владимир Колычев недавно заявил, что монетарные власти готовы поддержать рынок и начать выкуп собственных обязательств, если цены и доходности по ОФЗ достигнут критических значений (такая ситуация вероятна, если на эти бумаги будут распространены санкции). Выкуп собственных долговых обязательств — это нормальная стабилизующая мера, к которой время от времени прибегают разные страны, говорит Буклемишев. Но важно помнить, что она имеет «пожарный» характер и рассчитана на разовое применение, сглаживающее обвал бумаг госдолга и препятствующее распространению паники на другие секторы финансового рынка.
Весь комплекс средств, с помощью которых экономический блок правительства будет реагировать на резкие колебания рынка, сейчас предсказать сложно, говорит заведующий лаборатории института прикладных экономических исследований РАНХиГС Александр Абрамов. Скорее всего, помимо досрочного выкупа ОФЗ (в том числе напрямую на деньги ЦБ) будет использовано и более сложное оружие, включающее в себя повышение процентных ставок и другие элементы, полагает эксперт.
По словам Лосева, для участников рынка главной загадкой остается политика Минфина, который в сентябре продолжит закупать валюту для пополнения резервов.
«Зачем устраивать такую девальвацию рубля с помощью валютных интервенций, а потом придумывать какие-то механизмы стабилизации и выкупать свои долговые обязательства?», — недоумевает экономист.
Помимо подготовки тактических интервенций, правительство реализует и большой стратегический план. Хотя повышение НДС, сдвижка пенсионного возраста, внедрение бюджетного правила напрямую не связаны с санкциями, все эти меры вписываются в общий контекст подготовки бюджета к масштабным экономическим потрясениям. Все последние месяцы шло закладывание в бюджет новых резервов, полагает Абрамов: «Теперь главное для Минфина — продолжать затягивать пояса, сокращать программу заимствований и что-то делать с расходами бюджета».
Фиктивная диверсификация в ЦБ
В конце июля СМИ сообщили о том, что российский Центральный банк избавился от 84% своих вложений в бумаги американского госдолга. Еще в марте ЦБ и другим российским резидентам принадлежали US Treasuries на сумму $96,1 млрд, а в мае объем владения сократился до исторически низкой планки — $14,9 млрд. Эта мера направлена на предотвращение последствий от возможного ужесточения санкций, говорят эксперты. Но если вы продаете один вид активов, то должны переложить освободившиеся средства в другой. «Альтернатив казначейским бумагам США немного: либо какая-то «синтетика», более дорогая и рискованная, либо другая валюта, что нарушает нормальную диверсификацию вашего портфеля вложений, либо золото, которое на фоне роста процентных ставок является не самым хорошим активом», — перечисляет варианты Буклемишев.
Когда накаляется санкционная риторика, естественным образом усиливается давление на ЦБ из-за того, что он покупает долговые обязательства нашего «противника». Но в этом решении есть и рыночная логика, замечает Лосев: продолжается цикл повышения ставки ФРС, очередное заседание которой пройдет 26 сентября. После этого облигации, которые обращаются на рынке, начнут терять в цене, поэтому разумно избавиться от них заранее, говорит эксперт.
Впрочем, по одной из версий, никакого массового сброса американского госдолга не было вовсе: Центробанк просто переоформил часть вложений на юридические лица, формально не связанные с государством. Предположительно, активы оказались на Каймановых островах и в Бельгии, и теперь американские власти не смогут до них дотянуться. «Эмитент может формально установить владельца бумаги, но не всегда может доказать, что владелец действует в интересах третьих лиц», — объясняет Захаров.
Олигархи на сковородке
К апрельским санкциям богатые россияне подошли явно неподготовленными: они не смогли заблаговременно изменить цепочки поставок и наладить свои дела с европейскими банками. Но в ноябре сослаться на неожиданность уже точно не удастся. Поэтому Роман Абрамович c другими совладельцами Evraz реорганизовал акционерную структуру компании и снизил свою долю в ряде других активов. То же самое с некоторым запозданием делают Олег Дерипаска и Виктор Вексельберг.
«Из того, что видно в публичной сфере, только два человека успешно реорганизовывают свои активы, чтобы исключить возможности для экстерриториального применения санкций: это Усманов и Абрамович», — говорит Захаров.
Впрочем, если олигархи оставили свои активы в долларах, то они остаются в зоне риска — каждый безналичный доллар контролируется ФРС и может быть заморожен, подеркивает Лосев. Наиболее «сознательные» бизнесмены выходят из доллара и рисковых вложений, которые находятся под их контролем, а инвестиции в США переоформляют на подставные структуры.
Самое страшное для бизнеса в том, что опасаться приходится не только западных регуляторов, но и родного правительства. Минфин на ходу придумывает стратегию, чтобы мобилизовать излишки денежных сбережений в экономике — ликвидные активы компаний почти на $600 млрд, которые те по разным мотивам бояться вкладывать в инвестиционные проекты. «Все богатые бизнесмены должны сейчас думать о том, что будет происходить с их средствами, которые «болтаются» на счетах и не участвуют во внутреннем экономическом обороте России, — говорит Абрамов. —
Инициатива Белоусова — это первый сигнал: «Мы можем эти деньги и отобрать, если вы их добровольно не инвестируете».
В такой ситуации крупный капитал оказывается загнанным в угол. Остается одно проверенное средство: офшоры. Бегство российских денег в наиболее налоговые гавани по итогам первого квартала увеличилось в 6 раз — практически до 1 трлн рублей. Но и этот канал стремительно схлопывается по мере повышения прозрачности мировой финансовой системы.
