Вечером 5 октября у спецприемника для административно арестованных на Захарьевской улице полиция задержала более десяти человек, пришедших встречать Шахназ Шитик ((ее историю «Новая газета» недавно рассказывала). Она отбыла 20-суточный арест по обвинению в «несанкционированном митинге», каковым была объявлена акция против повышения пенсионного возраста «Путин едет на пенсионерах». При этом Шахназ получила арест на срок, больший чем в последние годы получала кто-либо из женщин, ее дважды похищала из больницы полиция, ей трижды отказывали в госпитализации. А в завершение — «повязали» и тех, кто пришел ее встретить.
Следующие несколько часов у меня, правозащитников и друзей задержанных, прошли в двух отделах полиции, куда их доставили. Первоначально полиция уверяла, что задержала их за такой же «несанкционированный митинг», но потом отпустила всех без протоколов. Тем не менее полицейские тянули время до последнего, не спеша писали протоколы о доставлении, обещали «через 10 минут отпустим», «еще через 20 минут» — и так более трех часов. Когда же задержанные начали выходить, выяснилась удивительная подробность: всех их забирали в порядке «проверки» некоего сигнала в КУСП (книга учета сообщений о преступлениях), который поступил еще вечером 3 октября. Объяснения задержанных, что они (как, например, Дмитрий Гусев и Степан Паршин) этим вечером вообще не выходили из дома, не принимались, а защитников к ним не пускали под тем предлогом, что они «сейчас выйдут».
В тот же день в Смольном соборе полиция задержала четырех активистов «Открытой России», написав в протоколах, что они были в «масках Путина», хотя маска была в рюкзаке только у одного из них — Павла Чупрунова. В протоколе написали, что активисты были задержаны за то, что «вели себя подозрительно, а именно оглядывались по сторонам, пытаясь не попасть в камеры наружного наблюдения» (!). Одну из задержанных отпустили, двоим присудили штрафы по 1000 рублей, а Чупрунову дали 5 суток ареста за то, что он «дерзко совершил правонарушение».
Затем наступило 7 октября, когда петербургская полиция особенно нервничает, потому как это день рождения Владимира Путина. Традиционная акция памяти Анны Политковской (убитой в этот день 12 лет назад) у Соловецкого камня прошла без вмешательства полиции, но сразу после этого были задержаны четверо активистов, прошедших по улице Восстания с баннером «Долгих лет тюрьмы». Молодые люди оказались в кутузке, став жертвой «новинки» — пункта 6.1 статьи 20.1 КоАП — «Участие в несанкционированных собрании, митинге, демонстрации, шествии или пикетировании, повлекших создание помех <…> движению пешеходов и (или) транспортных средств».
До лета 2018 года питерская полиция стандартно обвиняла участников протестных акций в нарушении сразу двух статей КоАП — 20.2 («Нарушение правил проведения публичных акций») и 19.3 («Невыполнение законного распоряжения полиции») — и использовала второе обвинение как повод держать в отделе полиции до 48 часов (при обвинении по ст. 20.2 задержанных должны были выпускать не позднее, чем через три часа). Однако летом (о чем рассказывала «Новая») президиум Верховного суда этот принцип «двойного наказания за одно нарушение» запретил. И чтобы по-прежнему иметь возможность удерживать задержанных в полиции до 48 часов, им, начиная с митинга 9 сентября, стали «рисовать» пункт 6.1 статьи 20.2. Дело в том, что за это нарушение суд может арестовать, и полиция может продержать задержанных до двух суток и только потом везти в суд. Что и было сделано со всеми четырьмя, пожелавшими «долгих лет».
Что очень важно: «новинка» в данном случае вопиюще незаконна! По словам правозащитника Динара Идрисова из «Руси Сидящей», применять этот пункт можно только в случае, если действия участников публичной акции реально повлекли создание «помех», то есть: если есть те, кому это реально помешало, и если они об этом заявили.
Однако никаких таких «пострадавших» 7 октября не было. (А 9 сентября полиция и суд опирались на заявление одного-единственного неизвестного гражданина — видимо, все 600 задержанных тогда страшно помешали именно ему…)
В итоге двое из несших баннер получили по 10 суток ареста, третий — 15, а четвертая участница акции еще ждет судебного решения.
В тот же день, 7 октября, были задержаны десять активистов так называемого «бессрочного протеста» (в том числе трое несовершеннолетних), которые и акции-то никакой не успели начать. Их «повязали» у Дворцовой площади и продержали в 76-м отделе полиции почти сутки, обвинив по статье 19.3 КоАП — «Неповиновение полиции».
В чем оно выразилось? Оказывается, в ответ на требование предъявить документы, они отказались отдать их в руки полицейским! При этом «держали паспорт на значительном удалении от сотрудника полиции», что «не позволяло проверить наличие в документах необходимых степеней защиты в темное время суток и во время дождя». Заметим: гражданин, которого просят предъявить документы, отдавать их в руки полицейскому не обязан. Ведь сам полицейский, представляясь (что бывает, кстати, нечасто) в руки свое удостоверение не отдает. Но оказывается, молодые люди «провинились» еще и тем, что шли по городу, «имея при себе свернутый плакат с надписью «Бессрочка» (если свернут — откуда полиция знала, что там написано?).
В 76-й отдел я приехал поздно вечером 7 октября, получив информацию, что к несовершеннолетним не пускают родителей, что еду, переданную задержанным, полиция выкинула и что приехавших адвокатов к задержанным не допускают.
Вместе с защитниками Александром Мироновым и Варей Михайловой, друзьями задержанных и активистами Объединения перевозчиков России мы провели в отделе больше трех часов. Но единственное, чего удалось добиться, это чтобы отпустили несовершеннолетних (за ними приехали родители).
Других задержанных оставили в полиции на ночь, так и не допустив к ним защитников. «Представитель руководства УВМД по Центральному району», начальник тыла УМВД полковник Александр Псел требовал от защитников нотариально заверенные (хотя закон об этом не говорит) ходатайства о допуске защитников, он уходил (на полтора часа) якобы к задержанным, чтобы выяснить, есть ли эти ходатайства, потом заявлял, что ходатайства они не передали, ну и так далее… В результате протоколы по статье 19.3 оформили без присутствия адвокатов, а задержанные тем временем сообщали, что с ними почему-то «работают» сотрудники из «убойного» отдела…
Но это был еще не весь полицейский спектакль. Поняв, что мы не уйдем, в 76-м отделе объявили план «Крепость» — что делается только при угрозе захвата оружейной комнаты. И, поставив у входа наряд Росгвардии, выставили нас всех за дверь.
Через пять минут план отменили, а через десять снова объявили, потом — еще раз… Полковник Псел заявил, что мог быть «технический сбой» — сработала сигнализация в оружейной.
Мы с Варей Михайловой отправились с расположенное практически в том же здании управление МВД по Центральному району, где к нам вышел хорошо знакомый оппозиционным активистам начальник отдела по исполнению административного законодательства Евгений Федоренко. Он также отказался допускать защитников без доверенности (уверяя, что делает это только потому, что строжайше соблюдает закон), а затем категорически отказался сообщать мне, что, собственно, вменяют задержанным, предложив получить информацию от пресс-службы Главного управления МВД.
«Вы меня ни с кем не перепутали? — спросил я. — Журналистов вы еще можете отправлять в пресс-службу, но перед вами избранный гражданами депутат!» Ответ был лаконичен: «Я отказываю вам в предоставлении информации».
Вечером 8 октября задержанных из 76-го отдела повезли в суд. Часть активистов освободили, поскольку протоколы были составлены с ошибками, но тут же задержали. Часть дел отложили до 9 октября.
Таковы первые дни правления Александра Беглова в Петербурге. Не исключено, что полиция просто стремится показать назначенному врио, как она ревностно борется с «внутренними врагами».
ВСЕ МАТЕРИАЛЫ ПЕТЕРБУРГСКОЙ РЕДАКЦИИ ДОСТУПНЫ ПО ССЫЛКЕ
