Простая новость: в Калининградской области отремонтировали четыре ядерных бункера. Об этом сообщают американцы. Оказалось, что только на одном секретном объекте бункеров было четыре. И там предполагали что-то хранить. А еще удивительней, что, по данным США, там сейчас достраивают и уже построили еще 40 таких хранилищ.
И для чего? Предыдущие четыре, как я понимаю, не понадобились. То есть, может, что-то там и лежало, но в войне не пригодилось, потому что ядерной войны не было. А эти сорок новых бункеров только в одном районе под Калининградом, думаете, пригодятся?
Я живу возле Лужского военного полигона и армейской части. Здесь постоянно идут учения, в том числе международные. На учениях то застрелят кого-нибудь, то упадет вертолет, но это все не важно. Дело в том, что на этом полигоне постоянно взрывают старые боеприпасы. Я думаю, что в год они делают несколько многодневных заходов по уничтожению ненужных припасов. И каждый раз предупреждают жителей, рассылают успокаивающие сообщения. Открыто и вежливо взрывают днями напролет.
А раньше я жила в Тюмени. И там, в двадцати с чем-то километрах от города, где-то с 2011 года стали постоянно утилизировать крупные снаряды. Грохот стоял даже в городе. Люди пугались, крестились, случались инфаркты. В ближайших к полигону селениях у местных жителей вылетали стекла, в разгар утилизационных работ туда не ездили даже дачники. В то же время массово стали уничтожать припасы в Новосибирске. В ряде районов одни только патроны возили автоколоннами на КамАЗах в течение двух месяцев. В тот год, по данным Минобороны, в России уничтожили почти полтора миллиона тонн припасов, работали над этим 12 600 военнослужащих.
Я раньше не задумывалась, что у патронов, снарядов и прочих бесчисленных расходных военных материалов есть сроки годности. Срок хранения промышленных патронов для гражданского оружия — три года. Для военного — чуть больше. Срок хранения боезарядов сегодня установлен в размере 40 лет, но каждые 25 лет должна производиться их повторная заливка. Запалы хранятся меньше и должны обновляться. Если заряды, как это часто бывает, лежат просто в ящиках под открытым небом, они быстро приходят в негодность и требуют уничтожения. В термоядерных зарядах раз в несколько лет нужно менять тритий в первой ступени. Это значит, что каждый боеприпас перевозится, разбирается, собирается.
Регулярно в стране нужно тратить огромные деньги на одно лишь хранение, осмотр и утилизацию так и не пригодившихся гранат, мин, снарядов и их составляющих. Эти деньги не пойдут на войну и на обучение армии. Они не защищают нас. Они нужны, чтобы на складах все время что-то лежало. И это что-то заведомо не пригодится.
Я знаю одного прапорщика Росгвардии, который заведует в своей части какой-то службой по хранению комплектов радиологической защиты. И все подразделение занимается только этим. Потому что считается, что в час Х росгвардейцы должны быть готовы сражаться и при распаде радионуклидов. Какова вероятность, что придется во время ядерного взрыва разгонять митинг? Вероятность нулевая, но деньги на покупку и утилизацию радиозащиты отпускают.
Что власть вступила в гонку вооружения и тратит наши средства на ракеты, истребители, учения, регулярную армию, которая мало полезна в нынешних условиях, это малая беда. Хуже то, что огромная часть военного бюджета тратится на мелочь: снаряды, патроны, санитарные пакеты, вещества для смазки и прочистки зенитных установок, которые не надо чистить, потому что они не стреляют и вряд ли когда-то выстрелят. Это заведомое закапывание в песок триллионов. Регулярное, плановое. Поражающее воображение. Вы только представьте: в каждом регионе взрывают или, что еще хуже, разбирают вручную сотни тысяч снарядов в год: мины, бомбы, заряды ракет, патроны, гранаты. И тут же заменяют на новые, у которых одно предназначение — пролежать на складе несколько лет и быть взорванными в обеденное время, когда в ближайшем детском садике как раз укладываются спать.
