Пятидесятипятилетие Владимира Соловьева его родной канал отметил на удивление скромно. Высшая награда нашла героя на передаче, к которой он шел всю жизнь, — «Москва. Кремль. Путин». Павел Зарубин, краса и гордость кремлевского пула, весь порыв и восторг, поздравил юбиляра не просто так, а со значением. Он передал ему шоколад, выпущенный в честь визита Путина в Узбекистан. Послание в стиле «от нашего стола — вашему столу» только на первый взгляд может показаться странным. На самом деле тут проглядывается такая близость к верховной власти, когда уже не нужны ни слова, ни ордена.
Не только Владимир Владимирович безмерно доверяет Владимиру Рудольфовичу, но и народ, о чем свидетельствует свежий социологический опрос. Подобное единение дорогого стоит. Быть властителем дум — непростая миссия, но Соловьеву она по плечу. Ему, такому гуттаперчевому, всё по плечу. Главный дар — кожей чувствовать время.
Работал с Березовским — ходил в либералах, дружил с Немцовым, Макаревичем. На сломе веков перешел в госструктуры — стал государственником и товарищем Суркова, с которым вместе учился в Институте стали и сплавов. В этом качестве пребывает и поныне, хотя нет гарантий, что при очередном повороте круга не обернется отцом русской демократии. А пока этого не случилось, В. С. своих прежних единомышленников-либералов брезгливо называет «вечными двумя процентами дерьма». С отечественными властителями дум такое иногда случается. Климат у нас переменчивый. Даже Дубельт, глава тайной полиции, был в молодости вольнодумцем. Да что там Дубельт, лично Уваров, идеолог на все времена, в начале пути произносил речи, за которые впоследствии, по ехидному свидетельству современника, «сам себя посадил бы в крепость».
Если в XIX веке известных людей, меняющих убеждения как перчатки, было немного, то в XXI веке они пошли косяком. Но даже на столь благодатном фоне первым учеником всегда был и остается Соловьев. В 2013-м он убежденно говорит: «Не дай бог, чтобы Крым вернулся в состав России». Ровно через год, после возвращения, со слезой в голосе провозглашает: «Этот день мы приближали как могли».
Журналистика отличается от пропаганды, как скрипка от мотыги. При переходе из одной категории в другую утрачивается чувство стыда. Когда-то Владимир Соловьев вывел уникальную формулу бытия: я стыжусь, следовательно, существую. Правда, это был не наш герой, а русский философ. Хедлайнеры российского ТВ во главе с однофамильцем философа опровергают данную формулу. Они не стыдятся, но прекрасно существуют.
Среди многообразных талантов Владимира Рудольфовича следует выделить прозорливость. Еще на заре выдающейся карьеры, когда был либералом, предчувствовал новую эпоху. Вел передачу о шансоне, отдавая предпочтение сочинениям патриотическим. Обожал Александра Новикова, которого убеждал: мощно пишете, кровь. Новиков снисходительно соглашался, мол, о стране и народе по-другому нельзя. С Вилли Токаревым был настороже. Все-таки Брайтон-Бич — не самое лучшее место для русского патриота. Тогда В. С. и сам много пел, бацал чечетку, ботал по фене, пил в кадре водку. Так он и дотанцевался до властителя дум.
Киевский Майдан совершил коренной перелом в жизни нашего героя. Великие стояния в телестудиях остро нуждались в правильных пастырях. Отныне жизнь россиян будет даваться им не в ощущениях, а в трактовках третьих лиц, первым из которых станет опять же Соловьев. Феноменальная работоспособность, помноженная на феноменальную пластичность, дала дивные всходы. Недавно Венедиктов насчитал 17 случаев лжи в 7-минутном сюжете о либеральном терроре (это третья магистральная тема после Украины и Запада), и никто даже ухом не повел. Трактовки побеждают реальность. Трактовки насаждают культ силы, чтобы не сказать насилия. Отнюдь не случайный эпизод зафиксировала программа Корчевникова «Судьба человека». Первым ее гостем стал Соловьев. Пока ведущий пребывал в немом восхищении от гостя, в студию притащили 80-килограммовую шину, которую взвалили на плечи Владимира Рудольфовича. Так он вместе с шиной и отжимался от пола, пока его не остановили. После шины взял на руки Корчевникова, но о такой малости и говорить не стоит.
Физическое могущество Соловьева неотделимо от духовного. Он пишет книги, даже Евангелие имени себя сочинил; ведет мастер-классы о манипулировании людьми; поет, снимает фильмы хоть о Муссолини, хоть о Путине; ведет ежедневные передачи на радио. Ренессансная мощь юбиляра рождена стилем времени, когда лояльность обменивается на вседозволенность. Соловьев ничего не скрывает от своей паствы. Почему богат? Работаю много. Почему вилла на озере Комо? Потому что у меня семья большая (!!!). Да, люблю свою страну, но патриотизм — это не подписка о невыезде.
Сегодня ему можно все. Свой шоколад он честно заработал. Какое время на дворе, таков мессия. Однажды к мессии на программу пришел Жванецкий, тоже в ту пору юбиляр. Говоря о своем, он безнадежно махнул рукой и молвил: «Бороться с этим — как жопой волны отбивать». Вот и я, собственно, о том же.
