Китай, впрочем, всегда прохладно реагирует на бурные проявления дружбы со стороны своих потенциальных сателлитов. Официальная позиция Пекина состоит в том, что экономические санкции — это зло, поскольку они мешают международной торговле. Но если ограничения уже введены, то никто не будет рисковать своими капиталами, чтобы помочь вам их обойти.

Китайские банки и поставщики начали проявлять осторожность по отношению к российским контрагентам сразу после первого раунда американских санкций. Счета некоторых российских компаний, импортировавших китайские товары, были заблокированы. Вот формулировка одного из китайских банков, попавшая в прессу в сентябре 2014 года:

С этого момента формально нейтральный и даже дружественный Китай фактически присоединился к санкциям, которые американское министерство финансов наложило на Россию, а в последнее время рвение Пекина в этом вопросе усилилось. В прошлом месяце ситуацию прокомментировал глава представительства российского ЦБ в Китае Владимир Данилов. По его словам, КНР расширительно интерпретирует санкции: хотя китайским банкам не запрещено обслуживать платежи клиентов российских кредитных организаций, они все равно отказываются — просто для подстраховки.

Учитывая увлечение дедолларизацией, страны давно могли бы перейти на взаимные расчеты в юанях. Тем не менее около 80% трансакций до сих пор осуществляется в долларах или евро, а значит, потоки платежей прозрачны для западных регуляторов.

Позиция Пекина легко объяснима: товарооборот Китая с США в 6 раз больше, чем с Россией. Причем от России китайцы получают сырье (как и от африканских стран, для которых Китай стал главным международным инвестором), в то время как США интересны им как донор новых технологий.

Деловая стратагема китайцев хорошо известна: только бизнес, никакой благотворительности. Военные контракты и политическая поддержка — одно дело, реальные финансовые вложения — совсем другое. Если партнер находится в слабой переговорной позиции, Пекин скорее поднимет цены, начнет задерживать поставки и потребует права контроля над совместными проектами, чем бескорыстно подставит братское плечо. Поднебесная отлично умеет капитализировать конфликты между политическими лидерами третьих стран.

В 1989 году Китай сам стал мишенью западных санкций, но и тут его подход оказался предельно прагматичным: свести к минимуму эмоциональные реакции, и Запад успокоится сам собой. В результате так и произошло — первые послабления были сделаны меньше чем через год.

Угроза «поворота на Восток» заключается не только в непоколебимой расчетливости китайских инвесторов. Сейчас мировые рынки опасаются резкого замедления экономического роста Китая, первые признаки которого уже проявились: темпы роста ВВП в III квартале оказались самыми низкими за последние десять лет (6,5%). Впереди маячит долговой кризис и необходимость перестройки экономики с нынешней экспортно-ориентированной модели.

Бешеный рост последних 30 лет обеспечивал китайской компартии всенародную поддержку. Но в условиях замедления экономического развития китайским властям придется искать альтернативные источники политической легитимности. Российский опыт показал, что одним из них может стать агрессивная внешняя политика. Всерьез воевать с США — слишком отчаянный ход, а вот Сибирь и Дальний Восток, постепенно заселяемые китайцами и имеющие сложное историческое прошлое, рискуют привлечь к себе повышенное внимание со стороны китайских руководителей.

Ограничивать этот интерес с позиции «сырьевого придатка» российским властям будет очень непросто.