Скажем, для того, чтобы попасть в Гарвард, азиату нужно набрать на стандартизированном тесте SAT в среднем на 140 баллов больше, чем белому, на 270 — чем латиносу, и на 450 — чем афроамериканцу.
Как так получается? Дело в том, что академические показатели (включая оценки, баллы, полученные на стандартизированных тестах и т.д.) — это лишь один из факторов, влияющих на решение о приеме в американский колледж. В том же Гарварде, помимо академической успеваемости, учитываются спортивные достижения, т.н. наследие (если из вашей семьи уже кто-то поступал в Гарвард, то вам будет проще туда поступить) и т.н. персональный рейтинг. Последний рейтинг оценивает, насколько «позитивной личностью» является абитуриент по таким показателям, как «доброта», «готовность оказывать помощь» и «смелость». Так вот, абитуриентам-азиатам удалось представить доказательства, что Гарвард систематически проставлял им самые низкие оценки по «персональному рейтингу» среди всех этнических групп.
Согласно судебным материалам, в 2013 году в Гарварде были разработаны четыре разные модели приема для того, чтобы оценить, какой процент студентов каждой расы поступит в университет при разных критериях отбора.
Оказалось, что если учитывать только академические показатели — тесты и успеваемость, то доля азиатов составит 43% поступивших. Если включить в критерии спортивные достижения и legacy, то их доля упадет до 31%. После учета внешкольных достижений и личных характеристик — доля азиатов падает до 26%. Наконец, в четвертой модели, в которой учитывается раса, доля азиатов составляла всего 18%, и этот результат поразительно совпадал с реальной долей азиатов-первокурсников — 19%.
Логика университетов Лиги Плюща достаточно прозрачна. Они ставят одной из своих главных целей достижение diversity, разнообразия, то есть чтобы расовый состав студентов более-менее адекватно отражал расовый состав страны. Считается, что это, с одной стороны, создает здоровую и благоприятную для обучения атмосферу в университете, а с другой — компенсирует бессознательные предубеждения в отношении латиносов и африканцев, не столь успешных, как азиаты.
Проблема заключается в том, что подобный принцип отбора, оценивающий абитуриента как представителя расовой или этнической группы, несовместим с принципом оценки поступающего как индивида. Здесь определенно есть противоречие. Всем ясно, что в случае объективного слепого отбора, не учитывающего расу, вуз будет почти наполовину состоять из азиатов. И чтобы не допустить этого, им искусственно задирают планку на почти недостижимую высоту.
Впрочем, как так получается, что с азиатами трудно конкурировать не только африканцам или латиносам, но и белым? Тут играют роль несколько факторов.
Во-первых, высокая ценность образования в азиатских культурах. Во-вторых (будем называть вещи своими именами), приемлемость насилия — физического и эмоционального. Белый ребенок в принципе может не учиться, если захочет, азиатам родители часто не оставляют такого выбора.
В-третьих, когда речь идет о китайцах, нужно понимать, что мы говорим о людях, вся культура которых построена на подготовке к тестам. Если в Европе тесты стали применяться всерьез полтораста лет назад, то в Китае — тысячу! Для европейца социальный рост был задачей с открытым условием: он сам должен был придумать, что делать и как, чтобы добиться успеха. Для китайца задача была закрытой: тебе нужно максимально хорошо выполнить заранее известное задание за отведенное время — и это единственный способ подняться наверх. Неприятный для европейцев факт состоит в том, что, установив объективные критерии отбора в виде выполнения задачи с закрытым условием (тестом), вы неизбежно проиграете людям, которых на эти задачи натаскивали тысячу лет. И чтобы сбалансировать результат, вы вынуждены будете заниматься жалким мошенничеством.
