Главная героиня отечественного сериала «Лучше, чем люди», лицензию на который недавно купил американский Netflix, на лицо прекрасный андроид Арисса в исполнении Паулины Андреевой. По сценарию она вроде бы должна «очеловечиться» подобно Электронику из старого советского фильма. Вот только куда больше она напоминает «фосфорическую женщину» из «Бани» Маяковского, гостью из будущего, в которой человечность истреблена как таковая.
Впрочем, будущего в сериале в общем-то и нет, киберпанковская Москва там — все тот же город, лишь приукрашенный в нужных местах огромными плазменными экранами. И даже сюжетные коллизии кажутся взятыми из недавних заголовков РБК: государство готовит грандиозный нацпроект, для которого нужны особенные роботы, которые должны стать «лучше, чем люди», во всем: от смешивания коктейлей до укачивания детей, под него организуется тендер. Ради участия в нем глава одной из корпораций покупает на китайском онлайн-аукционе ту самую Ариссу, обладающую, помимо сногсшибательной внешности, еще одной незадекларированной функцией: способностью нарушать сформулированный Азимовым «Первый закон робототехники». Проще говоря — убивать. Где-то на середине истории выясняется, что
никаких суперроботов не будет, потому что отечественная промышленность не в состоянии их произвести, и проект «Ранняя пенсия» оказывается такой же «липой», как Ё-мобиль.
Так только ли тем страшна Арисса, что может убивать? Куда страшнее другое — она абсолютно уверена в том, что знает, как будет лучше для всех, из кого должна состоять ее «семья», кто и что должен делать, что съесть на завтрак и во сколько отправиться спать. Ваша жизнь полностью в ее заботливых руках, а значит, по сути, ей и принадлежит.
Мы уже живем рядом с Ариссой — современным государством, которое норовит управлять всеми моментами жизни своего гражданина. Не кури, не покупай алкоголь после 23.00 и не смей думать об эвтаназии, даже если ты на последней стадии рака и обезболивающие почти не помогают. Смело выходи на улицу, ведь за каждым твоим шагом следят всевидящие камеры наблюдения. А чтобы ты всегда был хорошим, в Китае уже придумали систему «социального рейтинга», которая снизит тебе цены на авиабилеты, если будешь переводить старушек через улицу, и повысит — если станешь плевать мимо урны. На фоне того уровня присмотра за вечными детьми с паспортами, которого уже добилось государство на сегодняшнем уровне технологий, Арисса выглядит анахронизмом.
Ну и, конечно, отчетливым намеком на то, что вскоре ожидает всех нас, выглядит тот самый нацпроект, ради которого все в сериале и затевалось. Вспомним Германа Грефа, который предупреждает, что вскоре Сбербанку станут не нужны бухгалтеры и юристы начального уровня. Вспомним автоматические такси от Google и «Яндекса», эксперименты по доставке посылок дронами — это лишь первые ласточки. Куда более убедительным выглядит график, отражающий текущее состояние нефтяной промышленности США. Там две кривые: одна демонстрирует рост, а другая — занятость, то есть количество рабочих мест в этой самой промышленности. Одна идет вверх, другая — вниз.
Самое точное предсказание о том, как будет выглядеть «будущее с роботами», оставили нам вовсе не авторы сериалов, а Курт Воннегут, чья книга «Утопия 14», или «Механическое пианино», должна стоять на полке и у поклонника американской прозы, и у любителя фантастики. Помните, как там было? «Любой человек, который не в состоянии обеспечивать себе средства на жизнь, выполняя работу лучше, чем это делают машины, поступает на государственную службу в Армию или в Корпус ремонта и реставрации». Но даже такой вариант сегодня выглядит слишком уж оптимистическим. Скорее всего, большинству еще вчера занятых, завтра предстоит унылое прозябание на копеечный базовый доход — и не с 40 лет, а с 20.
Та группировка политической элиты, которая сумеет предложить оставшимся не у дел гарантированное социальное обеспечение, по сути, получит то самое «агрессивно послушное большинство», которое всегда будет голосовать за нее.
Нечто подобное однажды уже произошло: в Риме во время перехода к принципату, когда постоянные завоевательные походы буквально наводнили экономику античным аналогом роботов — дешевыми рабами, которые вытеснили мелких производителей практически отовсюду.
Растущее недовольство плебса удалось купировать, подсадив городские низы на «иглу» регулярных хлебных раздач и обеспечив тем самым вечную стагнацию римской экономики, которая могла нормально работать только до тех пор, пока империя расширялась.
Всеобщая демократия, основанная на принципе «один гражданин — один голос», — это наследие относительно недавней поздней индустриальной эпохи с ее гигантскими заводами-городами и многомиллионной массой производителей, которые одновременно являются и потребителями, и налогоплательщиками. Та же история и с «правами человека», которые по существу являлись компенсацией за ежедневный изнуряющий труд у станка и обязанность участвовать в мировых войнах в составе гигантских армий. В скором времени и тому, и другому пережитку «массового» общества придет конец, а сама масса не будет нужна ни для войн, ни для производства. Вчерашние «экономические муравьи» превратятся в получателей подачек, и уже сам этот факт будет провоцировать элиты на то, чтобы осуществить переход от демократии к меритократии.
