РасследованияОбщество

«Меня раздели, завязали рот большим вафельным полотенцем, положили на парту»

В распоряжении «Новой газеты» оказались новые записи с камер портативных видеорегистраторов сотрудников ярославских колоний

Этот материал вышел в номере № 26 от 11 марта 2019
Читать
Новые записи из ярославской ИК-1 нам передали юристы правозащитного фонда «Общественный вердикт». Они полагают, что, по крайней мере, одна из этих записей уже имеется в распоряжении правоохранительных органов. И именно ее имело в виду УФСИН по Ярославской области, распространившее 16 февраля сообщение о том, что «обнаружено видео, при просмотре которого выявлены факты нарушений действующего законодательства со стороны осужденных и сотрудников ФСИН». Сообщив о вновь вскрывшихся нарушениях, УФСИН, однако, не сочло необходимым публиковать видео или каким-либо другим образом сообщить о его содержании. «Новая газета» считает своим долгом поправить это упущение, потому что только публикация видео, как показала многолетняя история отношений правозащитников с ярославским УФСИН, дает железные гарантии возбуждения уголовных дел и арестов.
Пытка заключенного Павла У.
Пытка заключенного Павла У.

Первые два коротеньких ролика составляют общей продолжительностью всего 45 секунд и показывают нам события одного и того же дня с интервалом около часа. В одном — трехсекундном — мы видим полуобнаженного человека, стоящего на коленях спиной к нам. Вокруг — около десяти человек в камуфляжной форме, один из которых, глядя прямо в камеру, бросает: «Выключай».

В следующем видео мы наблюдаем этого же заключенного — но уже лицом, и он сильно избит. По приказу одного из тюремщиков — «Давай! Кури!» — он затягивается сигаретой, которую протягивает ему человек в черной робе. «Нас тут сорок, а ты один», — слышится от кого-то из тюремщиков.

Из этих 45 секунд нам ясно, что человек, стоящий на коленях в первом коротком видео, подвергся физическому насилию со стороны окружающих его тюремщиков. Однако самого процесса избиения мы не видим, и контекст происходящего можем понять с трудом. Зачем, например, сотрудники заставляют свою жертву курить?

Благодаря работе адвокатов «Общественного вердикта» мы можем восстановить все недостающие детали в картине того дня. Так, нам известно имя заключенного на видео — это Павел У. (имя имеется в редакции), отбывавший наказание в ярославской ИК-1 и освободившийся в августе 2017 года. После освобождения он стал заявителем фонда «Общественный вердикт» и дал подробнейшие показания.

В феврале 2017-го Павел У. был отправлен на 7 суток в ШИЗО по причине конфликта с одним из сотрудников колонии. Отбыв свои семь суток в ШИЗО, У. был вновь водворен в отряд, однако уже на следующее утро — очень рано — сотрудники колонии попытались вывести его из камеры, сообщив, что препроводят в «дежурку» — дежурную часть, именно для физического наказания. Павел У. рассказывает, что поначалу он отказался выходить из камеры, сообщив сотрудникам: «Я никуда не пойду, бейте здесь». Совместными усилиями сотрудники сумели вытащить У., при этом заключенный пытался сопротивляться, даже повалился на пол с одним из тюремщиков. Но сотрудники его быстро одолели, надели на него наручники, попутно уточняя между собой, были ли включены видеорегистраторы, запечатлели ли они выходку Павла У.

После этого заключенного отвели в камеру ШИЗО, расположенную прямо напротив «класса воспитательной работы», который известен нам благодаря нашумевшему «пыточному» видео с участием заключенного Евгения Макарова*. Дверь в камеру была открыта, и Павел У. мог наблюдать, как в классе начали собираться сотрудники с орудиями пыток: «У них были дубинки, несколько штук, киянка — такой деревянный молоток, кусок фанеры плоский. Это все они принесли с собой».

10 минут в классе воспитательной работы

«Новая» публикует видеосвидетельство преступления сотрудников ФСИН (18+), снятое самими сотрудниками ФСИН. Только для людей с крепкими нервами

Когда сотрудники были в сборе, в «классе воспитательной работы» включили музыку, У. завели внутрь. Один из сотрудников предложил заключенному ударить его. «Я сказал: зачем? Все равно изобьете, — вспоминает Павел У. — И я сел перед ними на корточки: давайте, бейте».

Тогда заключенного заставили подняться, раздели, завязали рот большим вафельным полотенцем, положили на парту. При этом несколько сотрудников удерживали руки, ноги и голову заключенного. Кто именно, Павел У. уже не видел:

«Когда меня положили на парту — я закрыл глаза. И мне голову держали. Потом киянкой стали по жопе бить, по ягодицам, и фанерной доской били, и по пяткам были резиновой палкой. Два раза я терял сознание, тогда меня снимали с парты и обливали водой, чтобы я очухался. А когда позвали уже Николая Х. (заключенный с пониженным социальным статусом) я сам кое-как встал.

И тогда Круглов (оперативный сотрудник) сказал: «Я тебя сейчас в пинчи загонять буду».

«Пинч» или «обиженный», в колонии — скажем так, человек с пониженным социальным статусом. К «пинчам» часто причисляют людей, переживших гомосексуальный контакт с сокамерником. Однако было бы существенным упрощением свести когорту «пинчей» только к этой категории. «Пинчи» питаются из отдельной посуды, помеченной особым образом, им вменяется в обязанности всякая черновая работа вроде чистки туалетов. Часто эти люди переживают пренебрежительное и даже жестокое отношение со стороны сокамерников, в том числе и сексуальное насилие.

«Пониженный социальный статус» — чрезвычайно заразная штука. Согласно исконным тюремным традициям, «мужики» и «блатные» не могут есть из «пинчеванной» посуды, курить сигарету, прикуренную таким заключенным, здороваться с ним за руку — иначе их собственный статус будет обрушен.

Эти неформальные тюремные «законы», распространенные среди заключенных, администрации колоний научились эффективно использовать для наказания и унижения заключенных.

Так, например, в тех же ярославских колониях на протяжении многих лет еду заключенным в ШИЗО приносили именно в «пинчеванной» посуде. Формально в таких действиях администрации нет никакого нарушения: российское законодательство и внутренние инструкции не содержат указаний касательно того, кому можно пользоваться такой посудой. Однако по факту такие действия администрации приводили к тому, что многие из содержавшихся в ШИЗО заключенных продолжительное время голодали.

Из всего этого становится ясно, что сотрудники, подвергнувшие пыткам заключенного Павла У. и заставившие его взять сигарету, прикуренную «опущенным» заключенным, тем самым преследовали цель именно «опустить» его — изменить его социальный статус, сделать нерукопожатным, неуважаемым другими заключенными.

Но вот вопрос: зачем им это?

Василий Васильевич и «гарем»

При любом начальнике в омских колониях сохраняется такой метод «наведения порядка», как унижение сексуальным насилием

«Угроза «опущением» наряду с пытками стала сегодня распространенной практикой работы с заключенными. Администрации колоний используют этот инструмент не только для наказания, но и в конкретных хозяйственных целях, например, при нехватке рук на «грязных работах», — говорит Ирина Бирюкова, юрист «Общественного вердикта». И судьба Павла У. подтверждает ее правоту: после пережитых пыток его вернули в камеру, где заставили есть из посуды, предназначенной для «пинчей», — видимо, для закрепления его изменившегося статуса. В тот же день ему приказали мыть «класс воспитательной работы», где после него аналогичным пыткам там был подвергнут другой заключенный.

Все последующие дни Павел У. лежал в своей камере, «блевал кровью, ссался кровью, ходил в туалет жидким».

Тюремный врач Юлия Михайловна, присутствовавшая уже на нескольких видео из ИК-1, не смогла помочь ему ничем и лишь посоветовала «сделать улыбку попроще».

А через 13 суток, проведенных в штрафном изоляторе, к Павлу У. подошел сотрудник администрации колонии Виктор Липский, присутствовавший на видео, который повторил предложение, сделанное ему еще во время избиения: на оставшиеся до освобождения полгода остаться в ШИЗО на черновых работах, поскольку «один черт на «жилке» (в жилой зоне.О. Б.) тебе жизни не будет».

И Павел У. этим предложением воспользовался, несмотря даже на то, что другие заключенные в ШИЗО выражали ему сочувствие, хоть и не могли не учитывать изменений его статуса.

«Я так-то стараюсь обо всем забыть, но все равно оно на душе. Лучше бы мне срок добавили, чем так», — говорит он сегодня.

Павел У., описывая день пытки, перечисляет имена, фамилии и клички сотрудников, его мучивших: «Забадалов, он же Винтовой, Круглов Иван Александрович, он же Саныч, Кирилл-Помидор, Ярослав Олегович, Липский, Руслан Цветков…» Кроме этих лиц бывшие заключенные ИК-1 помогли нам опознать сотрудников Яблокова, Соловьева, Зыбина и Мамояна, также присутствовавших на видео с участием Павла У. Эти люди «засветились» в других пыточных роликах из ярославской колонии и сейчас арестованы, как и Цветков, упоминаемый самим У.

Однако никто из «новых» участников пыточного мероприятия в отношении Павла У. до сих пор не стал фигурантом уголовного дела, хотя данная запись, как мы полагаем, у следователей уже есть.

Вторую запись, переданную «Новой газете», Ирина Бирюкова называет «рядовым случаем», и уже одно это замечание позволяет нам судить об атмосфере, царящей в исправительном заведении.

Эта запись осуществлена на видеорегистратор сотрудника администрации Владимира Костюка. Мы видим раннее утро осеннего дня, территорию колонии, утреннее построение заключенных. Хозяин регистратора Костюк, очевидно, не в лучшем расположении духа. Стремительно передвигаясь по колонии, он кроет матом попадающихся ему по пути зэков, орет и на сотрудников:

«Что, ***, времени не хватает? Бегом, ***, в строй! Кого тут еще поторопить?» Наконец, он заходит в жилое помещение отряда, где ему под горячую руку попадается замешкавшийся заключенный. Костюк его бьет, валит на пол. Заключенный пытается призвать тюремщика к порядку: «Вы, вообще, что себе позволяете?» — «Я сейчас объясню, что я себе позволяю, что не позволяю. Вы вообще обнаглели, ***».

Последующие 5 минут мы видим, как Костюк тащит этого заключенного в административное здание и там прямо в холле избивает, снова повалив на пол.

Зэк, избиение которого запечатлено в этом видео, — Павел Соколов, сейчас он также освободился. Вот что Соколов сообщил «Общественному вердикту» об обстоятельствах того дня:

«В октябре 2016 года я был завхозом отряда № 5 ИК-1. [В тот день] я стоял в локальной зоне отрядов 5–6. Около меня стоял сотрудник ИК-1 Морозов. Он открывал локальную зону, чтобы я смог выйти на проверку. Я выходил из отряда последним, т.к. в мои обязанности входило то, чтобы я убедился, что все вышли на проверку и никто не остался в отряде. Ко мне подошел ДПНК (дежурный помощник начальника колонии. — О. Б.) Костюк. Я сказал, что мне нужно на прием к начальнику. Зачем именно мне в тот день было нужно к начальнику я уже не помню. Но хочу сказать, что, когда возникали конфликты с сотрудниками, я сразу говорил, что мне надо к начальнику, ему рассказывал суть проблемы и просил, чтобы он ее разрешил.

Костюк меня повел в дежурную часть ИК-1, толкал в спину, оскорбляя и нецензурно выражаясь. <…> Помню, что он мне сильно заломил руку за спину, так что я ударился лицом о дверь. Я у него постоянно спрашивал: «Что вы себе позволяете?» Он применил болевой прием загиба руки за спину, отчего я начал падать на пол. Я ему говорил: «Тихо, тихо, подождите, вы мне по виску попали». На что Костюк ответил: «Я тебе сейчас по другому месту попаду». Я упал на пол, не мог встать, в это время Костюк продолжал осуществлять заломы уже обеих рук».

Далее бывший заключенный описывает, как Костюк и подоспевший ему на помощь сотрудник пытались, избивая, стащить с него куртку, которая, как им казалось, была надета без учета погодных условий. При этом Соколов подчеркивает:

«Костюк и все сотрудники знали, что у меня была серьезная травма головы, тем более был отчетливо виден шрам. Однако его это не остановило…»

Травма головы, которую упоминает Соколов, случилась тоже за решеткой, в СИЗО-2 города Рыбинска в мае 2015 года. Обстоятельства, при которых она была получена, Соколов в своем объяснении отказывается пояснять, однако он очень отчетливо описывает последствия этой травмы:

«У меня было две операции, была трепанация черепа: перелом основания черепа, разлом лобной доли, множественные переломы черепной коробки и челюсти…»

Из этого перечисления становится ясно, что Соколов, переведенный к тому моменту в Ярославскую ИК-1, фактически был инвалидом (хотя и не с точки зрения тюремной медицины). И действия Костюка легко могли его убить.

«Новой» известно, что позже Владимир Костюк был уволен из колонии. Несмотря на это, в видео, опубликованном на нашем сайте,

мы усматриваем все основания для возбуждения против него уголовного дела.

Напомним: по результатам публикации «пыточных видео» всего за прошлый год в ярославских ИК-1 и ИК-8 были возбуждены уголовные дела в отношении 17 сотрудников, 14 из которых сейчас заключены в СИЗО, а трое — под домашним арестом. Среди тех, кто находится под домашним арестом, бывший начальник первой колонии Дмитрий Николаев и зам начальника колонии Игит Михайлов. Как рассказали заключенные «Общественному вердикту»,

именно Михайлов долгие годы был главным идеологом насильственного «перевоспитания» заключенных в колонии.


*20 июля 2018 года «Новая газета» опубликовала видео, переданное нам «Общественным вердиктом». В этом видео запечатлена пытка заключенного ИК-1 Евгения Макарова. На эту пытку сам Макаров прежде неоднократно жаловался в различные правоохранительные органы. Нанесенные ему повреждения были задокументированы, однако обращения заключенного не повлекли возбуждения уголовного дела. После публикации дело все же было возбуждено. Позже «Общественный вердикт» передал нам еще одно видео, в котором были запечатлены издевательства над заключенными. И также после публикации последовали уголовные дела.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow