— Без политического решения этого ареста бы не произошло. Нам даже Песков сказал, что президент проинформирован. Как и в случае с Арашуковыми, Абызову инкриминируется деяние, которое произошло чуть ли не десять лет назад. Понятно, что, когда Абызов был министром, он был защищен, а сегодня он утратил свой статус, защита ушла.

Теперь всем стало ясно, что, даже если ты пришел в правительство, тебя это никак не защищает. Ожидалось же, что президентские выборы пройдут, и настанут вегетарианские времена. Потому что главные политические задачи на шестилетнюю перспективу власть решила. Но выборы прошли, а репрессии не остановились. С января это уже третий прецедент: Арашуков, Калви и Абызов, как человек, политически близкий к Медведеву. За год он утерял все то, что раньше могли называть его командой.

Вы не говорите «воруешь слишком много — сядешь», вы посылаете сигнал определенному кругу лиц, что политически нельзя что-то делать. Условно, Абызов организовывал ассоциацию поддержки Медведева на второй срок. Те, кому надо, все эти сигналы считывают — даже самые высокопоставленные представители элиты попадают в жернова.

— Если СК публично заявляет о хищениях на 4 млрд рублей, это значит, у него есть неубиваемые доказательства. Я думаю, что эта сумма будет еще больше. Один только «Альфа-банк» заявил о потерях на 34 млрд, а есть же еще и другие пострадавшие.

Эта история, по моим представлениям, должна была случиться намного раньше. Но так получилось, что Абызову удавалось избегать внимания правоохранительных органов. Хотя он периодически наведывался в Россию и был замечен во многих регионах. Месяц назад, например, у него была лекция в Туле.

К ним относятся Тимакова, Дворкович и такого рода фигуры. Рекомендация сразу нескольких близких к Медведеву людей позволила ему войти в правительство. И это при том, что у него был негативный бэкграунд. Он пришел возглавлять им же, или его окружением, придуманный проект — то самое Открытое правительство. Эта должность уникальна, потому что ты не отвечаешь ни за какую сферу, а занимаешься тем, что осуществляешь экспертизу законодательных актов, проектов и инструкций.

— Мы с Михаилом давно знакомы, он ко мне пришел проситься в помощники депутата Госдумы в марте 1994 года. Пришел с ядовито-желтой сумкой, с серьгой в ухе и с косичкой. Мы с ним поговорили, мне он понравился живостью своего ума, реакцией и чувством юмора. Я ему сказал, что возьму в помощники с одним условием — серьгу надо снять, а косичку отрезать. Он попытался возмутиться, сказав: вы что, против свободы личности? Я ему ответил: «Михаил, вы будете представлять меня, как помощник депутата Госдумы, зачем вам создавать барьер между собой и собеседником, а потом его проламывать». Он вытащил серьгу, и мы начали работать.

В тот момент, по меркам начала 90-х, он был уже обеспеченным человеком, например, ездил на «шестисотом» «Мерседесе». Насколько я помню, он заработал свои первые деньги на посреднических операциях и на продаже компьютеров. Он сразу обозначил, что ему нужно набраться опыта и завести связи, находясь рядом со мной. Меня это вполне устраивало.

В 1995 году я поехал на выборы губернатора Новосибирской области и взял его с собой. Победил тогда Виталий Муха, я занял третье место. Абызов познакомился с ним, как-то с ним сошелся. Для Мухи, который раньше был первым секретарем Новосибирского обкома КПСС и директором крупного оборонного завода, главная проблема — провести посевную. А топлива дизельного и денег не было. Михаил взялся поставить топливо для новосибирских аграриев в обмен на залог 19,5% акций Новосибирскэнергосбыта. Виталий Петрович был безумно рад такому подарку, потому что в его представлении молодой пацан сошел с ума и за какие-то бумажки никчемные пригонит несколько эшелонов дизельного топлива. А когда он не смог рассчитаться за топливо, попытки вернуть госсобственность оказались безуспешными.

Таким образом Михаил пришел в большую энергетику. Позже, когда я был замминистра экономики, я познакомил Абызова с Чубайсом, который искал специалиста в этой области. Тогда Абызов пошел работать в РАО «ЕЭС России».

Во время реформы РАО «ЕЭС» Абызов не пустился в гонку с приобретением энергетических активов, а решил создать инжиниринговую компанию. В том смысле, что необходимо мощности модернизировать, создавать новые. К сожалению, мне кажется, это было его ошибкой — после того, как РАО «ЕЭС» прекратило свое существование, реформы повернулись вспять. Там было много причин, главная — политическая: при нынешнем режиме любые попытки поддержать малый бизнес безуспешны, бюрократия защищает свои интересы. Когда РАО «ЕЭС» прекратило свое существование, негосударственная экономика стала сжиматься.

Конечно, Абызов не ангел, он, наверное, многих обидел.

Но надо признать, что он все-таки взял Новосибирскэнэргосбыт не в лучшем состоянии и провел модернизацию.

Я считаю, что Михаил зря пошел работать в правительство Медведева, потому что он наверняка хотел быть как минимум министром энергетики, а человек Медведева по определению не мог получить эту должность. В утешение ему дали должность министра без портфеля. Он попытался провести ряд начинаний, но их задавили в самом зародыше.

В течение 5-6 лет там не индексировались тарифы, Абызов не мог их поднять выше среднерекомендованных правительством, находясь в камбине, и отчаянно перекрывал свои убытки. Все это поставило под угрозу энергобезопасность города Новосибирска. Была история, когда попытались сразу на 15% тарифы увеличить, был большой шум, это постановление быстро отменили. Но это не решило главную проблему — стали сворачивать программу ремонта и замены теплосети. Потом и новый собственник столкнулся с этими проблемами.