Десять лет их никто не трогал. Ну почти. Играли себе и играли в дешевых непрезентабельных клубах, «подвалах», как они говорят. Неприятности начались прошлым летом и продолжались весь год.
В июле несколько групп бойкотировали фестиваль «Нашествие» по пацифистским соображениям. Сначала им сказали, что танков на поле не будет, и они согласились. Потом, что будут, и они отказались. «Йорш», «Порнофильмы», «Элизиум», «Дистемпер» выступили единым фронтом, скандал был довольно громкий.
«Сыграть на «Нашествии» — мечта многих, — говорит Дима Соколов, лидер «Йорша». — Это пропуск в мир шоу-бизнеса, короткий путь к популярности. Но у нас была позиция: если Министерство обороны ставит там призывные пункты, не едем».
На самом деле призывных пунктов не было, это легенда. Как и то, что на фестивале вербуют добровольцев в Донбасс. В реальности было другое: стояла палатка, где майор рассказывал всем желающим, как пойти служить по контракту. Не более.
«Может быть. Но это все равно что рассказывать, как здорово принимать героин. Я на таком фестивале тоже не стал бы играть. Или на фестивале с коловратами на афишах и лозунгами «Крым наш!».
Для справки. В 2019 году «Нашествие» пройдет без участия Министерства обороны РФ. Вряд ли это результат панковского бойкота, хотя кто знает, кто знает…
Сразу после фестиваля «Йорш» выпускает клип на песню «Боже, царя хорони!», который неожиданно становится популярным. За первые сутки — 200 тысяч просмотров. Миллион прослушиваний у альбома «Нетпутиназад!», первое место в топе Google Play и так далее.
И вот тут, видя, что аудитория группы растет в геометрической прогрессии, за них взялись компетентные органы.
Видеоклипы
Клип с самого начала был воспринят как антипутинский, хотя речь там слегка о другом. О квасном патриотизме. О людях, которые хреново живут, но уверены, что во всех их бедах виноваты западные державы. Дороги раздолбаны, цены растут, чиновники выпускают человеконенавистнические указы, но мы все равно молодцы, а американцы нам гадят. Клип предваряет уведомление, или, как говорят, дисклеймер: «Данное видео носит исключительно пародийный характер и не имеет цели кого-либо оскорбить». Но не прошло и нескольких дней, как его заблокировали.
Блокируют видео часто. За экстремизм, за пропаганду наркотиков, за оскорбление людей, которые хотят оскорбляться. Обычно это происходит по решению суда, но в данном случае никакого решения не было. С группой «Йорш» поступили изящно, так что не подкопаешься.
«Однажды утром я проснулся и увидел, что мой Google-аккаунт взломан. А он был привязан к нашему каналу в ютьюбе. Зашел на канал и вижу, что вместо наших видео там висит несколько роликов с песнями иностранных исполнителей: «Мотли Крю», «Ганс-н-Роузес». И накиданы страйки, предупреждения о нарушении авторского права. То есть они целенаправленно загрузили пиратский контент, а потом сами же подали на него жалобы. Так и произошла блокировка. Через несколько недель канал мы восстановили, но он находился в нокдауне, не отображался в поисковых системах, все просмотры слетели, и много подписчиков отписалось.
Такая же фигня происходила в «ВКонтакте». Там это вообще просто. Год назад, перед выборами в Госдуму, блокировали все треки, критичные по отношению к власти. Перед прослушиванием всплывает окно: данный трек изъят либо за нарушение авторских прав, либо просто закрыт для прослушивания по чьему-нибудь заявлению. У нас они изъяли песни «Моя программа» и «Черный флаг». «Программа» — вещь действительно жесткая, но она жесткая в отношении всех, в том числе и Навального. Нам много за нее прилетало от слушателей. И «Черный флаг» — с припевом «Выше-выше черный флаг, государство — главный враг». Как тут не заблокировать?»
Пост, датированный мартом 2018-го:
«Блокируют всю группу «Пурген», песни, в названии которых есть слово «выбор». Летова (не полностью), что-то из «Йорша», а также гимн Украины».
Все понимают, что «ВКонтакте» насквозь просматривается спецслужбами. Именно там они черпают информацию о подозрительных, с их точки зрения, мероприятиях. Завел встречу, пригласил друзей, и на следующий день в клубе раздается звонок: настоятельно не рекомендуем.
Но отказаться от «ВКонтакте» трудно, именно там, а не в фейсбуке, сидит целевая аудитория, которая активно посещает концерты. Вся деятельность по продвижению музыки сосредоточена на этом ресурсе.
Все боятся. Основная группа риска — владельцы раскрученных пабликов, гигантских сообществ в Сети. Альбомы «Йорша» спокойно существуют на iTunes, Google Play и даже «Яндекс Музыке». Никого не смущают ни мат, ни протестные тексты. Но там ситуация другая, там автор подписывает документ, согласно которому ответственность за треки несет он, а не сервис. А если альбом выкладывает паблик, ответственность на администраторах паблика.
Они прямо говорят: да, музыка хорошая, группа известная, но, извините, боимся.
Панк на выживание
Одновременно с блокировками начались отмены концертов. В массовом сознании закрепились осенние отмены у рэперов, но началось все раньше, причем у всех, невзирая на жанры.
«Летом концерт в Москве нам переносили три раза. Он должен был пройти на корабле, как у Sex Pistols, когда они катались по Темзе и пели песню God Save the Queen. Но никто не предполагал, что массовые мероприятия будут запрещены в связи с чемпионатом по футболу. Уже и билетов хорошо было продано, а в итоге организатор нам написал, что некие люди обратились к владельцу корабля и сказали открытым текстом: концерта не будет или у тебя будут проблемы. Мы перенесли все это дело в клуб «Гоголь», опять начали продавать билеты, но не учли, что в те же даты — выборы мэра Москвы. В клуб точно так же пришли и сказали: «Концерт проводить нежелательно». Мне это непонятно: ну, выборы и выборы, как мы им повредим? После третьего переноса спустя несколько месяцев концерт все-таки состоялся, но три переноса отразились на аудитории очень сильно. Люди дважды сдавали билеты и дважды приобретали их заново».
Не знаю, как в регионах, но точно известно, что
в Москве существует институт кураторов из силовых ведомств, которые следят за концертными площадками города.
Как правило, они ничего не запрещают, по крайней мере, так было до последнего времени. Но сам факт их существования заставляет многих организаторов не заявлять слишком уж острых артистов. Самоцензура в действии: ну зачем нарываться. А у тех, кто этого не понимает, возникают проблемы. Пожалуйста, играйтесь в свои бирюльки, но как только вы организуете концерт в поддержку репрессированных анархистов, допустим, кураторы тут как тут. Это реальный пример из самого недавнего прошлого: одно мероприятие не состоялось, у другого под давлением сменили тему — чтоб никакой политики даже близко.
В регионах ситуация еще жестче.
«Отменять концерты у коллективов, поднимающих социальные темы, начали еще несколько лет назад. Группа «Ничего хорошего» из Петрозаводска занимает антифашистскую позицию и критикует власть. Я был организатором их концерта в Подольске. Так вот, туда приехали лица в штатском, как я понял — из Центра «Э», и объяснили, что данное мероприятие нежелательно. Каких-то правовых актов, которые запрещали бы проводить концерт, нет. Они просто оказывают моральное давление из серии — отмени-ка ты лучше все сам, они уедут, а тебе здесь жить.
В Казани было то же самое, но группа не растерялась, арендовала баню и провела концерт там».
Таких примеров у панков много. Давили на «Порнофильмы», «Элизиум», «Дистемпер», F.P.G., «Пурген». Ну и на «Йорш», разумеется.
«Запомнился Липецк. Мы выбрали частный клуб, чтобы сложнее было нажать на организатора, но приехали силовики, и за два дня до даты все пришлось перенести в другое место. Самое неприятное, что отмены происходят в последний момент, когда уже потрачены деньги на рекламу, арендована площадка, проданы билеты. Мы теряем как минимум половину публики, иногда больше. Это ощутимый материальный ущерб для группы и для организаторов».
Тут надо пояснить, что панки в отличие от рэперов — небогатые люди. Каждая такая отмена бьет по ним очень больно. Дима сделал для меня калькуляцию концерта в среднем российском городе. Обычном, не миллионнике. Зал на двести человек. Цена билета 600 рублей. Итого: 120 тысяч. Группе из этих денег достается примерно 80. Делим их на четыре: каждому музыканту по 20. И это «Йорш», группа довольно известная. Многие ездят за гораздо меньшие деньги.
А теперь представьте, что концерт отменили. Музыканты и организаторы в этом случае теряют не только прибыль, но и деньги, потраченные на аренду, рекламу, транспорт, жилье. Минус получается жирный.
А если это происходит в нескольких городах? А если в Москве или Питере?
У отмен есть и побочный эффект — страх. Он работает уже на уровне приглашения в город. Зачем звать группу, если точно известно, что будут проблемы? Организаторы просто боятся делать им предложения.
«В Краснодаре мы придумали лайфхак, универсальную отмазку для проверяющих. Мы же легальная группа, зарегистрированная в авторском обществе. Там все устроено довольно нелепо: мы обязаны давать самим себе разрешение на исполнение своих песен. И вот мы подписываем бумажку для РАО и вручаем ее людям из правоохранительных органов. Как правило, этот документ действует на них успокаивающе».
Оцените юмор ситуации: большая серьезная контора, учрежденная в свое время Никитой Михалковым, прикрывает своим авторитетом протестных панков. Но вообще-то это вариант цензуры. В советское время музыканты были обязаны литовать тексты перед выступлением, а сейчас это происходит так. Другой способ: просят подписать бумажку, в которой артист обязуется не допускать экстремистских высказываний. И подписывают, хотя ни та, ни другая сторона не понимают, что это за высказывания. Просто такой ритуал.
— Дима, а зачем вообще это надо? Проверять все концерты на двести человек — довольно утомительная работа.
— Говорят обычно одно и то же. Что позиция группы вызывает у них опасения. Что люди нас послушают и после этого будут разделять нашу идеологию. Ну и как бы никому не нужно, чтобы лодка раскачивалась.
В Смоленске ко мне подошел организатор и сказал, что на концерт придут представители правоохранительных органов. Попросил острые темы не задвигать, петь можно, но никакой пропаганды, призывов и всего прочего. Вообще-то у нас и так нет никаких призывов. Со сцены я говорю обычно, что все люди братья, Земля — наш общий дом, а национализм — зло. Это экстремизм или нет?
В Нижнем у меня на груди фээсбэшник плакал: ему нравится наша музыка, и его мучают демоны по ночам из-за того, чем он занимается днем. Не знаю, какой выбор он сделал, не буду врать, но уже хорошо, что задумался.
Мы никогда никого не призывали на баррикады, мы против революции кирпича в окно. Наоборот: пусть молодые люди получают образование, работают и меняют систему изнутри — вот это правильная стратегия.
Примерно о том же говорил мне Володя Котляров, лидер «Порнофильмов»:
— Если сейчас устроить революцию, одних алчных потребителей сменят другие алчные. Устрой переворот в своей голове, тогда и баррикад не понадобится. Пройдет время, ты сам станешь депутатом, станешь полицейским. И если ты честный человек, то и жизнь в стране будет честной.
Служба безопасности нашла негатив
Дима и Володя — странные панки, не такие, как мы привыкли. Никакого нигилизма и тяги к саморазрушению я у них не заметил. Котляров, например, стрейтэджер — не пьет, не курит, не принимает наркотики. Пропагандирует ЗОЖ, а также — вы не поверите — стихи Ахматовой и Мандельштама. Соколов — многодетный отец, верующий человек, в недавнем прошлом преуспевающий финансовый менеджер. Что чиновников не устраивает, непонятно.
И, кстати, откуда они такие взялись?
«Все просто, — говорит Дима. — Мы выросли в депрессивных подмосковных городах, где все вокруг беспробудно пили, кололись, о криминале и говорить не хочу, он на каждом шагу. У нас была компания, человек тридцать. Из них только у пятерых все в порядке. Остальные либо сидят, либо умерли. Естественное наше желание — жить иначе.
И мы же ездим по стране, видим, что происходит. Иногда ужасу даешься: дорога от Ярославля до Вологды — покосившиеся домики, тотальная алкоголизация, наркомания. В городе Бор страшно было по улицам ходить: на автобусных остановках в открытую колются, слюна течет, и никто с этим ничего не делает, все привыкли. Один раз увидят наркомана, вроде бы их это шокирует, а когда второй, третий, двадцатый, то уже не так страшно. Но на самом-то деле страшно».
В феврале его уволили с работы.
«Я сделал карьеру директора офиса. И меня все время мучил вопрос бытовой ксенофобии. Проявления национализма я пресекал очень жестко: еще раз слово «хачик» услышу, и ты больше здесь не работаешь».
А потом сменилось начальство. Банк «Российский капитал»стал государственным.
«Служба безопасности залезла в соцсети, а там моя идеология достаточно прозрачно видна. И началось давление, хотели, чтоб я уволился. Ну уволился, а куда деваться. Пригласили в другой банк. Все было хорошо, прошел собеседование. А на финальном этапе позвонили и сказали: «Безопасность не пропустила вас». Они не объясняют почему, просто говорят: «Есть негатив». И с февраля я сижу без работы. Хожу на интервью, пытаюсь устроиться, но негатив-то никуда не исчез. А пока зарабатываю музыкой. Даю уроки игры на гитаре и гастролирую с группой. Но этого не хватает, у меня трое детей».
Он и внешне не очень похож на панка. Обычный парень, без ирокеза, без символики. А с другой стороны, в Москве полно людей, которые выглядят вполне панковски, но к панку отношения не имеют. Это просто мода, прикол. Думая об этом, понимаешь, насколько сильно времена изменились. Помню, как в Череповце мне говорили про Вологду: «Отсталый город, там до сих пор можно встретить панка с ирокезом».
«Десять лет назад ботинки «Доктор Мартинс» означали принадлежность к антифа-субкультуре. У меня были красные «мартинсы» с красными шнурками, это вызывало вопросы. А сейчас все ходят в «мартинсах», никто не обращает внимания».
С одной стороны бритоголовые, с другой — власть
«Вызывало вопросы» — это он мягко выразился. При неудачном раскладе могли убить. Середина нулевых — самый разгар уличных войн панков с неонацистами.
«Я был в клубе «Точка» на концерте «Наива», когда массовое побоище началось. Туда пришли люди, которые анонс по «Нашему радио» услышали, мальчики и девочки, а их толпа бритоголовых прессанула. Естественно, они начали задумываться: а что мы плохого сделали? Отсюда антифа-движение и пошло. Помню «белые вагоны», мы сами в них попадали. «Белый вагон» — это когда бригада бритоголовых заходит с двух сторон в вагон подмосковной электрички и избивает нерусских либо тех, кто панковски выглядит. Мы один раз попали так в Сергиевом Посаде. Нас, к счастью, не тронули, но, если честно, это очень страшно, потому что понимаешь, что бежать тебе некуда».
Дмитрий Спирин из «Тараканов!» рассказывал мне:
— Мнение панк-сообщества сводится к тому, что противостояние с правыми, которое доходило до реальных человеческих жертв, осталось в прошлом. Но, конечно, это иллюзия. Они и по сей день мониторят интернет, отслеживая каждый концерт. Читают афиши, видят, что их расшаривают антифашистские сайты, — и все, выводы сделаны».
Нулевые не закончились. Правые радикалы и сегодня время от времени срывают концерты. Риск двойной: ты можешь получить от власти, а можешь — от бритоголовых. В столицах подобные инциденты происходят раз в несколько месяцев или реже. В регионах наверняка чаще, но никто не считал.
В Подольске, откуда Соколов, до сих пор много правых. Но «Йорш» не трогают: группа гремит на всю страну, не хватало еще их в родном городе обижать.
А в декабре в Обнинске избили их гитариста.
«Стояли у бара и выкрикивали что-то расистское. Он говорит: «Ребята, зачем, не стоит». «Ты из «Йорша»? Шавка, что ли?» (так они антифа называют) А у нас гитарист вообще-то из мира металла, раньше песни про эльфов исполнял. Он удивился: «Почему «шавка»? Если девушка другой национальности на улице упадет, ты разве руку ей не подашь? У меня друзья есть армяне, таджики, узбеки, они плохие люди все, что ли?» Ну и получил. С радикалами сложно вести конструктивные диалоги, они все расценивают с позиции силы: кто сильнее, тот прав.
Потом он в полицию заявление написал. Его не приняли, начали всем отделом отговаривать, типа, зачем тебе это надо. Он там три или четыре часа просидел, весь на нервах, потом плюнул и сказал: «Ну и живите здесь со своими нациками».
То есть ко всем запретам еще и это.
А с другой стороны, они добились, чего хотели. Никогда бы такая широкая аудитория не узнала о существовании «Йорша», IC3PEAK, даже Хаски, если бы силовики не пиарили их на всю страну. Способ пиара, конечно, своеобразный, но тут уж кто как умеет.
В начале апреля они сыграли в «Главклубе», на одной из самых престижных и крупных рок-площадок Москвы. Логичный результат отмен, блокировок и угроз. Популярность росла, росла и выросла до серьезных масштабов. Спустя десять лет после основания группы она вышла из андерграунда. Другое дело, что у них на душе.
По большому счету, ничего суперстрашного с группой «Йорш» не случилось. В конце концов, никого из них не убили, не посадили. Их песен даже нет в экстремистских списках. Обычная история, будни. Но представьте себе атмосферу, в которой они и другие молодые группы живут последние годы. Страх, постоянное ожидание удара, игра на выживание. Неудивительно, что песни становятся все злее и злее. Панк и без того не самое мирное направление в музыке, но так кого угодно можно довести до протеста.
P.S.
