В окрестностях башкирского Стерлитамака есть цепь из четырех гор, по-башкирски называемых шиханами. Шахтау, Торатау, Юрактау и Куштау. Они значимы не своей высотой, составляющей всего 300–400 метров, а уникальным происхождением.
Башкирская легенда рассказывает, как жестокий сын правителя края Ашак пытался завладеть гордой девушкой Агидель. Чтобы избежать брака, девушка сбежала, превратилась в реку Агидель. Ашак пытался догнать беглянку на коне, но не сумел, лишь загнал коня. На этом месте вырос шихан Торатау, похожий на задранную голову павшего коня. Не успокоился Ашак, бросил вслед ускользающей Агидели сокола, но и тот пропал, не справился. Здесь и вырос Куштау — «птица-гора».
— Вернись, Агидель! — в отчаянии крикнул Ашак, но девушка-река не остановилась. Тогда он вырвал из груди свое каменное сердце и бросил под ноги утекавшей Агидели. Так появился Юрактау — «сердце-гора». Убитый горем он навсегда заточил себя в камне. Сейчас это шихан Шахтау, который в старину звали Ашактау.
С красивой легендой в Башкирии не спорят. Ученые, естественно, выдвигают свою версию появления шиханов.
Двести восемьдесят миллионов лет назад на месте нынешней Башкирии было море. Геологи называют его Пермским, по времени образования. В этом море обитали различные организмы: кораллы, губки, мшанки, брахиоподы, иглокожие и водоросли. В результате их жизни и смерти образовались подводные рифовые массивы. Но около пяти миллионов лет назад море отступило, и рифовые массивы вышли на поверхность.
На нашей планете существуют и другие горы, сложенные пермскими рифовыми массивами, но нигде они не представлены в виде одиночно стоящих останцев. Стерлитамакские шиханы внесены в Список геологического наследия всемирного значения GEOSITES. В СССР Торатау и Юрактау получили статус особо охраняемых природных территорий и памятников природы.
Но это произошло уже после того, как в предвоенный период активной индустриализации в Башкирии построили крупное производство соды. И в 1951 году началась разработка Шахтау: с помощью взрывов из горы стали добывать известняк.
Еще в XIX веке бельгийский изобретатель и промышленник Эрнест Сольве придумал способ изготовления соды, для которого нужно всего три ингридиента: углекислый газ, поваренная соль и вода. Углекислый газ получают сжиганием известняка. В России основную часть объемов кальцинированной соды (карбоната натрия) до сих пор производят этим способом.
Башкирские шиханы состоят из известняка, как и большая часть горных пород Башкирии. Различие только в том, что шиханский известняк исключительно чистый — содержание песка и прочих механических примесей в нем менее 0,5%. Шиханы сложены рифовыми организмами, поэтому и такая чистота. Прямо под боком у самого крупного в стране содового завода.
С места добычи до места переработки известняк с 1951 года транспортируют при помощи канатной дороги длиной шесть с половиной километров. Вода для производства берется из текущей здесь же реки Агидели, а соль — с ближайшего месторождения. Все это делает затраты на выпуск продукции минимальными.
С момента открытия завода известняк начали добывать из самого большого шихана — Шахтау. Сегодня его больше не существует. За шестьдесят семь лет гора была полностью срыта.
Легкий для добычи известняк в карьере Шахтау заканчивается, надземные запасы истощены, дальнейшая разработка приведет к затоплению прилегающих территорий озером, образовавшимся в котловане уничтоженной горы.
Нынешние владельцы содового производства — «Башкирская содовая компания» — настаивают на начале разработки следующей горы, заявляя, что никакой другой известняк для них не подходит.
Начало геологической разведки оставшихся гор обострило тлевший много лет конфликт.
Ни одно в мире производство соды не обладает подобным доступом к известняку. И нигде в мире больше нет таких геологических и геоморфологических памятников природы, как Шиханы.
«Башкирская содовая компания» производит в год один миллион семьсот тонн. Рентабельность этого производства более 60%, это небывалая прибыльность для промышленности.
В своих заявлениях в СМИ представители БСК утверждают, что в случае, если им не отдадут на разработку новую гору, производство обанкротится, Башкирия потеряет самого крупного налогоплательщика, а Стерлитамак окажется на грани вымирания, так как тысячи людей останутся без работы. При этом для разработки, как утверждали менеджеры БСК до начала декабря 2018 года, подходит только Торатау, так как только там известняк достаточно чистый. С точки зрения пиар-кампании, ход довольно оправданный, но только никакой фактической проверки он не выдерживает.
БСК не является градообразующим предприятием Стерлитамака. На производстве соды задействовано всего четыре тысячи сотрудников из трехсот тысяч жителей. Самым крупным налогоплательщиком Башкирии среди предприятий и компаний являются «Роснефть» и «Газпром». «Башкирская содовая компания» же находится в группе, которые вносят 1–2% в бюджет республики, и по объему отчислений уступает даже пивному производству «Пивоварня «Эфес»». Хотя руководство компании утверждает: «Мы кормим всю республику».
Миф об исключительной необходимости для производства именно известняка с Торатау легко развеивают геологи и ученые края. Завкафедрой геологии и полезных ископаемых Башкирского государственного университета Исхак Фархутдинов, разъясняет:
«У нас в республике очень много известняка, который может подойти для производства соды. Самый первый вариант — Худолазское месторождение в Сибае, потому что производство там уже ведется: и карьер есть, и железная дорога.
Но БСК установила требование, что им для печей якобы подходит известняк с содержанием песка 0,5% максимум. Хотя эта технология Сольве родом еще из XIX века, и при ее применении известняк нужен только для того, чтобы его сжигать. Индусы, которые работают по этой же технологии, используют известняк с 2,5% кремнезема. У нас очень много известняка с содержанием кремнезема до 1%. Ни один производитель соды в мире не сидит на шиханах. Поэтому нужно поменять требования до 2,5%, и геологи найдут достаточно месторождений в Башкортостане. Если ежегодная чистая прибыль БСК составляет 10 млрд рублей, и в следующем году из-за модернизации они получат, например, 9 млрд 500 млн, то не сильно пострадают».
Действительно, переход на известняк с альтернативных месторождений удорожит производство соды на сто миллионов рублей в год, по утверждению бывшего главы республики Рустэма Хамитова. Но если вспомнить про объем чистой прибыли БСК в год, то сумма не впечатляет. Особенно в сравнении с перспективой уничтожения памятника природы — Торатау.
К тому же уничтожение шиханов — не единственное болезненное следствие содового производства. Чтобы получить натриевую соль угольной кислоты (кальцинированную соду Na2CO3) для химической реакции используют воду из ближайшей реки Агидель и обычную соль(NaCl) с Яр-Бишкадакского месторождения, что в двадцати двух километрах от завода. В качестве отходов производства образуется так называемая дистиллерная жидкость — водный раствор хлористого кальция и обычной соли.
Дистиллерная жидкость с производства поступает в накопители в окрестностях Стерлитамака, в местах разлива реки Белой. Во время весеннего паводка эта жидкость сливается в реку, та уносит ее в Каму, которая впадает в Волгу.
Руководство «Башкирской содовой компании» утверждает, что дистиллерная жидкость не представляет никакой угрозы для экологии республики и здоровья жителей, так как не содержит в себе никаких опасных веществ.
Химическая формула дистиллерной жидкости действительно не выглядит так уж страшно, в конце концов, это не радиоактивные вещества или отходы уранового производства.
Однако местные экологи давно бьют тревогу по поводу постоянно растущих «белых морей» — резервуаров с дистиллерной жидкостью.
В самом начале содового производства в Башкирии завод производил 142 тысячи тонн соды в год. В 2018 году БСК произвела 1 700 000 тонн кальцинированной соды. Побочным продуктом грандиозно выросших оборотов компании являются 17 миллионов кубометров дистиллерной жидкости в год.
Заслуженный деятель науки Башкирии, доктор химических наук, автор книги «Шиханы должны жить» Марс Гилязович Сафаров объясняет:
«Даже если взять во внимание только одну химическую составляющую дистиллерной жидкости — NaCl (поваренную соль по-простому), то легко опровергнуть утверждение о безвредности этой жидкости. Представьте себе, что вы съели ложку поваренной соли? Что с вами будет? Неприятно, но ничего страшного? А если пачку? Летальная доза поваренной соли для человека, например, моего веса — полтора килограмма. Если я съем столько за сутки, то умру. Вопрос ведь не только в составе, но и в количестве. Так вот содержание солей в одном кубометре дистиллерной жидкости — 150 граммов. Если произвести несложный расчет, то получается, что в год, при нынешних объемах производства, БСК сливает в Белую два с половиной миллиона тонн солей. Допустимая норма содержания NaCl и СaCl2 на кубометр речной воды — 0,3 грамма на литр. Чтобы разбавить эти соли до допустимой нормы, нужно восемь с половиной килокубометров воды. Белая несет четыре килокубометра воды в год».
«Белые моря» хорошо видно с вершины горы Куштау, на которую мы поднимаемся с одним из активистов, выступающих за спасение шиханов, Тимуром Сабитовым.
Именно эту, самую протяженную гору-шихан, сейчас рассматривают для добычи известняка в качестве альтернативы Таратау.
Оставляем машину у горнолыжного курорта «Куштау», который также может быть уничтожен, если гору отдадут «Башкирской содовой компании». Наверх забираемся пешком. Со стороны Стерлитамака отчетливо пахнет химикатами.
Резервуары с дистиллерной жидкостью обустроены среди сельскохозяйственных полей. Больше всего вид с горы напоминает сцену из фильма «Сталкер» Тарковского. Мертвые белые пространства правильных геометрических форм. На данный момент их площадь — 460 гектаров, но с каждым годом приходится выкапывать новые: соли выпадают в осадок, уменьшая объемы резервуаров.
В советское время эту проблему попытались решить радикальным способом — подземными ядерными взрывами. Ради содового производства глубоко под землей взорвали несколько ядерных зарядов, чтобы создать пустоты. Самые большие подземные резервуары «Кама-1» и «Кама-2» образовались после взрывов в 1973 и 1974 годах. Но даже эти хранилища были рассчитаны на 50 лет — при прежних объемах производства. На нынешнюю мощность их не хватает. Срок действия хранилища «Кама-2» истекает в 2024 году. И куда далее сливать отходы содового производства при сохранении существующей технологии Сольве — непонятно.
Ситуация вокруг шиханов и содового производства разделила республику. Власть сетует по поводу финансовых угроз, нависших над БСК. Интеллектуальная элита, деятели культуры и науки, студенты и просто неравнодушные люди объединились под лозунгом «Не взрывай»! Это строчка из песни, написанной Тимуром Сабитовым на музыку известной песни Юрия Шевчука, легендарного рок-музыканта и народного артиста Республики Башкортостан. Тимур рассказывает: «Этот конфликт длится уже несколько лет. И стал своеобразной лакмусовой бумажкой для людей.
По тому, как человек относится к нашим шиханам, природе, да и планете в целом, можно легко судить — стоит иметь с ним дело или нет».
На момент публикации материала редакции не удалось получить от представителей «Башкирской содовой компании» ответы на вопросы о целесообразности организации добычи на объектах мирового природного наследия, о возможности выбора другого месторождения известняка или модернизации производства по образцу зарубежных заводов.
Власти республики также не дают однозначного комментария по поводу происходящего.
