Западные моды всегда кружили голову русским нуворишам, но мало кто задумывался, кто у нас был первым модником. Конечно, Петр, на то он и Первый, его особую роль в истории кураторы подчеркнули, поставив неожиданную точку в названии кремлевской выставки — «Петр. Первый. Коллекционер, исследователь, художник». На выставке показывают его матросский костюм — куртку-бострог, штаны и шляпу. Это не просто маскарадное одеяние, хотя Петр Алексеевич появлялся в нем и на празднествах, — царь оценил защищавший от ветра костюм матросов и корабельных мастеров, когда под вымышленным именем вместе с Александром Меншиковым учился на верфях Амстердама.
Эрмитажный костюм сшит из шерсти и льна, сукна и бархата в Голландии, но шили бостроги и в России. Всего в Эрмитаже около 30 подобных курток, в том числе из канифаса (качественной парусины), но подражавшее Петру окружение заказывало костюмы из дорогих тканей.
Среди экспонатов из полутора десятков собраний и частных коллекций, включая музеи Амстердама, Лондона и Дрездена, много редкого — и в разделах о китайской коллекции Петра и его собрании монет и медалей, и в «главе» об Академии наук — старинные приборы и записка философа Лейбница о развитии наук в России, а также письмо-благодарность Петра французской Королевской академии наук, избравшей его в 1717 году своим членом. Есть токарно-копировальный станок — Петр ввел моду для знати на работу за станком, сам тоже немало наточил. Есть и портрет царя работы Яна Купецкого из коллекции семьи Карисаловых. Он был написан в 1711 году во время пребывания Петра в Карлсбаде и Торгау, Петр мечтал заполучить его вместе с другими портретами в Петербург. Картина осталась в замке тестя царевича Алексея, герцога Брауншвейг-Вольфенбюттельского, лишь недавно ее купили в России и прошлым летом показывали во дворце Монплезир в Петергофе.
Петр задумался о перемещении культурных ценностей, когда увидел во время путешествия по Европе находки из сибирских курганов, в том числе в коллекции бургомистра Амстердама, ученого и путешественника Николаса Витсена. Раскопки в курганах велись грабительским образом, Петр пытался остановить их рядом указов. Они не сохранились, но известны по упоминаниям в письмах и распоряжениях должностных лиц, которым велели выкупать за счет казны найденные древние золотые и серебряные вещи. Так зародилась охрана памятников старины, так сформировалась знаменитая Сибирская коллекция Петра, с уникальными золотыми украшениями скифской и сарматской эпох. Коллекцию пополняли и после смерти ее основателя; разобраться, что пришло позже, трудно, многие архивы сгорели, сама коллекция, попав в Кунсткамеру, не раз переезжала.
С другими петровскими собраниями не лучше, наследники постарались — вот выставили акварель Оттомара Эллигера с кубком с геммами, подаренным Петру в Дании в 1716 году. Кубок разобрали в эпоху Екатерины II, геммы теперь отдельно, в том числе портрет Александра Македонского. Сам кубок «сохранился» благодаря другой идее Петра — зарисовать все экспонаты Кунсткамеры. Работу продолжили после его смерти; каталог вышел без рисунков, зато более 2000 заархивированных листов запечатлели то, что позже частично исчезло.
Выставка о Петре — из числа тех, где надо читать, читать и читать. Экспонаты редки, за каждым столько историй, что наслаждаться только эстетически — себя обеднять. Наслаждению знатока помогает отлично сделанный каталог (не хватает лишь именного указателя) и хорошие экспликации в залах, где и компьютерная графика, и фильм — стандартный набор для европейски мыслящего музея.
Компьютер, в частности, на глазах зрителей «рисует» на стене проект памятника Петру работы Бартоломео Растрелли в честь победы над шведами. Конь напоминает коня под Марком Аврелием на знаменитой античной статуе и коня берлинской статуей Фридриха Великого работы Шлютера; похожа и флорентийская статуэтка коня 1605 года из музеев Дрездена — Петра поразили саксонский правитель Август Сильный и его фантастической красоты собрание.
Конь — среди двух с лишним десятков экспонатов, предоставленных Кремлю художественными собраниями Дрездена. Здесь сплошь уникаты — речь ли о ножницах с винтом (Нюрнберг, ок. 1570), серебряных сосудах в форме грифона с алебардой или в форме морского единорога или фигуре голландского моряка. Фигура маленькая, 19 сантиметров в высоту, но драгоценная, из барочного жемчуга, серебра, позолоты, алмазов, изумрудов, агата, красной яшмы, оникса, халцедона и гамиенштайна.
В ноябре «Зеленые своды», главную сокровищницу дрезденских музеев, ограбили, вынесли почти все. Среди сохранившегося — предметы, выданные на выставку в Москву.
Грабить музеи — все равно что убивать их хранителей. Хочется верить, что к расследованию этого преступления, сравнимого с уничтожением талибами Бамианских статуй Будды в Афганистане, подключатся и российские спецслужбы. Петр одобрил бы это первым.
Говорит Ольга Дмитриева, доктор исторических наук, сокуратор выставки
— Чем было коллекционирование для Петра — занятием этнографическим, эстетическим или политическим?
— Всем вместе. У него подвижный, цепкий ум, он был очень восприимчив. Постепенно познакомился с разными европейскими собраниями — в одном Амстердаме было около 40 коллекций, кабинетов, музеев, кунсткамер, они разные, и естественнонаучные, с познавательной направленностью — флора и фауна разных континентов, и музей Ост-Индской компании, там было много этнографии, от Востока до Норвегии, от Африки до Московии, и анатомический театр, и собрание древностей Якоба де Вильде — античные статуэтки, геммы и камеи. Он смотрит разное: голландскую живопись, марины, пейзажи, жанровые сценки, а в Англии в королевских дворцах — художников Ренессанса, итальянцев, Рафаэля, венецианцев, хорошо понимает эстетическую, практическую, а иногда и политическую значимость этих вещей. Петр беспроигрышно выбирает два жанра, пригодных для политической пропаганды, — медальерное искусство и графику. Он перетаскивает в Москву европейских мастеров. Шхонебек, который учил его гравюре, становится основателем русской графической школы в Оружейной палате. Мы знаем роль графики, изображающей Петра триумфатором, отмечающей его победы… Медальерное искусство — та же самая история. Петр видит, какова его роль в Европе, к его визиту чеканят медали, везде их дарят. С медали, которую печатали в Утрехте в его честь как победителя при Азове, он пробует сделать свой первый офорт. Он понимает, как медаль работает в пропаганде — в создании образа власти, монарха, пропаганде успехов государства. Как ценитель древностей покупает собрания европейских и античных медалей, 29 тысяч медалей — греко-римские, ренессансные, барочные… А своим мастерам Петр заказывает медали на актуальные темы победы в Северной войне. Здесь политические идеи и любование художественной стороной предметов идут рука об руку. Он много сделал для становления коллекционирования, для понимания европейского искусства в России.
— Насколько осуществился петровский проект европеизации России?
— Это бесконечный и в чем-то кровавый спор, так ли он все сделал, но, простите, никто из нас не откажется от Петербурга, Академии наук, гражданского шрифта, новой книжной культуры…
— …от крепостного права…
— ...оно введено до него.
— Поездив по Европе, он так его и не отменил.
— Зато он воспитал в дворянине гражданина. Это государь, готовый сам трудиться для общественного блага, и заставить трудиться других. Когда мы говорим: да, он сделал в общем правильные вещи, но не так либерально, как бы хотелось, — это анахронический подход. Он жил в жесточайший век и делал что мог, мы пользуемся плодами его колоссальных трудов, без Петра не было бы нас таких, какими мы являемся.
— Все ли вы получили из дрезденских «Зеленых сводов»? Есть вещи из постоянной экспозиции?
— Что-то из запасников, что-то из выставочных пространств — бронза, знаменитая лошадка, отсылающая к идее конного монумента правителю. В «Зеленых сводах» хранятся драгоценные вещи из редких материалов, которые порой нетранспортабельны, сложно договориться об их выдаче по соображениям сохранности. Получить все — так не бывает никогда. Выставка — это искусство возможного.
