Как горячие пирожки

У меня что ни день — 36,3. Максимум — 36,6. Работаем! Едва успеваешь заполнить журнал, в районные чаты в ВК начинают поступать заявки от стариков.

Обычно волонтер состоит в нескольких чатах, в каждом — больше 100 человек. И здесь, как говорится, не зевай: заявки разбираются, как горячие пирожки. Некоторые волонтеры, неоднократно ходившие по одному адресу и проникшиеся симпатией к своим подопечным (взаимной, кстати), бронируют заявки еще до их распределения.

— Всем доброе утро! Будут заявки 376602 и 376675 на Кузнецова, 20, и Захарова, 30, — мои!

Обычно заявки начинают поступать после 10.00. На часах — 10.15. Куратор в чате:

— Заявка!

Тут же два отклика — в одно и то же время, через секунду. Один из них мой. Но ответ коллеги выскочил чуть раньше. Ей и отдают.

— Неделю уже не могу ничего поймать! — расстраивается за себя и радуется за работу команды волонтер Ольга.

— Всем доброго утра и милых бабулечек! — в чате принято шутить, подбадривать друг друга, передавать благодарности от подопечных и даже делиться полезной информацией, к нынешней акции не имеющей прямого отношения. Например, где волонтеру с машиной можно поменять резину на летнюю со скидкой. А еще кидать фото скидочных карт в аптеках и магазинах — для экономии денег стариков.

«Диктуйте, я записываю»

На обучающем курсе нас предупреждали, насколько важно сразу найти общий язык с пожилым человеком, вызвать доверие.

— Здравствуйте, я ваш волонтер Елена. Номер вашей заявки… — Подождите, я сейчас проверю! — Голос старушки напряженный, недоверчивый. Куда-то идет, чем-то шелестит. Тон меняется: — Леночка, говорите, вас зовут? Продукты мне нужны, лекарства еще… — Диктуйте, я записываю.

Любой прозвон заявителю — это время.

Переживаешь: что случилось, почему не снимают трубку? Радуешься, когда, наконец, дозвонился. Но бывает и так:

— Ольга Семеновна? Здравствуйте! — Это ее дочь. А вы кто? — Я волонтер, по заявке вашей мамы. — Мама, на кой ты опять волонтерам звонила? Я же сказала — приеду, как смогу! И уже мне:

— Нам ничего не надо, я сама все сделаю. Смотрю на часы: на прозвон и выяснение ушло почти полчаса. Жаль потерянного времени.

Неловкие моменты

Выездной волонтер — это тот, кто доставляет старикам продукты, лекарства и оплачивает услуги ЖКХ. Он работает в перчатках и маске (каждую неделю их и санитайзер выдают в штабе). Обязателен бейдж с фотографией и телефоном для проверки личности волонтера. Мою личность за 30 поездок никто из стариков ни разу не проверял, а вот наличием СИЗ интересуются.

— Мне бы не хотелось с вами контактировать, я боюсь. Вы мне пакеты перед дверью оставьте, а я вам деньги в пакете потом тоже на ручку повешу.

Да — деньги. Заявителей предупреждают: мы не благотворительная организация, продукты купим и доставим, но за них по чеку придется заплатить. Чтобы не вводить стариков в лишние траты, заранее уточняем, в какие магазины рядом с домом они обычно ходят. Многие подопечные в лучшие времена в поисках продуктов подешевле обходили все окрестные магазины, по чуть-чуть покупая себе то в том, то в этом.

Такими же «перебежками» приходится передвигаться и волонтеру, хотя это очень неудобно — уходит уйма времени, куча чеков, иногда последнее из списка покупаешь в самом дальнем магазине, и уже тяжело груженая плетешься к заказчику.

— Вы мне только заранее скажите, сколько денег я должна, чтобы заранее приготовить!

Отзваниваешься, называешь сумму.

— Вам сдача нужна будет? — Да, моя хорошая, у меня только 5 тысяч.

Хорошо, что предупредили. Теперь нужно снять наличные (в магазинах расплачиваешься, как правило, карточкой), чтобы приготовить сдачу.

После смены с пачкой купюр идешь к банкомату — снова кладешь на карточку.

Соседи и не соседи

Между прочим, некоторые заявки поступают с такой пометкой: «Нужны продукты. Денег нет. Другая помощь». Другая помощь — это значит, что конкретному человеку будет выдан продуктовый набор из резерва волонтерского штаба. Сухпай, 8 кг: крупы, сахар, масло растительное, чай, шоколад, мука. Заявителя предупреждают: такая помощь, увы, разовая.

Для волонтеров из дальних районов «другая помощь» — не очень удобная заявка, потому что за проднабором нужно ехать в штаб на Васильевском острове. Практикуют такие выезды, как правило, автоволонтеры. На «своих двоих» эти килограммы просто не дотащить.

На 1 мая я увидела заявку «Другая помощь». Я в Стрельне — штаб на 13-й линии, заявительница живет на Автовской. Так себе маршрут. Но — праздник же, хочется и старушке его устроить. Поехала в штаб.

— Вы хоть на машине? — спрашивают в штабе. Да, я на машине. В это время выскакивает уведомление в чате другого района, что такая же помощь нужна пожилому мужчине, который живет на соседней от меня улице. Думаю, зачем кому-то тоже ехать в штаб, чтобы потом мчаться в Стрельну, когда я так и так туда буду возвращаться? Беру и второй паек.

По дороге успеваю «разнообразить» сухпай овощами, фруктами, сладостями, чаем и даже кагором (бабушка с Автовской попросила к празднику): деньги на «доппитание» перечислили друзья по фейсбуку, прочитавшие мои посты о бедствующих стариках. Эти отклики — просто гимн уверенности в том, что мы вместе и победим.

— Храни вас Бог! Такой праздник мне устроили! У меня день рождения, 80 лет, а вот осталась без денег… Я на телевидение напишу, спасибо вам скажу! — Старушка не знает, как выразить свою признательность.

Пока я тащила 8 кг набора и дополнительные продукты и искала нужную квартиру, по лестнице поднималась пара средних лет.

— Да, есть у нас на четвертом этаже (дом без лифта. – Е. Г.) бабуля. А чего она соседей-то по площадке не попросила ей помочь? — А вы здесь живете? — уточняю. — Да, на пятом этаже.

Пошли дальше. Мужчина даже не попытался помочь мне донести сумки. Пятый этаж — это уже, наверное, не соседи…

Тороплюсь по второму адресу. Мужчина сначала долго не берет трубку — а я уже под окнами. Потом невнятно поясняет, что не работает домофон, и он сейчас спустится. Проходит еще минут десять. В дом входит кто-то из жильцов, протискиваюсь с ними. Лифта опять нет. Тащу продукты на третий этаж.

Меня встречает нетрезвый, еще не очень старый мужчина. Он и есть мой заявитель. Молча забирает пакет и уходит. Я сообщаю в штаб: скорее всего, денег у заявителя нет по вполне определенной причине. Хотя, конечно, если человек голодает, принципиальной разницы никакой. Но настроение подпорчено.

У вас все в порядке?

— Ой, милая, спасибо! Я тебя раньше вечера не ждала! Проходи, сейчас чай пить будем!

Честно говоря, после пары-тройки выездов от чая я бы не отказалась. Но волонтеру нельзя заходить в квартиры. Еще нельзя принимать благодарность в виде конфет, печенья и пр. Но старики, уже имевшие дело с волонтерами, наловчились: завернут деньги за доставленные продукты в газету, разворачиваешь уже за закрытой дверью, — а там плитка шоколада, например.

— Юрий Михайлович, спасибо, но нам же нельзя! — кричишь через дверь. — Ничего не знаю, тебе спасибо! — отвечает Юрий Михайлович и радуется своей уловке, как ребенок.

Но иногда инструкцию приходится нарушать. — Валентин Иванович? — Так точно!

О, думаю, сейчас меня встретит бравый пенсионер в отставке. И хорошо, что бравый — сумки неподъемные. Дверь открывается, а в проеме старик-моховик, еле на ногах стоит. Передаю ему сумки, он мне — деньги, делает шаг в сторону и — падает! В ужасе бросаю рюкзак, деньги, чтобы освободить руки, кидаюсь к нему.

— Лена, уходи! Я сейчас посижу и сам встану. Все в порядке! Да, их таких, гордых, много. — Я только помогу вам встать… — Я сказал — сам! Дверь просто прикрой.

Скрепя сердце, ухожу. Едва сдерживая слезы, сажусь в машину, проезжаю метров 200, останавливаюсь. Звоню (телефон только домашний — аппарат, как я заметила, стоит на тумбочке в прихожей, где старик упал; значит — сможет дотянуться):

— Валентин Иванович, это Лена, волонтер. Как вы там? — Все в порядке, Леночка, не волнуйся. А вот ты обронила 100 рублей! Так что, давай, возвращайся и забирай. — Если у вас точно все в порядке, то возвращаться не буду. В следующий раз сочтемся.

Срочно… для кошечки

Большинство наших подопечных — люди удивительной щепетильности, и им трудно принимать постороннюю помощь. Но, как дети своего времени, они хорошо воспринимают запреты и ведут себя дисциплинированно: сидят дома, и только поэтому согласны, чтобы им помогали. Это их вклад в общее дело борьбы с пандемией.

— Ох, у меня такой большой список! Вам тяжело будет… Так, это я тогда заказывать не буду, а этого возьмите поменьше. Мне так неловко…

И, встречая тебя в дверях, горестно всплескивают руками: — Какая же ты маленькая с такими большими сумками! Одна из бабушек стала перечислять, что срочно нужно купить для… кошки. Я выдохнула, уж больно просительный был голос. Робкий, интеллигентный.

— Только Мусе нужен «Ройал Канин». А он есть не во всех магазинах. Вам не трудно будет зайти в специальный?

Классическая картина: старушка живет одна, а потому ее Муся, видимо, единственное родное ей существо. Поэтому и забота в первую очередь не о себе, а о кошке.

— И еще наполнитель возьмите, пожалуйста. Только маленький, не на 8 литров, а то вам тяжело будет.

И 50 граммов коньяка

Волонтеры объясняют: доставляем только продукты первой необходимости, максимум на 10 дней, покупаем в ближайших к вам магазинах. Но находятся заявители, которые принимают добровольцев за обыкновенную службу доставки. Кто-то просит специально за корюшкой в супермаркет съездить. Другой отправляет на рынок. Третий затаривается на 20 кг общим весом. Тем не менее волонтеры и такие заказы стараются выполнять.

Хотя приходится и отказывать. Так, волонтеры не ходят за рецептами в поликлиники — не из лени, а потому что там можно подхватить заразу и передать ее заявителю. Еще мы не убираемся в квартирах подопечных — по той же причине. А вот мусор вынести можем.

— У меня случай был, поехал на выполнение заказа, и бабушка с этого заказа звонит мне: «Извините, у меня тут умирающий человек лежит, я ему по 50 граммов коньяка каждый вечер наливаю, могли бы вы купить еще коньяк?» — делится коллега в чате. — С тех пор не беру эту заявку, когда вижу.

Да, у волонтеров есть свои черные списки злоупотребляющих желанием помочь. Потому что это потерянное время для тех, кто в помощи действительно нуждается.

А за льготными лекарствами, которых вечно нет, а если и есть, то нужно ехать на другой конец города, волонтеры готовы мчаться в любое время суток.

Помогаем друг другу

Между «полевыми» волонтерами и штабными нет никакого антагонизма. Кураторы держат нас в курсе всей оперативной информации, разъясняют, как поступать в сложных ситуациях, подбадривают.

«Информация по заявкам, где у заявителя подтвержден вирус: мы такие заявки выполняем и очень просим заявителя о бесконтактной оплате. Если это невозможно, волонтер получит специальную защитную экипировку, о которой я сообщу в момент ее появления в Штабе», — реагирует на возникшие сомнения куратор в чате.

Или:

«Уважаемые волонтеры! Мы готовим для вас различные бонусы. Теперь при посещении Штаба вы всегда можете взять в дорогу (пока продукция в наличии): шоколадки «Сникерс» и «Твикс», жвачки, энергетики, холодный чай и печенье. Очень надеемся, что эти сладости поднимут вам немного настроение!»

А вот разнарядок от штаба — кто сколько заявок должен выполнить — нет. Действует негласное правило: все по согласию. Благодарят даже за единственный отработанный вызов.

Частные компании делают волонтерам скидки при покупках для пожилых, обеспечивают топливом, питанием и связью. Добровольцев пропускают без очереди в магазинах, подхватывают по дороге с тяжелыми сумками таксисты и частники.

Девушка, которая живет в Америке и у которой в апреле в Петербурге умерла мама, предложила мне забрать оставшиеся от мамы вещи для нуждающихся стариков. Знакомый чиновник телеграфировал: «Нужно будет подвозить по адресам — сообщите, буду рад помочь!»

Так что, все мы, по сути, волонтеры.

Елена Гусаренко — специально для «Новой», Санкт-Петербург