Игорь Сечин, глава «Роснефти» и главный нефтяник страны, в своем выступлении на Европейском экономическом форуме в Вероне признал существование энергоперехода и тот факт, что технический прогресс сокращает себестоимость возобновляемых источников энергии (ВИЭ).
Сечин даже назвал энергопереход положительным моментом, отметив, правда, что возобновляемая энергетика не сможет удовлетворить растущий спрос на энергию, да и вообще полный отказ от углеводородов чрезмерно дорог, ибо обойдется в $50 трлн.
По его словам, ускоренный переход мира на ВИЭ обернется недоинвестированием нефтегазовой отрасли и существенным ростом цен на энергоносители.
А значит, неизбежен симбиоз возобновляемой и традиционной энергетики.
Отрадно само признание Сечиным факта существования энергоперехода — ведь в одно время с ним на Валдайском форуме его шеф заявил, что мир еще очень долго, лет 50 не откажется от углеводородов. Глава крупнейшей нефтяной компании страны осознает и важность снижения углеродного следа от деятельности нефтяников — очень скоро при импорте продукции в ЕС станут брать налог, ставка которого будет напрямую зависеть от величины выбросов.
В части симбиоза возобновляемой и традиционной энергетики Сечин тоже абсолютно прав, как и в том, что полный отказ от ископаемого топлива чрезмерно дорог. Будущее мировой энергетики выглядит как пропорция ВИЭ и традиционных энергоносителей, где порядка 80% генерации дают ВИЭ и оставшиеся 20% — тот же газ, который служит «поддерживающим» топливом (цифры условные, но близкие к реальности).
Солнце ведь не 24 часа в сутки светит, ветер дует не всегда, в Германии как-то вообще выдалась неделя без ветра (солнце, правда, было).
Накопители — дело хорошее, но вдруг ветра не будет месяц? При этом в той же Германии с января по август 2020 года одни только солнце и ветер дали 42% всей электрогенерации, а в целом по Евросоюзу — 21%. Германия, напомню, крупнейшая по численности населения, размеру экономики и промышленности страна ЕС.
Опять же, отказ от полного перехода на ВИЭ резко снижает его стоимость, и потребность в инвестициях падает едва ли не вдвое. Правда, полный отказ мирового автопарка от ДВС с переходом на электродвигатель потребует $5 трлн инвестиций в возобновляемую энергетику. И еще около полутриллиона на всеохватывающую систему зарядок для электротранспорта.
$5,5 триллиона — и 44% мирового спроса на нефть исчезает. Минус 44 млн баррелей в день в пересчете на год — это 16 млрд баррелей.
Даже в текущих относительно низких ценах это экономит миру $650 млрд. То есть вложил $5,5 трлн — и каждый год экономишь $650 млрд.
Рентабельность — 12% годовых. Очень неплохо для финансовой системы со стоимостью денег, близкой к нулевой.
Прав Сечин и в том, что развитие ВИЭ и, что важнее, низкие цены на нефть делают нефтегазовую отрасль все менее привлекательной для инвестиций. Недели не проходит без того, чтобы какой-нибудь крупный западный инвестфонд или банк не сообщил о том, что прекращает инвестировать или кредитовать проекты по добыче нефти.
Все это и в самом деле может вылиться в дефицит нефти и в скачок стоимости углеводородов. Который нефть и «убьет» — этот вариант развития событий мы это подробно разбирали в предыдущей статье.
Возможно, глава «Роснефти» пришел к тем же выводам и потому упоминает скачок стоимости нефти скорее как отрицательное событие. Ну а дальше все эти проявления трезвого взгляда на вещи пришлось «уравновешивать» протокольными сетованиями на санкции, отмена которых, по Сечину, будет способствовать «восстановлению рынков и мировой экономики».
На самом деле основной объем мировых санкций приходится всего на четыре страны: Россию, Иран, Венесуэлу и Северную Корею. Отмена весьма ограниченных санкций против Северной Кореи не превратит ее нищее население в значимых для мировой экономики потребителей.
Экономику Венесуэлы обрушило не эмбарго США на покупки венесуэльской нефти, а политика местной власти — именно она практически вручную за 10 лет уничтожила венесуэльскую нефтяную отрасль. Поэтому отмена эмбарго не обернется взрывным ростом доходов венесуэльцев как по причине того, что не слишком прибавит к уровню увеличит уровень нефтедобычи этой страны, так и по причине текущих низких цен на нефть.
Санкции против России в настоящий момент не столько оказывают влияние на ее нынешние состояние, сколько являются угрозой для ее будущего.
И если даже Байден отменит введенное Трампом эмбарго против иранской нефти, цена на нефть от этого только упадет. Так что 90 миллионов иранцев вряд ли сформируют сколько-нибудь значимый для мировой экономики спрос.
Для России же отмена эмбарго против Ирана так и вовсе будет чистым вычетом, причем это будет двойной удар — понизится цена нефти, и Иран отберет у России часть рынка. И даже ввод в строй «Северного потока — 2» ничего не даст мировой экономике и рынкам, потому что спрос на газ в Европе давно стагнирует, поставки по «СП-2» будут сняты с украинского экспортного направления. Это просто перераспределение имеющихся ресурсов, которое ничего не прибавляет мировой экономике и рынкам.
