Разъезд Немчанка — крошечный поселок на 40 с небольшим домов — стоит совсем пустой. Погоревшие дома соседствует с целыми и невредимыми. 22 августа в этой тихой теперь, на вид вымершей деревне полыхал огонь: сгорело 16 домов, почти все были жилыми. Никто из людей не пострадал, зато многие из них лишились единственного дома и теперь вынуждены кантоваться у друзей и родственников. Горел и лес — знаменитый «Бузулукский бор», — и даже небольшое местное кладбище: деревянные кресты на старых могилах обуглились и попадали, от венков на свежих могилах осталась лишь проволока.

Сейчас на въезде к Немчанке стоят две пожарные машины, рядом с ними — пятилитровые бутылки с водой. Пожарные прячутся в тени, которую отбрасывает машина: вся деревня плавится в лучах палящего солнца, тенька не найти нигде. Кажется, что пожарные здесь одни: стеречь как будто больше некого. После пожара в Немчанку направили несколько машин на дежурство: круглые сутки пожарные следят за малейшими возгораниями. И те время от времени появляются: изнуряющее солнце легко находит жертвы — сухие шишки, сухую траву, сухую землю.

Пожарные с опаской, но дружелюбно проверяют наши документы: «Мало ли. Нас спрашивать будут».

— Вы были здесь на ликвидации? — спрашиваем их.

— Мы были с самого начала здесь, когда Гвардейцы (село неподалеку от Немчанки, оно загорелось первым, и оттуда ветер принес огонь в Немчанку. — Ред.) горели. Но здесь тогда все нормально было… Потом приезжаем — здесь все уже сгоревшее, — говорит улыбчивый Максим. — Мы лес сторожили, до Гвардейцев не успели доехать. Мы с Черкасс вообще ехали (село Кинель-Черкассы в Кинель-Черкасском районе. — Ред.), час почти добирались. Совсем не местные. Пока мы доехали до Гвардейцев, они уже наполовину сгорели. Нас поставили лес охранять. Ну лес тоже сгорел потом, — смеется он. — Ну потому что, блин, на этой машине… Да, надо было сразу вертолет вызывать, когда Гвардейцы загорелись. Но у людей праздник был — 22 числа как раз Газманов в Борском пел. Не до этого было.

Газманов выступал на предвыборном патриотическом празднике, причем поводов было сразу несколько: День российского флага и юбилей Борского — 285 лет. «Сегодня праздник День флага РФ! Только у Великой страны могут быть Великие цели. В такой стране обязательно должны быть Герб, Гимн и Флаг», — писал он в инстаграме в то время как Немчанка в 10 минутах езды от Борского горела. И этот пожар в ту минуту не тушил никто, кроме самих жителей.

Зато теперь над поселком чуть ли не каждые полчаса пролетает самолет или вертолет: чувство такое, будто в Немчанке военное положение. На улицах — пусто, только стоит автобус медсанчасти.

После пожара в Немчанку направили дежурить и медработников: каждый день из соседнего крупного поселка Борское в 10 часов утра сюда приезжает автобус и до двух принимает всех, кто захочет. Из перевозного ФАПа выходит женщина в белом халате, на нем бейджик: «Казаева Елена Владимировна, старшая медсестра терапевтического отделения Борской больницы». Идет к нам навстречу: «Девчонки, вы откуда?» — «Из Москвы». — «А мы из Борского! У нас тут мобильный госпиталь разбили. И мы дежурим тут каждое утро. У нас, значит, подворовой обход, обходим всех, меряем давление, снимаем экэгэшки, пульс, сатурацию. В общем, лечим всех», — радостно рассказывает она.

Дежурная группа из Борской больницы была выделена в лице Елены Владимировны и детской медсестры Татьяны Николаевны Кузнецовой, вместе с ними — флегматичный водитель Виталий Анатольевич. Татьяна Николаевна не вполне одобряет открытость своей коллеги, но та полна решимости все нам рассказать и показать. Все равно регулярно приходится фотоотчеты губернатору отправлять.

Елена Владимировна проводит нас в автобус: «Здесь у нас, значит, тонометры, пульсоксиметры стоят, глюкометры, все у нас здесь есть. Здесь у нас ЭКГ-аппараты. Здесь все первой необходимости… Тут у нас холодильник — вакцину здесь храним. Мы делаем и прививки от ковида. И гуманитарную помощь оказываем. Главный врач выделил медикаменты, мы вот раздаем валерьянку, пустырник, гипотензивные препараты всякие. ЭКГ снимаем, по вайберу отправляем кардиологу нашему местному, она расшифрует и назначит лечение. Мы здесь оказываем помощь и отпускаем. В общем, универсальные солдаты!»

За предыдущий день к ним обратилось 15 человек, за этот — 31: в основном, все надышались дыма, сатурация — насыщение кровью кислородом — понизилась. У кого-то давление. В основном люди тут живут пожилые, но есть и молодые семьи с детьми.

В два «универсальные солдаты» собираются уезжать. «Давайте, девчонки, вы тоже поаккуратнее!» — бросает нам Елена Владимировна, охотно попозировав перед камерой.

***

Четверо мужчин в кепках и панамах понуро сидят на траве, перед ними в земле мутная, грязная вода. Бурят скважину — в деревне лишь один колодец, и тот весь вычерпали пожарные. Питьевой воды в деревне больше нет. Бурильщики приехали из Борского.

— Вы добровольцы? — спрашиваем их.

— Почти. Нас администрация попросила, — отвечают они.

— Тут остались местные после пожара?

— Вот местный — его спрашивайте! — кивают на мужчину поодаль. Андрей — молодой загорелый мужчина — сидит на корточках, рядом на траве — смятая банка «Балтики» и упаковка арахиса.

Андрей, как выяснилось, был здесь во время пожара — и его дом чудом удалось спасти.

— Страшно было, — смеясь, рассказывает он. — Мы первее всех попали — наш дом на окраине, со стороны, откуда шел огонь. Кое-как отбились. Пожарка подъехала. Спасли кое-как. Мы еще с ведрами бегали сами тут. А рядом сгорел дом. Следующий целый, а два за ним сгорели. Кто сильно испугался — они уехали все. А мы остались.

К огню здесь готовились: Гвардейцы горели днем ранее, о том, что пожар может перекинуться к Немчанке, писали в СМИ, об этом прекрасно знали и в деревне. Подготовились: перекопали землю, чтобы огонь не пошел по траве, но тот лишь перепрыгнул через перекопанное. «Он был как… огненный ураган, — запинаясь, вспоминает Андрей. — Не знаю. Как ветер с огнем. Первые два дня не было ни самолетов, ни вертолетов, ничего не было. Это уже дождались, когда все сгорело, прислали, блин».

Таких пожаров Немчанка, да и вся Самарская область не видели со времен 2010 года, но тогда жители Немчанки отделались лишь погоревшим лесом,

Андрею и его семье — жене и сыну — повезло, не повезло другим его родным. «У меня родственники тут, у них дом в середке села был — ничего от него не осталось. У них были и свиньи, и куры. Гараж сгорел, все сараи сгорели, все свиньи обуглились — черные. Дом сгорел. Он его только, блин, отстроил. Не осталось вообще ничего. А у них трое детей».

Сейчас они в Борском, живут у друзей. Губернатор региона Дмитрий Азаров на следующий после пожара день приехал в Немчанку и провел с жителями встречу, пообещав на выбор восстановить сгоревшее жилье или предоставить новое.

— Вы не думали переехать? — спрашиваю Андрея. — Не страшно теперь?

— Да я тут всю жизнь прожил. У меня жена, ребенок. Хотели сына отправить отсюда на автобусе — он не поехал. Говорит, я без вас никуда не поеду, — Андрей смеется невесело. — Да что, он тут сам с ведром носился — 14 лет ему. Не знаю, сколько это будет все.

Когда все кончилось, мне жена говорит: «Андрей, я только сейчас очухалась — мы два дня ничего не ели!» Некогда было вообще! Не ели, почти не спали. Сидел, караулил на бугре, ждали: придет — не придет. То жена выйдет, сядет на бугре, то я там сижу».

И хотя сейчас все как будто наладилось, приготовленные на случай пожара документы до сих пор лежат собранными.

***

Разъезд Немчанка называется так неслучайно: на окраине поселка пролегает железная дорога, во время пожаров движение пассажирских поездов приостанавливалось, сейчас оно возобновлено, правда, в основном туда-обратно курсирует пожарный поезд. Прямо у путей — зеленый деревянный дом за деревянным забором. Эта часть деревни прячется в тени деревьев — только тут и можно передохнуть от чудовищного зноя. Невысокая светловолосая женщина в очках выходит нам навстречу без обуви. Ее зовут Любовь Леонидовна, ей 72 года, но выглядит она невероятно бодрой и активной.

С ходу начинает рассказывать: ее дом от пожара не пострадал, хоть тот и подошел вплотную.

Она ведет нас на задний двор, он выходит на лес — это «Бузулукский бор», национальный парк, горевший накануне.

— Видите лес? Все обуглено! — показывает она. — Как не дошло до меня — я не знаю. Здесь перепахано все было, видите, и все равно! Все горело перепаханное. Специальный трактор ходил, все перепахал! Все горело. Тогда еще была вода, я бегала поливала. Потому что дальше пойдет сразу на мой дом! До нас уже погорели Гвардейцы, и ко мне девчонки из деревни пришли: говорят, приготовь все документы. Я вышла — чернота, дым, огонь вылазит языками. Я все собрала, и мы убежали. Я уже знала, что сгорит мой дом. И вдруг ветер поменялся! И пошел в сторону поселка.

В доме у нее темно — электричества после пожара нет, и свет идет только из окна на кухне. Посреди пустынной гостиной — радиоприемник, вещающий с пола: «Начнётся война, а я и знать не буду».

Когда в деревню приехал губернатор, Любовь Леонидовна вместе с остальными пошла на встречу, но долго там не пробыла. «Я ушла: думаю, у меня целый дом, чего я буду сидеть?» Губернатор принял сначала тех, кто остался без дома, — по одному, а потом дал общее интервью. «И он прошел — знаете, какой молодец! — каждый дом сгоревший прошел со свитой своей. Все просмотрел, все пометил. А еще пошел вместе со свитой в лес. Сколько часов он здесь находился! Вот это работа. А мы думаем: так себе, сидит там губернатор, в телефон говорит», — рассказывает она восторженно.

Кадры со встречи губернатора с местными были растиражированы местными телевизионщиками.

Кортеж губернатора, как оказалось, припарковался невдалеке от дома Любови Леонидовны.

Я не хотела на встрече занимать очередь — просто посмотрела и ушла. А тут думаю: вот судьба. Из калитки выхожу, и они идут. Я говорю: «Господи, Дмитрий Игоревич, меня прям судьба к вам!» — «Какие вопросы?» — говорит. Я думаю: там люди сгорели, мне даже стыдно сказать про воду! Он говорит: «Нет-нет, говорите». Я говорю: «Воды нет». — «Потерпите, — говорит, — немножко». А потом сказал, что надо убрать навесные провода старые, завтра приедут, все сделают. Из Бузулука, правда, рано утром примчались те, кто заведует проводами, все сделали. Я ему говорю: «Спасибо вам большое!» Он говорит: «За что?» — «За то, что не прошли мимо. Можно было вообще даже не заметить меня. Спасибо, что не прошли мимо». Сказала и заплакала. Он говорит: «Не переживайте, все нормально».

Света, несмотря на губернаторское распоряжение, в домике Любови Леонидовны до сих пор не было, хотя уже три дня прошло. Прямо на наших глазах двое мужчин открывают калитку к ее дому. Один, в розовой рубашке и светлых штанах, представляется: «Первый заместитель главы администрации Борского района, Владимир Семенович. Мы приехали вас подключить временно к свету».

— Это от Дмитрия Игоревича (Азарова. — Ред.), да? — удивляется она.

— Да-да.

— Вот видите, какой у нас губернатор! Только заикнулась! — обращается она к нам. — Вот как работает у нас администрация. Имейте в виду. Господи, людям скажешь — не поверят! Видит бог, я случайно… Хотела посмотреть живьем на губернатора — все время только на экране вижу. Я его обожаю! Вы же его знаете на лицо? Потом я его уважаю, потому что он как бы в кругу Путина, — продолжает она. — Приближенный к Путину. Подождите, он еще будет президентом!

Замглавы администрации с помощником, объявив благую весть, удаляются на черной «Тойоте».