В начале этого года Министерство обороны подготовило проект президентского указа о создании полевых гауптвахт. Их будут использовать, когда необходимо арестовать военнослужащих во время учений, военных сборов и в зонах боевых действий.
В марте Госдума одобрила в первом чтении право командиров сажать на гауптвахту без решения суда. Депутаты одобрили изменение правил применения такого вида взыскания, как дисциплинарный арест, «в период мобилизации, действия военного положения и в военное время» в первом чтении. Сейчас дисциплинарный арест назначается гарнизонными военными судами, однако они не располагаются в местах дислокации войск на линии фронта. «Такое состояние дел недопустимо, особенно в военное время, когда неукоснительное соблюдение воинской дисциплины является одним из основных залогов успешного выполнения боевой задачи», — говорится в пояснительной записке.
И Чкалов сидел
В Московском высшем погранучилище, когда я там служил, ходили легенды о «дикой дивизии» — только что «выпустившемся» курсантском дивизионе, набранном из отслуживших на границе от звонка до звонка все три (тогда) положенных года, причем надо подчеркнуть, это был последний трехлетний призыв. Плюс четыре года учебы, итого: семь лет срочной службы, со всеми ее прелестями.
И вот дивизион заступает в караул на 31 декабря — новогодний подарок, так сказать! Так они к двенадцати ночи переодели в свои полушубки арестованных на гауптвахте, вручили им свои автоматы, развели по постам. А сами отметили последний Новый год срочной службы. И не попались!
Сразу скажу, что за время срочной службы сам я на гауптвахте не был. Товарищи по службе — да, сиживали. Но ни одного раза, честно говоря, когда бы это было несправедливо, незаслуженно, я не знаю. Зато знаю и могу вспомнить десятки «случаев из жизни», кто и как пережил «гауптическую вахту», какие воспоминания о ней сохранил.
Мой старший товарищ, археолог из Якутска, академик Мочанов до сих пор гордится, что, будучи юным нахимовцем, сидел в камере, которую до него когда-то занимал сам Чкалов. О чем прославленный летчик даже оставил на стене надпись, Мочановым прочитанную, но воспроизведению публично не подлежащую.
Думаю, особенности безудержного своего характера именно в этой камере он и отточил.
В советское время помещение под стражу на гауптвахту стало основным способом наказания провинившихся военнослужащих любого звания. Конечно, чаще всего клиентами «губы» были рядовые и сержанты.
Нашел в интернете анонимное признание одного такого «клиента»:
«Камеры были практически идентичны тюремным карцерам. Лежать на нарах дозволялось только после отбоя. В туалет выводили 1–2 раза в день, и время на оправку давалось минимальное — чаще не больше минуты, как и на еду. В советской армии подъем по распорядку был в 6 утра. На «киче» будили на час раньше. Все приказы нужно было выполнять беспрекословно и бегом, иначе из-за одного потом страдала вся камера.
«Воспитательные» меры на гауптвахте применялись порой самые изуверские. Большинство отслуживших и испытавших на себе суровые условия «кичи» вспоминают смоченную водой хлорку: ее могли разбросать по полу камеры или просто поставить в помещение таз с химикатом. Через несколько минут «залетчики» уже начинали задыхаться.
Многие помнят, что камеры «губы» зимой вообще не отапливались, и «постояльцы» гауптвахты были вынуждены все бессонные ночи согреваться, не прекращая двигаться. Стены камеры поливались водой, чтобы к ним не прислонялись. Охрана из комендантского подразделения «кичи» потешалась над сидельцами как умела, фактически нормой были постоянные избиения и иные издевательства. «Залетчики» ежедневно отправлялись на какую-либо работу, часто совершенно бесполезную. Они могли дробить ломами камни на мелкие куски, переносить с места на место грузы».
Отдельными обязательными пунктами «воспитательной» работы были многочасовая строевая муштра и изучение уставов. Население камеры заставляли не менее двух раз в день убирать помещение. Для мытья полов использовались уставные «подшивы» — стандартные солдатские подворотнички, представлявшие собой тряпочку размером с книжную закладку. По большому счету, мыть полы должны были все, но на деле убирались лишь «духи» и слабохарактерные сидельцы, старослужащие только старательно делали вид, что участвуют в процессе…
А как у них? США, Британия, Франция, Израиль…
До 2002 года поместить на гауптвахту за серьезный дисциплинарный проступок сроком до трех суток мог командир роты. На 10 суток поместить на гауптвахту могли вышестоящие начальники. В 2002 году на гауптвахты стали помещать военнослужащих, в отношении которых велись следственные действия.
Все девяностые годы ХХ века сам факт существования гауптвахты был для российских правозащитников «красной тряпкой»: они неоднократно требовали отменить подобный вид дисциплинарного наказания, ссылаясь на международное право. В конечном итоге Россия, присоединившись к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, была вынуждена пересмотреть свое отношение и к гауптвахтам.
Сделано это было, повторяю, в 2002 году, уже при президенте Путине. Указом главы государства от 30 июня 2002 года «О внесении изменений в общевоинские уставы Вооруженных сил РФ» из Дисциплинарного устава было исключено право командира налагать арест на военнослужащего.
В июле 2002 года гауптвахта была отменена, а все упоминания о ней исключены из уставов.
«Однако, как и многие другие непродуманные решения, отмена гауптвахты не лучшим образом сказалась на состоянии порядка в частях и подразделениях российской армии и флота». В итоге уже в 2006 году все тот же Путин разрешает военным судам применять дисциплинарный арест по отношению к военнослужащим. Однако изменились правила помещения под дисциплинарный арест:
теперь вынести решение о помещении военнослужащего на гауптвахту мог лишь военный трибунал, командир такого права лишился.
…Ни одна армия не дает, к сожалению, примера соблюдения всякого рода гражданских добродетелей, да и просто образцового соблюдения закона. Поэтому в армиях всего мира издавна процветают суровые наказания за разного рода правонарушения.
В США у военнослужащего
- могут высчитывать до 50 процентов из их недельного денежного содержания;
- понижать в воинском звании на одну ступень;
- назначать в наряд вне очереди сроком до двух недель;
- лишать права оставлять расположение части или гарнизона в течение 14 суток;
- удерживать в течение этого срока денежное содержание.
В случае если военнослужащий любого ранга многократно совершает грубые нарушения воинской дисциплины, он может быть уволен из армии. При этом имеется два вида увольнения: за недостойное поведение и с отрицательным отзывом. Несмотря на некоторые нюансы в процедуре и последствиях такого взыскания, они на армейском сленге именуются одинаково: «увольнение с позором».
И тот и другой вариант означают, что изгнанный лишается всех льгот и преимуществ выслуги, а также и пенсии, если она ему положена.
Наиболее действенными считаются наказания, связанные с материальным ущербом для военнослужащего. «Когда я осуществляю дисциплинарную практику в своем подразделении, — писал в журнале «Милитэри ревью» один американский офицер, — я предпочитаю бить солдата по его самому уязвимому месту — кошельку».
При этом рядовых и сержантов командиры-офицеры имеют право подвергать аресту с содержанием на гауптвахте до 7 суток.
Во Франции используется таблица дисциплинарной квалификации воинских правонарушений, в которой перечислены различные проступки и степень наказания за их совершение. В соответствии с такой таблицей на военнослужащих накладываются все взыскания, за исключением понижения в звании и лишения звания рядового первого класса.
Дисциплинарные взыскания дифференцируются в зависимости от категории военнослужащих.
На рядовых налагаются предупреждение, ограниченное неувольнение из расположения воинской части, неувольнение из расположения воинской части на целый день, арест, строгий арест, а также понижение в звании.
Арест накладывается за совершенный серьезный проступок или за ряд менее серьезных проступков. В этом случае военнослужащий несет службу в обычных условиях, но ему запрещено во внеслужебное время покидать свою часть или место, определенное ему командиром части. Продолжительность ареста определяется в сутках, в течение этого времени военнослужащий не может претендовать на увольнение.
Согласно ст. 37 Дисциплинарного устава Вооруженных сил Франции, военный дисциплинарный суд перед тем, как подвергнуть военнослужащего аресту с содержанием на гауптвахте, обязан выслушать мнение согласительной комиссии.
В Великобритании, по мнению законодателей Соединенного Королевства, окончательный контроль над системой противодействия правонарушениям военнослужащих находится в руках гражданских властей: путем постоянного обновления законов об армии Парламентом (каждые пять лет), так и в результате существования гражданских судей в Военном кассационном суде, которыми обязательно
«проявляется осторожность при учете особых обстоятельств, когда дело касается военнослужащих, в том числе при вынесении приговора, когда действия военнослужащих не могут рассматриваться как проступок».
Неизбежность наказания за сознательное пренебрежение выполнением своих обязанностей военнослужащими и нарушения воинской дисциплины — основной и неукоснительно соблюдаемый принцип обеспечения воинского правопорядка в Армии обороны Израиля. При этом военным законодательством Израиля не предусмотрен дисциплинарный арест, отсутствуют гауптвахты, но существует строжайшая система взысканий за всякое нарушение воинского правопорядка и дисциплины, в том числе —
наряды на работу и службу, лишение пятничного отпуска, продление срока сборов для резервистов, снижение в звании для сержантов, досрочное увольнение в запас для офицеров…
Обратите внимание: при всех отличиях во всех странах общим является одно — с каждым годом наказания становятся мягче, хотя и трудно сказать, что дисциплина в вооруженных силах укрепляется сравнимыми темпами.
Между шпицрутенами и Швейком
У нас, в России, — не так. Мы (в полном соответствии с принятой концепцией) движемся назад и гордимся этим. И дисциплину укрепляем исключительно ужесточением наказаний. У меня, естественно, нет никакой статистики: нарушения воинской дисциплины и наказания за них в открытый доступ у нас не попадают. Сравнивать нечего и не с чем. Разве что — с тем, от чего мы ушли.
При Советской власти максимальный арест правами командира за дисциплинарный проступок — 15 суток гауптвахты. Сейчас — 45.
Ни в одной серьезной армии мира таких цифр близко нет.
Значит ли это, что российская армия настолько лучше или, наоборот, российский солдат настолько хуже ведет себя, что его только ужесточающимися мерами удержать можно?
Пожалуй, остался не использованным только один могучий резерв — телесные наказания.
Появившись в шведской армии в XVII веке, шпицрутены были вскоре распространены в большинстве европейских армий. В русской императорской армии телесное наказание шпицрутенами было введено Петром I в 1701 году и применялось в сухопутных войсках.
Осужденного заставляли проходить сквозь строй из 100–800 солдат, которые прутьями били его по спине. В начале XIX века число ударов доходило до 6 тысяч. В этом случае «прогнание сквозь строй» было равносильно смертной казни.
Шарль-Мишель Жоффруа. Сквозь строй. 1845 год. Источник: Википедия
Удары шпицрутенами назначались за ошибки и нерадивость на строевых учениях, за неопрятность и неаккуратность форменной одежды (от 100 ударов и более), за пьянство (300–500 ударов), за воровство у товарищей (500 ударов), за побеги (за первый — 1500 ударов, второй — 2500–3000, третий — 4000–5000 ударов).
После восстания военных поселенцев в Чугуеве летом 1819 года 2000 человек подвергли военному суду, 204 из них были приговорены к смерти, приговор впоследствии заменили на наказание шпицрутенами.
Часть солдат и матросов при наказании забили до смерти после восстания декабристов 1825 года.
В октябре 1827 года на рапорте о тайном переходе двух евреев через реку Прут в нарушение карантина, в котором отмечалось, что лишь смертная казнь за нарушения карантина способна их остановить, Николай I написал:
«Виновных прогнать сквозь тысячу человек 12 раз. Слава Богу, смертной казни у нас не бывало, и не мне ее вводить».
Мне, надо сказать, всегда казалось ужасным лицемерием декларированный отказ от смертной казни и чудовищная практика забивания сотен солдат до смерти шпицрутенами. И до сих пор не понимаю: почему ни в какую статистику эти смерти не попадают?
В 1846 году специальная комиссия вынесла приговор двум дворовым людям за убийство шести помещиков: прогнать сквозь строй через тысячу человек шесть раз и затем отправить на каторгу. Но губернатор в секретном донесении предложил наказать убийц шпицрутенами «без отдыха» 9 тысяч раз и «по наказании преступников вывесить трупы их на местах преступления». Тем не менее он указал,
что наказывать «без отдыха» нельзя, потому что дозволяется давать за раз не более того числа ударов, сколько может выдержать наказуемый, а затем следует ожидать его выздоровления.
Оба приговоренных, «один — во время наказания, а другой — через несколько часов, умерли, и тела их оставлены были на эшафоте в продолжение суток».
Следует, однако, заметить, что при наказании шпицрутенами восставших военных поселенцев в 1832 году, упавших под прутьями, клали на сани и везли сквозь строй, продолжая бить. Присутствовавший при этом врач лишь давал понюхать нашатырный спирт потерявшим сознание.
Отменены шпицрутены в 1863 году.
Ну и последнее — о самом знаменитом нарушителе воинской дисциплины в мировой литературе — бравом солдате Швейке.
Швейк в тюрьме. Иллюстрация К. Штроффа к рассказам о Швейке. 1912 год. Источник: Википедия
Вот он рассказывает о том, как в очередной раз попал под арест.
«…Стоял я однажды на часах у цейхгауза. На стенке, как водится, каждый часовой что-нибудь оставлял на память — нарисует, скажем, женские части или стишок какой напишет. А я ничего не мог придумать и от скуки подписался как раз под последней надписью «Фельдфебель Шрейтер — сволочь». Фельдфебель, подлец, моментально на меня донес, так как ходил за мной по пятам и выслеживал меня, словно полицейский пес. По несчастной случайности над этой надписью была другая — «На войну мы не пойдем, на нее мы все на…ем». А дело происходило в тысяча девятьсот двенадцатом году, когда нас собирались посылать против Сербии… Меня моментально отправили в Терезин в военный суд.
Раз пятнадцать приблизительно господа из военного суда фотографировали стену цейхгауза со всеми надписями и моей подписью в том числе. Чтобы после исследовать мой почерк, меня раз десять заставляли писать: «На войну мы не пойдем, на нее мы все на…ем»; пятнадцать раз мне пришлось в их присутствии писать: «Фельдфебель Шрейтер — сволочь». Наконец приехал эксперт-графолог и велел мне написать: «Двадцать девятого июня тысяча восемьсот девяносто седьмого года Кралов Двур изведал ужасы стихийного разлива Лабы»…
Затем весь материал отправили в Вену, и наконец выяснилось, что надписи сделаны не моей рукой, а подпись действительно моя, но в этом-то я и раньше признавался. Мне присудили шесть недель за то, что я расписался, стоя на часах: ведь, значит, я не мог охранять вверенный мне пост в тот момент, когда расписывался на стене.
— Видите, все-таки вас наказали, — не без удовлетворения сказал капрал, — вот и выходит, что вы настоящий уголовник. Будь я на месте военного суда, я бы вкатил вам не шесть недель, а шесть лет».
Но шесть лет Швейк не получил. В Австро-Венгрии тогда, судя по всему, процветала строгая законность.
