Из выступления премьер-министра России Владимира Путина на мемориальном комплексе жертв политических репрессий «Катынь» 7 апреля 2010 года:
«Нас собрала сегодня здесь общая память и скорбь, общий исторический долг и вера в будущее. Мы склоняем головы перед теми, кто мужественно принял здесь смерть, чьи устремления, надежды, таланты были безжалостно растоптаны… Этим преступлениям не может быть никаких оправданий. В нашей стране дана ясная политическая, правовая, нравственная оценка злодеяниям тоталитарного режима. И такая оценка не подлежит никаким ревизиям…»
Как все-таки виртуозно Владимир Владимирович построил свою речь — ни разу (!) не назвал тех, кто совершил это преступление, избежал упоминаний Сталина, Берии, НКВД… Но не будем придираться! Он все-таки сказал: дана ясная нравственная оценка, и оценка эта не подлежит ревизиям. Никаким!
И на колени встал перед могилами поляков Владимир Путин.
А тогдашний президент Медведев в том же 2010-м прямо рубанул в интервью польскому журналисту: «Вина Сталина в расстреле польских офицеров под Катынью не подлежит сомнению».
Прошло шесть лет. И 15 апреля 2016 года тогдашний министр культуры РФ Владимир Мединский заметил, что мемориал «Катынь» в Смоленской области — «общее место памяти» русского и польского народов, а Россия не занимается сносом памятников. Так он прокомментировал сообщения ряда СМИ о якобы угрозах его разрушения.
«Мы развеяли Польшу по ветру»
Здание полиции на улице Жен Мироносиц (бывшей Дзержинского) в Харькове подавляет монументальностью, мемориальная плита на двух языках — украинском и польском. «На этом месте было областное управление НКВД и его внутренняя тюрьма. Весною 1940 года решением высшей власти Советского Союза НКВД тут убил 3.809 офицеров Войска Польского из лагеря в Старобельске, а также 500 польских граждан, привезенных из других тюрем НКВД. Вечная им память! Украинский народ и семьи из Польши. 2008».
Польских офицеров, сдавшихся Красной Армии, расстреливали в трех местах — в смоленской Катыни, Медном под Калинином (Тверью) и здесь, в Харькове.
«Катынь» стала общим символом этого тщательнейшим образом спланированного и осуществленного преступления, до сих пор поражающего не только своей подлостью, но и бессмысленностью.
Весной 1940-го Берия адресовал Сталину записку:
«В лагерях для военнопленных, — писал нарком внутренних дел, — содержится всего 14.736 бывших офицеров, чиновников, помещиков, полицейских, жандармов, тюремщиков, осадников и разведчиков… Исходя из того, что все они являются закоренелыми, неисправимыми врагами Советской власти, НКВД СССР считает необходимым дела о находящихся в лагерях для военнопленных 14.700 человек рассмотреть в особом порядке, с применением к ним высшей меры наказания — расстрела… Рассмотрение дел провести без вызова арестованных и без предъявления обвинения, постановления об окончании следствия и обвинительного заключения».
1940 год. Записка Сталину от Берии. Фото: Википедия
На записке появились четыре размашистых, поперек страницы, подписи: Сталин, Ворошилов, Молотов, Микоян. Еще двое членов Политбюро одобрили предложения НКВД путем опроса — Каганович и Калинин (их фамилии — на полях, почерком секретаря).
5 марта 1940 года решение было оформлено как постановление Политбюро N П13/144.
Вот и все.
В Старобельском спецлагере для офицеров в Ворошиловградской области содержались в основном те, кто сдался без сопротивления под личные гарантии маршала Тимошенко в районе Львова, — 8 генералов, в том числе генерал Константы Плисовский, командовавший героической обороной от гитлеровцев Брестской крепости в сентябре 1939 года, 55 полковников, 126 подполковников, 316 майоров, 843 капитана, 2527 поручиков, 9 военных капелланов…
Гарантии не спасли ни генералов, ни капелланов.
Первый экземпляр решения Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 года. Фото: Википедия
В соответствии с приказом НКВД СССР от 22 марта 1940 года пленных польских офицеров из Старобельского лагеря направили в распоряжение Управления НКВД по Харьковской области. Перемещение осуществлялось в несколько этапов. Сначала «польский контингент» доставляли из лагеря на станцию Харьков–Сортировочный, затем грузили в машины по 15 человек и перевозили в областное управление НКВД на улице Дзержинского.
Там поляков по одному вводили в камеру, где за столом сидел комендант УНКВД старший лейтенант госбезопасности Куприй и прокурор, уточнявшие личные данные прибывшего.
Утверждают, что
Тимофей Федорович Куприй был подлинным мастером своего дела, он никогда не стрелял жертвам в затылок, только — под определенным углом — в шею, на уровне первых позвонков, при этом рана меньше кровоточила и соответственно доставляла палачу значительно меньше неудобств.
По завершении операции Куприй приказом наркома Берии был отмечен денежной премией. А в 1941-м при отступлении Красной Армии из Харькова именно он взорвал здание внутренней тюрьмы, как утверждают, вместе с содержащимися там заключенными.
А из контингента Старобельского лагеря по разным случайным причинам в живых осталось только 78 человек.
После 27 октября 1939 года был создан Советско-германский пограничный комитет. В конце октября его члены собрались в Варшаве. Это была первая возможность для немцев «отплатить русским за их гостеприимство», и, согласно специальному распоряжению Риббентропа, особое внимание было уделено организации двухдневного пребывания советских чиновников и офицеров, «чтобы эти два дня в польской столице стали для них приятным событием».
Генерал-губернатор Ганс Франк пригласил советскую делегацию на завтрак. Он сказал, что «целью комитета является восстановление мирной жизни (бывшей) польской территории, которым прежние слепцы-правители причинили невероятные страдания».
Франк предложил руководителю советской делегации Александрову польскую сигарету, сказав при этом: «Мы с вами закурим польские сигареты, чтобы символизировать факт, что мы развеяли Польшу по ветру». Посмеялись…
По приговору Нюрнбергского трибунала Франк будет повешен в числе главных обвиняемых. В том числе и за то, что «развеял Польшу по ветру».
Ганс Франк. Фото: ASSOCIATED PRESS
«Малодушно отвести взор»
Когда в 1943-м немцы в лесу под Смоленском случайно наткнулись на могилы польских офицеров, расстрелянных НКВД за три года до этого, они, конечно, не могли не воспользоваться этим «подарком». Геббельсу в руки попали не крапленые, а самые настоящие козыри, и его пропагандисты развернулись вовсю.
Польское правительство в изгнании (наш союзник, между прочим, в годы Второй мировой войны) обратилось в Москву за разъяснениями. Советские власти ответили небывалыми по цинизму обвинениями в адрес поляков. В «Правде» 19 апреля 1943 года под заголовком «Польские сподручные Гитлера» был опубликован резкий отлуп.
Черчилль попытался как-то смягчить этот удар и написал Сталину. Сталин ответил:
«…Должен Вам сообщить, что дело перерыва отношений с Польским правительством является решенным… Этого требовали все мои коллеги… Я был вынужден также считаться с общественным мнением Советского Союза, которое возмущено до глубины души неблагодарностью и вероломством Польского правительства…»
Нельзя сказать, что союзники не понимали, с кем имеют дело.
Британский дипломат Оуэн О’Молли направил 24 мая 1943 года пространный секретный доклад своему министру Идену. Он проанализировал имевшиеся доказательства в попытке установить — хотя бы предварительно — виновника преступления.
Частично опустошенная братская могила польских военнопленных в Катынском лесу под Смоленском, май 1943 года. Фото: ASSOCIATED PRESS
«Рассматривая вопрос о предании Катынских преступлений гласности, мы были вынуждены считаться с насущной необходимостью поддержания добрых отношений с советским правительством и, отсюда, с необходимостью оценивать все имеющиеся улики с большой толикой недоверия… мы были обязаны в зародыше подавлять всякую бестактность или импульсивность поляков… В целом мы были обязаны отвлекать внимание от всего того, что в любом другом, заурядном случае возопило бы к Небесам… Ввиду колоссальной важности сохранить сейчас незапятнанным героический облик России, которая, не щадя себя, сражается с Германией, вряд ли кто-то сочтет наши мотивы и поступки неверными или лишенными мудрости».
Но продолжил:
«В этой связи несоответствие нашей официальной позиции и переполняющих нас эмоций должно осознаваться нами как некая неизбежность; однако в то же самое время мы не можем не задаться вопросом: а не подвергаем ли мы себя риску преступить грань дозволенного, затмевающую наш разум, сообщая нашим согражданам полуправду вместо правды и мотивируя наши действия необходимостью, которой, вполне возможно, и нет вовсе?»
О’Молли писал, что до сих пор безоговорочно принимал идею о том, «что в сфере международных отношений нравственно непростительное оказывается в конечном итоге и политически неприемлемым:
«Нам, вероятно, следовало бы спросить себя, каким образом нам, четко осознавая необходимость поддержания союзнических отношений с советским правительством, все же не дать умолкнуть вопиющему в нас гласу совести».
Секретный доклад О’Молли пришелся не ко двору. Охарактеризовав его как «блестящий, неортодоксальный и будоражащий», высокопоставленный чиновник ИМИДа, сэр Уильям Денис Аллен, витиевато предупреждал, что «в действительности г-н О’Молли пытается убедить нас в том, чтобы мы последовали примеру, который сами поляки, увы, навязывают нам, и в дипломатических вопросах позволить нашим сердцам возобладать над разумом».
А постоянный секретарь Министерства сэр Александр Кадоган добавил:
«Признаюсь, что я бы лично предпочел малодушно отвести взор от того, что произошло в Катыни, — из боязни того, что я там обнаружу. Разумеется, сделать общественным достоянием этот документ означало бы поступить честно. Но поскольку все мы знаем, что знание этих доказательств ни в коей мере не затронет избранный нами политический курс, то есть ли смысл представлять на всеобщий суд нравственный конфликт, неизбежно проистекающий из прочтения этого документа?»
Тем не менее документ лег на стол премьер-министру и практически всем членам британского правительства. Черчилль даже настоял на отправке его копии королю, назвав «скорбным повествованием».
Нюрнбергский процесс. Фото: ASSOCIATED PRESS
16 июля Иден написал Черчиллю, что «историю не направили президенту Рузвельту, но посольство в Вашингтоне получило копию в свое распоряжение и может послать ее президенту для ознакомления, если Вы пожелаете. По зрелом размышлении я был бы против этого: документ носит явно взрывной характер… Попади он не в те руки, это неизбежно отразится на наших отношениях с Россией, причем серьезно отразится».
Черчилль отчет Рузвельту все же послал, оговорившись: «Мне бы хотелось, чтобы вы после ознакомления вернули мне этот экземпляр, поскольку мы официально не дали ему хода».
Спустя несколько месяцев секретарь Черчилля письменно напомнил Белому дому о необходимости вернуть отчет О’Молли. Но отчет так и не вернули. Никаких комментариев к нему самого Рузвельта до сих пор не обнаружено.
В 1944 году, сразу по возвращении оккупированного Смоленска,
советское руководство направило в Катынь комиссию во главе с академиком Бурденко и писателем Алексеем Толстым. Прибыли они на место сразу после того, как энкавэдэшные генералы все там надлежащим образом «обустроили».
Поэтому комиссии хватило всего четырех дней.
Подготовленные комиссией материалы СССР направил в адрес Нюрнбергского трибунала. Но англичане с американцами, заслушав представленных советской стороной «свидетелей», от включения в приговор и этого «эпизода» все-таки уклонились.
Обвиняемых повесили и без «учета» Катыни.
«Совершенно секретно»
В перестроечные годы со всех сторон нам начали задавать неприятные вопросы. И опять «всплыла» Катынь. Мой теперь уже покойный друг Гена Жаворонков напечатал в «Московских новостях» серию статей, за которые Польша, покончившая с коммунистическим режимом, наградила Жаворонкова орденом.
В начале 90-х по факту расстрела польских офицеров было возбуждено уголовное дело. При Путине прокуратура его закрыла; при Медведеве — после рассмотрения кассационной жалобы в Верховном суде — это решение вступило в законную силу. Верховный суд счел, что истек срок давности, ибо основываться в данном случае надо — на Сталинском уголовном кодексе 1929 года (А на чем же еще? Не на Нюрнбергском же принципе о неприменимости срока давности к преступлениям против человечности).
1994 г. Экспедиция ученых польской Академии наук в Катыньских лесах. Извлечение останков для дальнейшего изучения. Фото: Морковкин Анатолий / Фотохроника ТАСС
Кроме того, дело было прекращено и по иным обстоятельствам, в том числе «за смертью лиц, которые подлежат привлечению к ответственности». Тот же ветеран госбезопасности, бывший начальник Управления по делам военнопленных генерал-майор Сопруненко П.К., награжденный за общее руководство операцией орденом «Знак почета» (апрель 1940 года), умер персональным пенсионером в 1992-м.
А Главная военная прокуратура РФ отказалась предоставить полякам материалы своего расследования (государственная тайна). Большинство из 183-х его томов до сих пор имеют гриф «секретно» и «совершенно секретно».
А то, что полякам все это не нравится, наша официальная пропаганда трактует как яркий пример недостойной политизации истории и антироссийской направленности их политики вообще.
«Что касается Катыни, мы уделяем этому существенно большее внимание, чем наши (польские) партнеры последние два года», — сказал Мединский в 2016 году. По его словам, традиционно Катынь воспринималась только как место расстрела польских офицеров. Мединский напомнил, что в Катыни ранее был создан музей истории российско-польских отношений. «Мы открыли там мемориал — там очень много уничтожено наших заключенных в годы репрессий. И похоронено там же, в Катыни, больше, чем поляков. Существенно. О чем (Варшавой) не было сказано ничего», — добавил он. «Мы просто расширяем и дополняем эту историю. Делаем ее правдивой, как это было на самом деле», — сказал Мединский.
Но «до подлинно правдивой истории» было в 2016-м еще далеко.
Только при Медведеве вспомнили о муках, перенесенных теми самыми военнопленными-красноармейцами в польских лагерях в 1919–21 годах. Сколько их было, кстати? А не знает никто до сих пор — историки спорят: от 70 до 350 тысяч. Сколько погибло? От 12 до 140 тысяч (!). От голода, инфекционных болезней… Надо ли помнить о них? Конечно, надо. Только основная масса их в плен попала во время провального «похода на Варшаву», за что следовало бы спросить с великих полководцев — Тухачевского, Егорова, Сталина, Буденного… Кстати, вполне официально уже называют причиной «катынских расстрелов» — месть Сталина за это поражение Красной Армии.
Катынь,1940 год. Ряды эксгумированных тел польских офицеров. Фото: IMAGO / piemags
- В 1990-м (ровно через полвека) Советский Союз устами Горбачева впервые признал факт своей ответственности за расстрел нескольких тысяч польских офицеров, попавших в советский плен осенью 1939 года.
- В 1992-м Ельцин передал полякам копии некоторых документов по этому делу.
- В 1997-м Фонд А.Н. Яковлева издал огромный том из рассекреченных к тому времени «катынских» материалов. Факт, как говорится, состоялся.
В конце 1980-х годов расследованием обстоятельств расстрела польских военнопленных из Старобельского лагеря занялась прокуратура и управление КГБ по Харьковской области. Оперативно-следственной группой были проведены частичные эксгумации и обнаружены первые останки — около 200 человек. Оказалось, что они принадлежали офицерам Войска Польского, убитым не позднее 1940 года. Украинские товарищи тут же направили запрос в Москву с просьбой представить документы по данному вопросу, однако там им ответили, что в распоряжении КГБ СССР интересующих их документов нет.
А потом закончился не только КГБ СССР, но и сам СССР. И нашлись документы конвойных войск со списками польских военнопленных Старобельского лагеря, в которых содержалось около четырех тысяч фамилий. Тех самых…
Тела расстрелянных в Харькове офицеров ночами вывозили на грузовиках в 6-й квартал лесопарка Харькова (район Пятихатки), где сбрасывали в заранее приготовленные ямы.
«По прямому указанию Сталина»
В 2017 году СБУ к уже доступным исследователям документам по делу о казни поляков оцифровала и выложила в открытый доступ совсем новые материалы. Это — бурная секретная переписка, в которую оказались вовлечены высшие чины КГБ Украины и Союза, включая председателя КГБ СССР Андропова и его заместителей, а также первый секретарь ЦК Компартии Украины Петр Шелест.
Дело в том, что летом 1969 года пятиклассники, играющие в лесополосе у Пятихаток, наткнулись на вскрытую неизвестными «могилу массового захоронения», и обсуждение, что с этим всем теперь делать, читается как захватывающий авантюрный роман. Поначалу дело шло к возведению на месте захоронений нового следственного изолятора КГБ, и даже велась калькуляция, сколько это будет стоить и какую технику для этого немедленно следует выделить. Но в итоге товарищу Андропову (гриф: «Только лично») было предложено на утверждение менее затратное решение:
«Считаем целесообразным разъяснить населению, что в период оккупации немцами Харькова карательные органы Германии в указанном месте производили захоронения без почестей расстрелянных за дезертирство и другие преступления солдат и офицеров немецкой и союзных с ними армий. Одновременно в этом же месте захоронены немцами умершие от различных опасных инфекционных заболеваний (тиф, холера, сифилитики и т.п.), а поэтому указанное захоронение должно быть признано органами здравоохранения опасным для посещения. Это место будет обработано хлорной известью, взято на карантин и в последующем засыпано грунтом».
Так и поступили.
Сейчас на этом месте, в Пятихатках, мемориал. По независящим от г-на Мединского причинам, установить перед входом нечто, напоминающее о муках красноармейцев в польском плену, он не сможет.
Подписание советско-польской декларации (за спиной Сталина стоят: Сикорский, посол Станислав Кот, генерал Андерс). Фото: википедия
В Медном, под Тверью, тоже мемориал. На бывшем здании областного управления внутренних дел, где расстреливали поляков (и не только их!), повесили в начале 90-х мемориальную доску. С согласия городской администрации.
Два года назад, по «представлению прокуратуры», доску сняли. Оказывается, в областном управлении ФСБ уже нет данных, где именно расстреливали поляков: в каком из подвалов, то есть.
В этот же день с адреса [email protected] от имени Управления информационной политики правительства Тверской области был разослан пресс-релиз «Поляки_табличка_фальсификация». Центральным элементом пресс-релиза является утверждение о том, что массовый расстрел польских военнопленных советскими властями и захоронение расстрелянных под Медным — это «историческая ложь».
Пресс-релиз был воспроизведен под тем же названием на первой странице издания «Тверские ведомости». Газета учреждена государственной организацией ГАУ «РИА «Верхневолжье», что исключает публикацию случайного материала, полученного из неподтвержденных, негосударственных источников. Опрошенные журналисты подтверждают, что многократно получали с адреса [email protected] официальную информацию.
На запрос «Мемориала» (внесен Минюстом РФ в реестр «иноагентов», ликвидирован решением Мосгорсуда в декабре 2021 года. — Ред.) правительство Тверской области ответило коротко: к данному электронному адресу его структуры не имеют никакого отношения.
Зам. председателя «Мемориала» историк Александр Гурьянов подробно разобрал «доводы» авторов «загадочного фейка», в очередной раз указал на прямую ложь. Впрочем, есть ли такая необходимость в войне пресс-релизов?
Ведь еще 26 ноября 2010 года Госдума приняла заявление «О Катынской трагедии и ее жертвах», которое однозначно признает массовый расстрел польских граждан в Катыни преступлением сталинского режима. В документе отмечается, что
публикация материалов, которые долгое время хранились в секретных архивах, «не только раскрывает масштабы этой страшной трагедии, но и свидетельствует, что Катынское преступление было совершено по прямому указанию Сталина и других советских руководителей».
Представляя проект заявления коллегам, тогдашний глава международного комитета Госдумы Константин Косачев призвал «убрать с дороги ту ложь», которая вызывает неприятие в Польше и наносит значительный вред двусторонним отношениям. «Этот исторический документ важен не только для российско-польских отношений — гораздо больше он важен для нас самих», — добавил он.
Согласимся с Косачевым.
Напомню: это было в 2010 году — в период заигрывания с Польшей и со всем «коллективным Западом».
Мужчина, одетый как солдат 40-х годов, под крестами «Памятника павшим и убитым на Востоке» во время марша в Варшаве в память о поляках, убитых в Катынском лесу. Фото: Zuma \ TASS
Невыученные уроки
В последнее время Тверь претендует на роль столицы движения «отрицателей», как их называет Гурьянов. Именно здесь в марте 2020-го издали и провели пышную презентацию книги американского «исследователя» Гровера Ферра «Тайна Катынского расстрела», в которой американец собрал все многократно опровергнутые версии, на разные голоса доказывающие полную невиновность Сталина и его приближенных. Книгу он, кстати, на английском издал за свой счет микроскопическим тиражом и распространил среди немногочисленных почитателей. Русский перевод его славе способствовал куда больше.
Презентация прошла в Общественной палате области.
Гурьянов прислал мне эту книгу.
«Исследователь» Гровер Ферр категоричен: «существует всемирный антикоммунистический сговор, чтобы скрыть правду о Катыни и других предполагаемых «преступлениях Сталина».
Смелое, но не чересчур ли универсальное объяснение? Вижу, как геббельсовский агент прокрадывается в «Особый сектор» ЦК в Москве и фальсифицирует потаенные бумаги, чтобы через десятилетия они всплыли…
Говорят,
в начале 60-х, Хрущев, ненавидевший Сталина, инициировал письмо председателя КГБ Шелепина, предложившего уничтожить дела расстрелянных поляков… Чего ж не использовал Хрущев эту фальшивку?
Или (если уж не решился использовать) не уничтожил и ее — за ненадобностью? А тщательно хранил, чтобы через четверть века ее достали антикоммунисты, сдули пыль и выложили на стол?
Шифровка начальника Калининского УНКВД Токарева о расстреле в ночь на 20 апреля 345 польских пленных. Фото: Википедия
«Отрицатели» проводят целые конференции, где с удовольствием приводят друг другу одни и те же разоблаченные ими «факты». Не тем почерком исполнены подписи членов политбюро, это же видно невооруженным взглядом! Впрочем, давно уже все претензии «отрицателей» рассмотрены и отвергнуты; в рамках еще никем не закрытого уголовного дела подготовлено огромное заключение экспертизы. Датировано оно 2 августа 1993 года. В заключении среди прочего значится:
«На записке были собственноручные (подтвержденные графологической экспертизой) визы Сталина, Ворошилова, Молотова и Микояна и пометка «т. Калинин — за, т. Каганович — за». Подлинность записки и постановления Политбюро от 5 марта 1940 г. была подтверждена почерковедческой и криминалистической экспертизами».
Руководил комиссией экспертов директор Института государства и права Российской академии наук академик Б. Топорнин. Не «исследователь» Ферр, конечно, не эрудит Вассерман, но все-таки… Верить, конечно, экспертам никто не обязан, но учитывать их мнение все-таки стоит.
…Объявлено, что с 1 сентября этого года школьники будут изучать историю по учебникам, написанным под руководством профессора Мединского. Там есть и про Катынь…
Катынь,1940 год. Связанные руки одного из убитых польских офицеров. Фото: IMAGO / piemags
ФСБ уполномочена заявить
В канун отмечаемого в Польше 13 апреля Дня памяти жертв Катыни УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области передало в Центральный государственный архив Санкт-Петербурга документы, относящиеся к Ленинградскому процессу 1945–1946 гг. На скамье подсудимых были нацистские преступники, виновные в массовых казнях мирных жителей на оккупированных территориях.
Главная «сенсация» — копия протокола допроса бойца батальона «особого назначения» Альберта Дюре, который признался, что якобы участвовал в рытье ям, в которые части СС сбрасывали тела поляков, расстрелянных в Катыни. И что в 1943 году, когда министерство пропаганды Третьего рейха сообщило, что вина за преступление лежит на сталинском режиме, Дюре рассказал матери, что это сделали не русские, а гитлеровцы.
«Согласно точке зрения ряда российских историков, расстрелы в Катыни производили нацисты, а «катынское дело» было провокацией спецслужб Третьего рейха, которые хотели внести раскол в ряды антигитлеровской коалиции, а Польше, через которую Красная армия должна была выйти на границу Германии, представить это как «зверства Москвы», — отмечается в материале государственного РИА Новости.
Об официальном пересмотре «катынского вопроса» пока не сообщалось.
