Любой международный альянс жизнеспособен, когда его члены разделяют одинаковые ценности и имеют схожие политические и экономические институты, либо в рациональных целях уступают часть своего суверенитета ради общих целей. Часто и то, и другое. И чем больше членов клуба, тем труднее это получается.
На состоявшемся в Йоханнесбурге саммите объявлено, что пятерка стран БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай и Южноафриканская Республика) может расшириться более чем вдвое. В группу (название которой пока не меняется, скорее всего, это будет БРИКС+) приглашены
- Саудовская Аравия,
- Иран,
- Эфиопия,
- Египет,
- Аргентина,
- Объединенные Арабские Эмираты.
Они могут занять в ней свои места уже с нового года. Но и за ними выстроилась длинная очередь. По словам южноафриканских чиновников, которые организовали эту встречу в верхах, более 40 стран выразили заинтересованность присоединиться к БРИКС, а 22 официально обратились с просьбой о вступлении.
Что общего между этими государствами, разбросанными по земному шару между Дальним Востоком и Южной Америкой, Северным Ледовитым океаном, мысами Горн и Доброй Надежды? Почему именно сейчас?
Само название группы возникло во внешнем по отношению к ним и даже принципиально чуждом им мире. В начале века его придумал британский лорд Джим О’Нил, в то время работавший в американском банке Goldman Sachs. В аналитической записке об инвестиционных возможностях он выделил растущую роль Китая, Индии, Бразилии и России в мировой экономике. Обозначил их аббревиатурой BRIC по первым буквам. Ну раз так, решили руководители этих стран, почему бы не организоваться в геополитический блок? С 2009 года начинаются регулярные встречи лидеров. Позднее добавилась S (South Africa) — ЮАР.
Ключевые слова в двусторонних отношениях между странами БРИКС — это невмешательство и взаимная выгода. Общие ценности, сближающие людей, не определены, права человека упоминаются ритуально, контакты — между государствами и правящими элитами.
Да и много ли общего между государственными институтами и общественным устройством Саудовской Аравии и КНР, Бразилии и России?
Владимир Путин не полетел на саммит БРИКС, а выступал — единственный из первых лиц — по видеосвязи. Фото: Сергей Бобылев / ТАСС
Председательствующий на саммите в Йоханнесбурге президент ЮАР Сирил Рамафоса назвал БРИКС продолжением дела Бандунга. Хотя Бандунгская афро-азиатская конференция состоялась в 1955 году в других геополитических условиях, о ней напомнили не без оснований.
То была попытка сорганизовать бедные страны, в основном бывшие колонии, в условиях нового раскола мира. Корейская война напомнила, что прежнего мира Объединенных Наций больше нет, он разделился на два лагеря, соперничество между США и СССР усиливалось, они сформировали блоки и начали вовлекать остальной мир в свои орбиты. Организаторы обвинили прежде всего западные державы в нежелании советоваться по решениям, затрагивающим Азию и Африку в напряженных условиях холодной войны.
Двадцать девять стран, принявших участие, представляли общую численность населения в 1,5 миллиарда человек, или 54% населения мира. Конференцию организовали Индонезия, Бирма (Мьянма), Индия, Цейлон (Шри-Ланка) и Пакистан. Хотя Китай в то время был в числе бедных стран, Мао Цзэдун, представленный его правой рукой, премьер-министром Чжоу Эньлаем, был ключевым организатором и вдохновителем.
Он считал, что в Африке и Азии реализуется антиколониальная и антиимпериалистическая программа. И хотел быть лидером этих сил.
Декларация «Десять принципов Бандунга» призывала уважать основные права человека, суверенитет и территориальную целостность всех наций, утверждала невмешательство во внутренние дела, право на самооборону. Она призывала воздерживаться от актов или угроз агрессии или применения силы против территориальной целостности или политической независимости и т.п. В итоговом коммюнике говорилось, что надо ослаблять экономическую зависимость от высокоразвитых стран путем технической помощи развивающихся друг другу, обмена экспертами и ноу-хау…
На бандунгских принципах было основано и движение неприсоединения, которое с 1961 года представляло так называемый «третий мир». Афро-азиатское партнерство и движение неприсоединения получили наибольшую популярность в конце 1950-х — начале 1960-х на фоне деколонизации, распада империй и появления множества новых государств.
Они достигли успехов в содействии разоружению, борьбе против расизма и апартеида в Южной Африке. Правда, «дух Бандунга» не смог предотвратить кровавых конфликтов между странами-основательницами, таких как индо-пакистанский, китайско-индийский, ирано-иракский. Не оказал он непосредственного влияния на развитие этих стран. Оно шло по-разному. Например, Бирма (Мьянма), одна из стран — инициаторов Бандунгской конференции, сейчас в числе самых отсталых стран мира. Некоторые члены этих движений развивали более тесные связи либо с Советским Союзом, либо с США, либо с Китаем.
Президент ЮАР Сирил Рамафоса. Фото: AP / ТАСС
Политическое и пропагандистское влияние бандунгских принципов активно использовали не только страны третьего мира, но также Советский Союз и Китай в своем противостоянию Западу (и друг другу).
После окончания холодной войны идея неприсоединения утратила свой предмет, движение сосредоточилось на развитии многосторонних связей и солидарности менее развитых и развивающихся стран мира. Они получили новое геополитическое определение Глобального Юга.
Теперь, когда главными полюсами соперничества стали США и Китай, а в условиях российской СВО в Украине мировой порядок дестабилизируется, что сильно трясет и Глобальный Юг, настало время обновить мотивы противостояния «золотому миллиарду». Это преподносится как крах глобализации и однополярной системы.
Президент Бразилии Луис Инасиу Лула да Силва заявил, что обещания глобализации не оправдались, добавив, что пришло время оживить сотрудничество с развивающимися странами, поскольку «существует риск ядерной войны» (явный намек на растущую напряженность между Россией и Западом из-за конфликта в Украине).
Главный бенефициар взрывного расширения БРИКС — Китай, который начал собирать свой антизападный мир. Он в любом случае остается первым среди разношерстных членов группы, сколько бы она ни расширялась.
В то время как удельный вес и, следовательно, политическое влияние остальных, в том числе России, уменьшаются. (В этом смысле физическое отсутствие на саммите Владимира Путина косвенно сыграло в пользу Пекина.)
«Это расширение членского состава является историческим, — заявил глава Китая Си Цзиньпин, выступая после объявления о расширении. — Это демонстрирует решимость стран БРИКС к единству и сотрудничеству с более широким кругом развивающихся стран».
Доводы в пользу расширения, критерии которого остаются совершенно неясными, остаются прежними. Мол, коллективный голос звучит громче, значит, с нами должны больше считаться. Правда, коллективный голос собрания таких разных стран — гигантов и карликов, буржуазных демократий, социалистических автократий и теократических восточных деспотий, доносит только одно: неприятие западной модели развития, господствующих в современном мире западных политических, экономических и финансовых институтов, западных правил игры в мировой торговле, политике и безопасности, полное отрицание глобализации.
Все члены этого аморфного образования действительно объединены только одним: нелюбовью к «коллективному Западу» и особенно к «Большой семерке» (G7), которая, как они считают, незаслуженно командует в мире.
В Йоханнесбурге главными аргументами были цифры сравнения БРИКС с «Семеркой», производящие пропагандистский эффект: народонаселение, доля мировых природных ресурсов, ВВП по покупательской способности уже сейчас внушительные, а будут еще больше. Надо только еще крепче объединиться, создать альтернативные Западу международные институты, реформировать ООН и ее реликтовый Совбез, включив некоторые влиятельные ныне государства (эта мысль главе российского МИД Сергею Лаврову не сказать чтобы очень понравилась).
Но выдвинутая почти семь десятилетий назад в Бандунге идея развития за счет одной «горизонтальной» кооперации между развивающимися странами не выдержала проверки временем. Инвестиции, технологии и ноу-хау исходят из передовых экономик. Обладания богатыми природными ресурсами недостаточно. Численности населения — тоже.
Поддержка участниками саммита российской СВО в Украине, на которую явно рассчитывали президент Путин, выступавший там дистанционно, и представлявший Россию физическим присутствием министр Лавров, громко не прозвучала.
Тема СВО проявилась только в серьезной озабоченности дестабилизацией и угрозой большой войны. Ну, еще разве что проблемой «зерновой сделки».
