Сирены оповещения о ракетной угрозе утром 7 октября стали настоящей неожиданностью. Я вскочил с кровати и первые несколько секунд пытался понять, кто я, где я и что за это за звенящий гул, который заполнил всю комнату. Шаббат шалом.
Осознание происходящего, однако, пришло достаточно быстро. Все-таки год, прожитый в Израиле, дает некоторые опыт и подготовку для подобных инцидентов. Узнав, что нужно делать и среагировав на настоящую сирену один-два раза в жизни, человек в целом становится готовым к таким неприятностям. Тем же, для кого та утренняя тревога стала первой, — я не завидую. И дело не только в раннем подъеме.
Видите ли, обстрелы израильской территории со стороны сектора Газа — это вполне обычное дело, если слово «обычный» тут уместно. Города, находящиеся наиболее близко к сектору, обстреливаются со стороны ХАМАС или «Исламского джихада» чуть ли не раз в неделю. Иногда же ракеты направляют в сторону Тель-Авива и его многочисленных городов-спутников, которые вместе образуют Гуш-Дан, «Тель-Авивскую агломерацию», как назвал бы ее я. В некоторых случаях под атаку попадает и мой город. Поэтому не первый раз, как говорится, замужем.
Проблема, однако, в том, что я не зря назвал утреннюю ракетную тревогу 7 октября «неожиданной». Вы скажете, что как будто бывает иначе. Да, бывает.
Как правило, о приближении момента, когда нам с соседями придется дружно бежать в укрытие, говорит обострение обстановки накануне. Но не в этот раз. Все было как обычно — как обычно напряженно. Ну что поделаешь, Израиль.
Уже на пути к убежищу я начал волноваться — происходило что-то, выбивающееся из привычного порядка вещей. На лестничной клетке я встретил соседей (некоторых увидел в первый раз) с плачущими детьми. Дети, кстати, это самое классное, что есть в этой истории, но об этом позже.
В укрытии мы с соседями переглянулись, и по выражению их лиц я понял, что тревогу испытываю не только я. Все уставились в телефоны и начали проверять новости. Админы русскоязычных ТГ-каналов еще спали, поэтому для меня, не знающего иврита, новостей пока особо не было.
Жители Израиля сдают донорскую кровь для пострадавших в результате атаки ХАМАС. Фото: AP / TASS
Наше «укрытие», кстати, — это лестничная клетка подъезда. Да, вы не ослышались — мы прячемся от ракет в подъезде. Такая практика распространена в городах, отдаленных от сектора. Самодельные ракеты из Газы — относительно слабые, поэтому, встав на лестничной клетке, окруженной со всех сторон квартирами с множеством перегородок, в теории можно укрыться от взрыва. И это даже относительно надежно, но об этом как-нибудь в другой раз.
Когда сирена прекратила рвать горло, все взрослые в подъезде замолчали. Только дети продолжили плакать, а одна, внешне вполне светская пожилая дама тихо молилась. По факту
самое страшное — это не рев сирены. Этот оглушающий звук на самом деле — твой лучший друг. Он не только говорит тебе: «Спасайся!» — но еще и заверяет, что прямо сейчас взрывов не будет: «Пока я звучу — в укрытие!» Гораздо страшнее, когда, замолчав, сирена оставляет город наедине с тишиной. «Время вышло».
Пожилая женщина продолжала молиться. Мое внимание привлекла явно напуганная чернокожая женщина, одна из тех, кого я раньше не видел. Вокруг нее столпились дети, количество которых я так и не смог сосчитать. Я слегка дотронулся до ее плеча, и она резко повернулась. «Беседер!» — сказал я, улыбнувшись и показав пальцем в небо. Женщина нервно улыбнулась в ответ, и в этот момент где-то вдалеке раздался хлопок. И это именно тот случай, когда слово «хлопок» действительно уместно. Все выдохнули. Хлопки могли означать две вещи — либо Железный купол справился и то, что мы слышали, — результат его работы; либо ракета, если и упала, то достаточно далеко. В противном случае хлопком бы дело не ограничилось.
Так или иначе, градус напряжения в нашем маленьком мультикультурном коллективе существенно упал. Все стали расходиться по квартирам, что вообще-то нарушение техники безопасности, так как осколки ракет после встречи с ПВО могут крайне долго добираться до земли. Но люди есть люди. Я вернулся в квартиру и стал проверять новости. Зная, что произойдет дальше, я могу сказать, что та лента была еще не такой пугающей. Тогда, впрочем, мне так не показалось.
Террористы вели массовый обстрел израильской территории из сектора, выпуская какое-то просто невозможное количество ракет, в надежде перегрузить Железный купол. Что-то происходило на юге. В какой-то момент появилось видео, запечатлевшее, как террористы ХАМАС разгуливают по улицам Сдерота (израильский город, недалеко от границы с Газой).
Работа израильской ПВО «Железный купол» в Ашкелоне. Фото: AP / TASS
Все это выглядело, как страшнейший прокол служб безопасности. Один мой товарищ написал, что пропалестинские источники начали публиковать фотографии убитых израильтян, и, судя по всему, счет убитых шел уже на десятки, если не на сотни.
Я не мог в это поверить —
подобные потери просто немыслимы для Израиля. Я хотел подождать, пока новости настоятся и начнут приходить независимые подтверждения. Мои надежды на опровержения, впрочем, были тщетны — приходящие с юга вести были еще ужаснее, чем то, что я слышал и видел ранее.
Не помню, сколько раз мне пришлось укрыться в подъезде в тот день, но скажу с уверенностью, что за 7 октября и последующие дни я побывал в убежище больше раз, чем за весь прошедший год. Признаться, это несколько утомляет и мешает сконцентрироваться на работе (да-да, я не соблюдаю шаббат). С каждой сиреной соседи выглядели все более и более утомленными.
Обстановку разряжали дети. Если первая сирена напугала их, то уже к третьей они воспринимали поход на лестницу, как какую-то игру. Настроения им добавляла и отмена занятий в школах в ближайшие дни. Во время тревоги молодняк дополнительно развлекал один из соседей — веселый энергичный мужчина лет сорока. Он травил какие-то байки на иврите и подпевал сирене, чем вызывал просто море детского восторга.
7 октября, если я не стоял в подъезде, то отвечал на сообщения и звонки от друзей и родственников, которые реалиями последних лет были разбросаны по миру. Всех интересовало, как я и все ли у меня хорошо. Некоторые, те, с кем я общался не так часто, начинали с вопроса, «А ты случайно не в Израиле?» Люди продолжали писать еще в течение нескольких дней, по мере эскалации конфликта. Всем им огромное спасибо, я и подумать не мог, что такому количеству людей есть до меня дело. Иногда для верности даже приходилось записывать видеосообщения, чтобы доказать, что рядом со мной нет кровавой бойни. Впрочем, и это есть лукавство, ибо в Израиле все рядом.
Вечером я решил все-таки выйти на улицу и проветриться. Сирены не звучали уже несколько часов, ЦАХАЛ методично (но не без проблем) восстанавливал контроль над территорией вокруг Газы. Сил находиться взаперти больше не было, и я решил немного прогуляться. Наш квартал заставлен такими же домами с такими же лестничными клетками — в случае тревоги я укроюсь там.
Улица встретила меня тишиной, нехарактерной для вечера субботы. Да, улицы в шаббат всегда пустынны и молчаливы, но с заходом солнца «еврейская суббота» уже закончилась. В такие моменты город, напротив, оживает — многие бегут по неотложным делам, которые они не успели закончить в пятницу.
Но в тот день улица была пуста.
Буквально. Я прошелся вдоль квартала, не встретив ни души. Все магазины и лавочки были закрыты. Как будто весь город укрылся в своих домах, ожидая худшего. Я глубоко вдохнул вкусный прохладный вечерний воздух, вернулся домой, сходил в душ и поужинал. Полистав немного новости и еще больше осознав масштабы произошедшего кошмара, я пошел спать — физиология брала свое.
Но пролежав несколько минут, я вновь встал, разложил одежду поближе к кровати и расставил стулья так, чтобы они не затрудняли проход к двери в подъезд.
Все. Вот теперь — спать.
Владимир Обренович
