И быть готовыми к возможным задержаниям, когда люди, которых призывали «выходить и ничего не бояться, потому что закон, право, правда и здравый смысл на нашей стороне», окажутся сперва в автозаках, потом в отделах полиции, а потом — в суде. С шансами получить не только штраф (в размере от 10 тысяч рублей), но и административный арест на срок до 15 суток. Со всеми вытекающими для их жизненных планов последствиями.
Те, кто зовет на несогласованную акцию, обязаны заранее подготовить юридическую помощь задержанным — адвокатов и общественных защитников (потому что столько адвокатов не напасешься).
Обязаны заранее подготовить волонтеров, которые будут объезжать отделы полиции, развозя задержанным воду и еду, туалетную бумагу и салфетки. И собрать деньги, на которые это все придется покупать, потому что коммунизм еще не наступил.
Обязаны позаботиться о машинах, на которых «мобильные бригады» будут объезжать отделы полиции, требуя от полиции соблюдения законов.
Обязаны заранее (а не когда людей начнут хватать и отправлять в автозаки) договориться о взаимодействии с членами Общественной наблюдательной комиссии — их должны пускать к задержанным.
Обязаны подумать, где будет работать центр помощи задержанным, в котором будут составлять списки задержанных, распределять волонтеров по отделам полиции, направлять адвокатов и общественных защитников, отвечать на звонки родственников задержанных и журналистов.
Они обязаны понимать, что заниматься этим, если начнутся задержания, должны в первую очередь они — а не кто-то другой. Что это, в первую очередь, их ответственность перед людьми.
На практике, увы, бывает иначе. В том числе в Петербурге после антикоррупционных акций 26 марта и 12 июня.
Могу судить по собственному опыту: 26 марта я 5 часов провел в полиции, добиваясь освобождения задержанных, а 12 июня мы с общественниками более восьми часов ездили по отделам полиции, где находились 600 задержанных. И в обоих случаях основную нагрузку по оказанию помощи задержанным взяли на себя гражданские активисты и правозащитники, не имеющие к организации этих акций никакого отношения.
Кроме этого, инициаторы «несогласованного» выхода обязаны предупредить протестующих — что с ними может случиться на несогласованной акции, и как им себя вести. Потому что заявления о Конституции, которая гарантирует право на мирные собрания (что чистая правда) хорошо выглядят в твиттере, но пока не работают в полиции или в суде.
Поэтому тех, кто пойдет на несогласованную акцию, надо заранее и честно предупредить о последствиях.
Посоветовать, чтобы они взяли с собой документы и лекарства (кому нужно), потому что из полиции в аптеку не выпустят, а «Скорую» могут и не вызвать.
Чтобы взяли аккумуляторы — зарядить мобильные телефоны, когда они «сядут», потому что подзарядить будет негде. И тогда им не удастся даже сообщить, где они находятся, и что с ними происходит.
Чтобы они знали свои права: знали, что могут не свидетельствовать против себя (по 51-й статье Конституции) и не обязаны сдавать отпечатки пальцев (даже если за отказ будут грозить арестом).
Чтобы они заранее попытались договориться со знакомыми адвокатами (у кого есть) об оперативной помощи, если она понадобится.
Чтобы несовершеннолетние, которые собираются идти на несогласованную акцию, знали, что если их задержат — из полиции их передадут только родителям или другим законным представителям, даже если им уже 17 лет и они умеют жить вполне самостоятельно. Потому что если родители не придут — их двое суток продержат в «центре временного содержания несовершеннолетних», а потом повезут в суд, который может задержать их до появления родителей еще на 30 суток.
Ночью 12 июня в Петербурге, после «антикоррупционной акции», выяснилось, что задержана 17-летняя студентка из Тульской области. И родители в принципе не могут за ней приехать раньше, чем на следующий день. Что, слава богу, и произошло, но если бы она приехала учиться с Дальнего Востока? В любом случае, ни ей, ни другим несовершеннолетним, которые в большом количестве вышли 12 июня на Марсово поле (потом полиция заявит, что чуть ли не четверть задержанных — несовершеннолетние), никто не удосужился заранее все это объяснить.
Среди тех, кто выходил на улицы в Петербурге и 26 марта, и 12 июня, молодежь составляла подавляющее большинство. Причем, в основном это были совсем молодые ребята — от 18 до 23 лет.
Придя на Марсово поле, они наглядно убедились, как к ним относится власть, разогнавшая мирный протест. Говорить об их доверии к власти теперь бесполезно.
Но если они убедятся, что для кого-то из оппозиционных политиков они не более чем «боевая единица», численностью которой можно козырять в разговорах с властью, не более, чем массовка, которой не надо ничего объяснять (а надо только указывать, куда идти), и которой, случись что, они не окажут реальной помощи — они точно так же откажут в доверии и этим политикам.
