Ракетно-ядерная речь Путина 1 марта, судя по всему, не произвела запланированного эффекта ни на массовый электорат, ни на премиальную зарубежную аудиторию. Официально вдохновились присутствующие в зале и пропагандисты на зарплате вроде Маргариты Симоньян из RT. Западная пресса и официальные лица демонстрируют недоумение. Внутри России послание раскритиковали с самых разных сторон.
И, что важнее, проигнорировал момент могучего технологического рывка массовый избиратель. Многим оказалось не до ракет.
2 марта все пропагандистские ресурсы в интернете были брошены на апологию мира. Лучшие умы из «КП», RT и разного рода ИА разъяснили: послание Федеральному собранию было вовсе не про войну, а, наоборот, представляло собой образец чистейшего пацифизма. Попросил не принимать близко к сердцу сказанное и Дмитрий Песков. «Воспринимать это как некие милитаристские заявления неверно», — разъяснил пресс-секретарь президента. И добавил на всякий случай: «Воспринимать это как основную часть послания президента Федеральному собранию также неверно». Сразу стало легче.
Так что, 3 марта, когда Путин выступал на предвыборном митинге «За сильную Россию», ракеты были забыты. Теперь на повестке дня «десятилетия ярких побед». О них действующий президент говорил в своей восьмиминутной речи, обращенной к сторонникам. Эстетика митинга была максимально нейтральной, и потому походила одновременно и на капустник (выступления Лепса, Газманова и коллективное исполнение гимна России, где самые высокие ноты брал Никита Михалков), и на мотивационный тренинг в крупной компании. «Мы команда?» — спрашивал президент. Стадион «Лужники» соглашался. «Мы сделаем все, чтобы наши дети и внуки были счастливы?» — продолжал Путин. И снова никто не отказывался.
С политической точки зрения, маневр предвыборной кампании действующего президента, выполненный за 72 часа, свидетельствует о том, что
стратегического плана в Кремле нет.
Как на эти выборы, так и на ближайшие годы, все будет вновь определяться набором краткосрочных вводных, задача которых — раздать разным целевым аудиториям от интеллигенции до «западных партнеров» нужные месседжи, и в конечном счете удержаться на плаву. Тактическая борьба Кремля осложняется тем обстоятельством, что к президенту постоянно заходят люди с самыми разными и взаимоисключающими идеями, и эти идеи затем становятся если не указами, то по крайней мере частью официальной риторики. О таком положении вещей можно судить по содержанию послания 1 марта.
Что будет со страной после 18 марта 2018 года? Какой курс выберет президент, когда с неизбежностью убедится в том, что избиратели по-прежнему доверяют ему? Так выглядит ключевой политический вопрос, к которому в российском обществе постоянно возвращаются сегодня. Гадание на предвыборной риторике, которым политический класс занимался в последние недели, пока дает нам только одно предсказание. Никто в Кремле, видимо, не имеет ясных представлений о том, что нужно будет делать через шесть лет. Или хотя бы через год.
