СюжетыПолитика

Второй конверт Рогозина

Демонстративная «борьба с коррупцией» — ​единственное, чем пока может оправдать свое назначение новый глава «Роскосмоса»

Этот материал вышел в номере № 82 от 1 августа 2018
Читать

В минувшее воскресенье, около девяти часов вечера, в аэропорту Шереметьево был задержан адвокат Игорь Третьяков, прилетевший из Иркутска.

— Как только мы спустились по трапу из самолета, к нам подошли шесть мужчин в штатском и попросили моего мужа проследовать за ними. Больше я его не видела, — ​сообщила журналистам супруга адвоката Анна.

Адвокат Игорь Третьяков. Фото: РИА Новости
Адвокат Игорь Третьяков. Фото: РИА Новости

Игорь и Анна были в отпуске на Байкале, где и узнали, что адвокат Третьяков объявлен в федеральный розыск как фигурант уголовного дела, подозреваемый в хищении более 330 миллионов рублей у госкорпорации «Роскосмос». В рамках этого дела уже взяты под стражу гендиректор НПО им. С.А. Лавочкина Сергей Лемешевский и начальник правового управления предприятия Екатерина Аверьянова. По версии следствия, руководство НПО заключало фиктивные договоры с адвокатской конторой «Третьяков и партнеры» на оказание юридических услуг, которые якобы выполнялись сотрудниками юридического отдела НПО. И это притом что и следователи, и суд не могли не знать, что договоры с «Третьяков и партнеры» руководство НПО стало заключать после того, как его штатные юристы проиграли несколько исков, предъявленных предприятию от имени госкорпорации «Роскосмос».

Гендиректор НПО им. Лавочкина Сергей Лемешевский. Фото: Сергей Бобылев / ТАСС
Гендиректор НПО им. Лавочкина Сергей Лемешевский. Фото: Сергей Бобылев / ТАСС

Когда же интересы НПО им. Лавочкина в арбитражных судах начали представлять юристы «Третьяков и партнеры», «Роскосмос» стал проигрывать иски, а адвокатская контора — ​получать «гонорары успеха», которые не были фиксированными, а зависели от сумм, фигурировавших в судебных тяжбах. В итоге на счет «Третьяков и партнеры» по двадцати трем договорам были перечислены суммы, равные 8% от выигранных дел.

Опрошенные нами эксперты, бывшие и действующие сотрудники предприятий, входящих в госкорпорацию «Роскосмос», убеждены, что уголовное дело в отношении гендиректора НПО им. Лавочкина Сергея Лемешевского — ​не первое и не последнее, в котором просматривается весьма сомнительная фабула. Наши источники предполагают, что «Роскомсос» развернул масштабную антикоррупционную кампанию — ​в том виде, в котором руководство ведомства ее представляет.

Через следствие — к звездам

Схема, отработанная на «почтовом деле» братьев Навальных, теперь используется против топ-менеджеров космической отрасли России

Дело в том, как объяснили мне мои собеседники, что бывший вице-премьер Дмитрий Рогозин, назначенный 24 мая этого года генеральным директором Государственной корпорации по космической деятельности «Роскосмос», находится в ситуации, в которой оказался незадачливый герой старинного анекдота. Перескажу. Назначенный руководителем безнадежно убыточного завода человек получил от предшественника три конверта и наставление: «Будет плохо — ​открывай первый конверт, совсем прижмет — ​вскрывай второй, ну а если ситуация окажется безвыходной — ​вскрывай третий».

В первом конверте было указание: оправдывать неудачи завода своей молодостью и неопытностью, во втором — ​объяснять проблемы тяжелым наследством и ошибками предшественника. Впрочем, Рогозин с декабря 2011 года по май 2018-го был вице-премьером, курировавшим космическую отрасль, потому можно считать, что «первый конверт» он уже использовал. Сейчас пошел в ход второй.

Наши источники рассказали, что все службы безопасности предприятий, входящих в «Роскосмос», еще в конце мая получили задание провести тотальную проверку финансово-хозяйственной деятельности, изучить договоры с подрядными организациями, и в тех случаях, где есть хоть малейшее подозрение на коррупционную составляющую, — ​тут же представить материалы в правоохранительные органы.

Дмитрий Рогозин, назначенный в конце мая главой госкорпорации, обладает всей полнотой информации о реальной ситуации в космической отрасли. А потому не может не понимать, что она, ситуация, — ​полный швах, и вовсе не так оптимистична, как выглядит, согласно докладам, которые регулярно представляются в Кремль и на основании которых президент произносит такие вот слова:

«Роскосмосу» необходимо добиться прорывных успехов в <…> условиях <…> международной конкуренции <…>. Подчеркну, что у ракетно-космической отрасли при всех известных проблемах есть мощный технологический и кадровый потенциал, есть замечательные инженеры, научные школы».

Вообще-то «мощный технологический и кадровый потенциал» — ​миф. Рогозин не может этого не понимать. Производственные мощности надо перезапускать, технологии — ​менять, кадры — ​искать. Но, увы, Россия упустила время. В отличие от США и Евросоюза.

А еще мы делаем макеты

Роскосмос представил свой проект глобальной спутниковой системы передачи данных: что с ним не так?

У нас была возможность создать две сильные вертикально интегрированные компании, которые, конкурируя друг с другом, могли бы обеспечить некий прорыв. В 90-х у России еще был технологический и производственный задел, были научные, инженерные и технические кадры. Не было только денег. В начале 2000-х деньги появились. Но вся реформа вылилась лишь в увеличение бюджета Федеральной космической программы (ФКП) и ограничилась созданием «Роскосмоса» и Объединенной ракетно-космической корпорации (ОРКК). Первой структуре была отведена роль госзаказчика, второй — ​исполнителя. Затем «Роскосмос» и ОРКК слили в единую госкорпорацию, получившую право тратить деньги — ​практически бесконтрольно.

В итоге поводов для оптимизма нет.

Нет даже разговоров о новых технологиях.

Нет разговоров о многоразовых ракетах.

Нет разговоров о буксирах, без которых невозможно освоение дальнего космоса.

О международной кооперации — ​лучше не вспоминать.

Мои собеседники, возможно, излишне эмоционально рассказали о глобальных проектах, требующих огромных финансовых вливаний, но не имеющих на самом деле коммерческих перспектив. Та же ракета-носитель «Ангара» предлагается, например, для запуска серийных, то есть одноразовых и очень дешевых спутников. Но сама «Ангара» — ​тоже одноразовая, хотя и очень дорогая. Те же «достоинства» у ракеты «Союз‑5»: надежная, но рыночно бесперспективная. И так со всем остальным — ​взять хотя бы космический корабль «Федерация» — ​ведь никто не понимает, какие задачи будет выполнять в космосе четырехместная сверхтяжелая ракета? Репутационные?

Дмитрий Рогозин не может этого всего не знать. Потому следует совету из второго конверта, устраивая малопродуктивную чистку. И создавая прецеденты, по которым может развернуться масштабное преследование юристов — ​из любой, не только космической сферы.

Ирек Муртазин, «Новая»

НПО им. Лавочкина. Фото: Сергей Фадеичев / ТАСС
НПО им. Лавочкина. Фото: Сергей Фадеичев / ТАСС

«Попытка искусственной криминализации гонорара успеха»

ВадимКлювгант

вице-президентАдвокатской палаты г. Москвы, отвечающийвней втом числе за связи со СМИ, общественными иправозащитными организациями

Мы пока не имели ни времени, ни возможности для достаточного понимания фактических обстоятельств, чтобы высказать официальную позицию сообщества, хотя я думаю, что мы к этому еще вернемся.

Поскольку по действующему уголовно-процессуальному порядку на обыске у адвоката должен присутствовать в качестве наблюдателя представитель адвокатской палаты, при обыске в адвокатском образовании «Третьяков и партнеры» 25 июля участвовал адвокат Александр Пиховкин — ​заместитель председателя комиссии по защите прав адвокатов при совете Адвокатской палаты г. Москвы. Согласно его информации, там были допущены серьезные нарушения закона, в том числе адвокатской тайны: были изъяты не только 23 договора с НПО им. Лавочкина, но и иные документы, в частности из других адвокатских досье. Такие действия следствия и разрешившего их суда, разумеется, нельзя назвать корректными и законными, поэтому представитель палаты обжаловал постановление районного суда о разрешении на обыск в Московском городском суде. Я позволю себе и более резкое суждение: следствие не имело права ни просить суд о разрешении на изъятие, никак их конкретно не перечисляя, «иных документов, связанных с исполнением договорных обязательств», ни изымать все, что считает нужным, тем более по другим делам, не связанным с предметом расследования. Хотя незаконная практика выдачи судами таких неопределенных и расширительно толкуемых разрешений, к сожалению, существует.

Что касается сути обвинений, насколько мне известно из публикаций в СМИ и интернете, предъявленных руководству НПО им. Лавочкина и адвокатам АК «Третьяков и партнеры», здесь в первую очередь важно знать, были ли на самом деле оказаны соответствующие услуги. Насколько мне известно, участие адвокатов этой коллегии в соответствующих судебных заседаниях уже было проверено и подтверждено по официальным базам информации о судебных делах и решениях. Если это так, то речь не может идти о том, что юридическая помощь адвокатами не была оказана, а ее оплата является способом маскировки хищения денег.

В таком случае перед нами очередная попытка криминализировать гражданско-правовые, а следовательно, подчиняющиеся принципу диспозитивности (свободы договоров) отношения. Возможность согласования суммы гонорара между адвокатом и его доверителем прописана и в ст. 25 Закона об адвокатской деятельности и адвокатуре. Очень разными бывают и объем, и сложность дел, имеют значение и личные качества адвокатов: опыт, квалификация и даже имя. Никаких прейскурантов тут быть не может, кроме случаев работы адвокатов по назначению — ​только ее государство оценивает само, причем очень низко, но это уже другая тема.

Это далеко не первая попытка искусственно и незаконно криминализировать гражданско-правовые договорные отношения. Еще в так называемом «первом деле ЮКОСа» фальшивое обвинение в «хищении» было построено именно таким способом, и в дальнейшем эта схема применялась достаточно широко, в том числе в деле братьев Навальных. Следователь, а следом за ним и суд, произвольно, непонятно чем руководствуясь, оценивают задним числом стоимость работ или услуг по договору, и разница между фактической оплатой и их субъективной оценкой, а то и вся сумма оплаты по договору преподносится как «сумма похищенного» (схема работает особенно «надежно», если речь идет о бюджетных средствах).

Что в «деле Третьякова» мне кажется новым и крайне опасным как для адвокатуры, так и всех наших потенциальных клиентов, так это попытка криминализировать условие соглашения о так называемом гонораре успеха, которое официально признано допустимым и часто включается в договоры доверителей с адвокатами по делам, связанным с имущественными спорами. В некоторых случаях, когда доверитель в начале спора находится в стесненном материальном положении, даже иного выхода нет. Гонорар в таких случаях делится на две части: собственно оплату работы, и эта сумма может оказаться копеечной, и премию в процентах от выигранной или, наоборот, сэкономленной суммы, которая зависит от эффективности адвокатской работы.

Возможность «гонорара успеха» сегодня закреплена в Кодексе профессиональной этики адвоката, принятом Всероссийским съездом адвокатов, а сейчас группа сенаторов и депутатов Думы предлагает закрепить его и в Законе об адвокатской деятельности и адвокатуре, что вполне разумно и отвечает смыслу гражданско-правовых отношений и сложившейся практике. На этом фоне попытки искусственной криминализации гонорара успеха вызывают у нас большую тревогу, и мы будем им, разумеется, коллективно противодействовать всеми не запрещенными законом способами.

Записал Леонид Никитинский, обозреватель «Новой»

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow