СюжетыОбщество

«Мы стоим, чтобы совесть была чистая»

Прямо сейчас, в эти дождливые дни и морозные ночи, в Москве продолжаются бессрочные пикеты в поддержку человеческого в нас

Этот материал вышел в номере № 132 от 28 ноября 2018
Читать
«Мы стоим, чтобы совесть была чистая»
Фото: Светлана Виданова, специально для «Новой»
Ночью 27 февраля 2015 года в 23.31 на Большом Москворецком мосту четырьмя выстрелами в спину был убит Борис Немцов. Уже через несколько часов на месте убийства возник стихийный мемориал — на мост стали приезжать люди, они оставляли у перил цветы, фотографии политика, иконы, лампады, белые ленты. В последующие дни на мемориал начались нападения со стороны идейных противников и сотрудников столичной хозяйственной службы «Гормост». За месяц после убийства Немцова мемориал дважды был полностью разрушен, поэтому с 28 марта 2015 года на мосту начали дежурить люди. На момент подписания номера пикет стоит уже 1366 дней, без перерывов на обед, ночь, выходные и праздники.

Эти дежурства продолжаются до сих пор: вот уже почти четыре года кто-то меняет цветы, протирает портреты от пыли и каждый день в 23.31 проводит минуту молчания. Уже почти четыре года эти люди охраняют мемориал. Порой ценой собственной жизни, как это было с Иваном Скрипниченко — волонтером, погибшим 23 августа 2017 года после нападения на него во время дежурства.

Эти люди стоят на мосту круглосуточно и в любую погоду.

В Москве дежурят не только на Немцовом мосту. С 6 сентября 2018 года проходит бессрочный пикет в поддержку Олега Сенцова, участники которого выступают за обмен заключенными между Россией и Украиной. Эти люди не стоят в пикете круглосуточно, но сейчас им тоже холодно.

И им тоже нужно знать, что про них знают.

Я решил поговорить с волонтерами мемориала на Немцовом мосту и с участниками бессрочного пикета, чтобы понять, зачем им все это.

Участница бессрочного пикета возле Третьяковки. Фото: Светлана Виданова, специально для «Новой»
Участница бессрочного пикета возле Третьяковки. Фото: Светлана Виданова, специально для «Новой»

Немцов мост

Вообще, у мемориала дежурят совершенно разные люди. Всего их не больше 30, но среди них есть те, для кого «Немцов мост — успокоительная таблетка», и те, для кого мемориал — это последняя точка сопротивления. Среди них есть уроженцы Брянской области и Парижа, врачи и учителя, пенсионеры и даже школьник, который дежурил на мосту, чтобы «поговорить с настоящими людьми, а не одноклассниками-ватниками». А вот кого встретил я.

В ясную погоду мемориал видно с Васильевского спуска. Но в то утро было пасмурно, поэтому я шел по мосту и просто наткнулся на маленький разноцветный остров на сером бетоне. Я увидел цветы, зажженные свечи в фонарях и фотографии Немцова и Скрипниченко, расставленные вдоль перил. Портрет Немцова был немного пыльным по краям и чистым в центре, как будто кто-то протер его рукавом. Некоторые букеты тоже запылились, но в самом центре мемориала стояли свежие белые астры в ведре.

Перед мемориалом, прячась за пузатым фонарным столбом, чтобы не мешать редким прохожим, разговаривали двое мужчин. Я догадался, что они дежурные, потому что к куртке одного из них был приколот синий значок «Немцов мост». Значок был оформлен как табличка, какие висят на домах в Москве для обозначения улиц.

Дмитрий Ильич и Аркадий Коников. Фото: Светлана Виданова, специально для «Новой»
Дмитрий Ильич и Аркадий Коников. Фото: Светлана Виданова, специально для «Новой»

Один из них был небольшого роста, он стоял у столба в коричневой шапке с оленем и в утепленных зимних брюках. Оказалось, что его зовут Аркадий Коников, ему 59 лет, и он дежурит на мосту с момента возникновения тут мемориала. Помимо того что Аркадий — волонтер Немцова моста, он еще и участник бессрочного пикета за обмен «всех на всех». Сейчас Аркадий не работает, но вообще он программист.

Второй дежурный представился Дмитрием Ильичом. Он сказал, что ему 63 года, и он раз в неделю приезжает из Мытищ на дежурство. На нем были коричневые валенки с галошами, норковая шапка и синяя куртка.

Свою фамилию Дмитрий Ильич называть отказался:

— Тебе нужно найти повыразительнее кого-то. Я стою всего-то год по четыре часа в неделю. Это всего 1/42 общего времени, которое россияне посвящают мосту. А люди сюда приезжают на всю ночь. И не по одному дню, как я, а по два раза в неделю. Это тяжело, вообще-то говоря. Потому что холодно, — сказав это, Дмитрий Ильич снял свои огромные теплые рукавицы, потрогал седые усы и натянул норковую шапку поглубже.

После этих ритуальных действий Дмитрий Ильич похлопал себя по карману на куртке, объяснив, что здесь он хранит коробок спичек, чтобы зажигать свечи на мосту. Он и сегодня в 6.30 утра зажег свечу у портрета Немцова.

Фото: Светлана Виданова, специально для «Новой»
Фото: Светлана Виданова, специально для «Новой»

Я спросил его, как к его дежурствам относятся знакомые и близкие. «Я особо всем не рассказываю. Ну из соседей кто-то удивляется, кто знает:

«На кой черт тебе это надо? Чем ты, дурак, занимаешься?» А что мне соседи? Вот Аркаша — мой единомышленник, другие, сюда приходящие, — мои единомышленники. И вы, раз пришли».

Мы с дежурными заметили молодого парня и девушку, которые остановились у мемориала и с минуту внимательно разглядывали фотографии. «Негатив снизился по сравнению с тем, что было раньше, — говорит Аркадий Коников. — Раньше либо плохо реагировали, либо просто проходили мимо. Сейчас гораздо больше людей останавливаются, гораздо больше смотрят, пытаются прочесть, стоят, думают, спрашивают».

В какой-то момент из одной машины, едущей по мосту, нам посигналили. Дежурные сказали мне, что люди иногда так выражают одобрение.

Часто бывает так, что приходят люди с цветами, ставят их в ведра и идут дальше. «Сегодня при мне мужчина принес два вот этих больших белых цвета. — Дмитрий Ильич так и сказал: «ЦветА», и показал на две белые хризантемы в ведре. — Он пришел с букетом в 6.30 и дал их мне. «Вы тут герои», — он сказал. Я ему: «Да ладно, какие мы герои». А некоторые нас ругают».

«Помню, в сентябре пришли провокаторы, покричали, — начал вспоминать Дмитрий Ильич. — Мешки с собой заготовленные принесли — черные такие, мусорные. Тарасевич среди них был. Сгребли цветы, все раскидали и ушли. Ну я не сдержался — крикнул им: «Клоуны!» Ну а че — стоял я тут, стоял, охранял… Полиция приехала, уже когда они скрылись: прокатились до конца моста, а там сказали, мол, все, дальше не наш участок. А еще хулиганы нападали. Приносят с собой баночку с дерьмом и…»

справка
 
Игорь Бекетов (псевдоним Гоша Тарасевич) — один из первых руководителей движения SERB, националистической прокремлевской группы, действующего на территории России и Украины.

Но «сербовцы» — это не самое страшное. Чаще всего мемориал громит Гормост. Волонтеры называют такие погромы зачистками. Раньше было так: полиция под выдуманными предлогами забирала с моста дежурных, а гормостовцы в это время разбирают мемориал — например, с января по 9 мая 2016 года он был уничтожен 12 раз. В прошлом году один из дежурных, Андрей Маргулев, написал заявление в полицию, в котором прямо указал на участие правоохранительных органов в зачистках. С тех пор их формат был изменен. Полиция теперь не участвует в уничтожении мемориала, приезжают одни гормостовцы: несколько сотрудников держат волонтеров, а остальные сгребают мемориал и вывозят его на мусорный полигон.

Штурмовички

Юлия Латынина: Почему активисты «антимайдана» и поджигатели «за Матильду» на самом деле не союзники Кремля

Но иногда полицейские все же не выдерживают и приезжают к мемориалу. Дмитрий Ильич рассказал мне про «неграмотных дежурных», которые «обматывают желтым скотчем синее ведро с цветами, и получается украинский флаг»:

— Полиции, конечно, это не нравится. Подъехала полиция и сказала, что им, мол, поступил звонок, что тут какая-то украинская агитация. Я считаю, что это мемориал, место памяти, а не какой-то там агитпункт. Тут должны быть фотографии, краткая биография и цветы, цветы, цветы. Деньги присылают именно для этого, и ни на какие другие вещи их тратить нельзя.

На нужды мемориала действительно приходят пожертвования со всего мира. Для приема пожертвований открыты два счета — через один волонтеры собирают деньги на покупку цветов, через второй — на обустройство мемориала и нужды дежурных. При этом покупка еды на пожертвования предусмотрена только для малоимущих волонтеров. Остальные, если стоят подолгу, сами приносят себе еду. И чай в термосе всегда у всех есть — без него сейчас можно окоченеть.

Послушав про погромы, я спросил дежурных, как они не боятся возвращаться к мемориалу, восстанавливать его, дальше охранять. Мне ответил Дмитрий Ильич:

— Если сейчас это уберут, значит, в памяти будет что-то стерто. А стирать из памяти даже одну молекулу какую-то — нехорошо. А это — не молекула. Это — целая страница. Государственный общественный деятель был убит здесь.

— (продолжает) Награды у него. Два раза Россия его наградила. У меня ни одной медали, например. Надо, чтоб память об этом человеке сохранялась подольше. Рано или поздно это все уйдет, конечно, но надо, чтоб уходило подольше.

«Всех на всех»

Надеждина Николаевна Сорокина на пикете у Третьяковки. Фото: Светлана Виданова, специально для «Новой»
Надеждина Николаевна Сорокина на пикете у Третьяковки. Фото: Светлана Виданова, специально для «Новой»

В воскресенье, 18 ноября, я пошел к Третьяковской галерее в Лаврушинском переулке, чтобы поговорить с участниками бессрочного пикета. «Новая» несколько раз писала про этих людей, стоящих с 6 сентября с плакатами в поддержку Сенцова и за обмен заключенными между Россией и Украиной.

«Протестовать – это нормально»

Репортаж из бродячего лагеря «бессрочного протеста», где на наших глазах из детей вырастают герои российской оппозиции

Обычно пикетчики стоят у администрации президента и у памятника Окуджаве на Старом Арбате, но в воскресенье была тематическая акция в поддержку крымских татар, подвергшихся политическому преследованию после присоединения Крыма. Для проведения акции и было выбрано 18-е число — такая параллель с 18 мая 1944 года, когда началась депортация крымских татар в Среднюю Азию.

справка
 
Речь идет, например, об осужденных по делу запрещенной в России организации «Хизб ут-Тахрир», члены которой, по мнению следствия, вели террористическую деятельность в Крыму и готовились к насильственному захвату власти. В марте 2018 года правозащитный центр «Мемориал» признал их политзаключенными.

У Инженерного корпуса выстроилась большая очередь за билетами на выставку Куинджи. Двое молодых парней бегали с фотоаппаратами и снимали мерзнущих людей с разных ракурсов.

Метрах в двадцати от очереди, у забора галереи, стоял мужчина в очках с синим плакатом «Нет депортации крымских татар в российские тюрьмы».

Он был одет теплее, чем люди в очереди, — синяя зимняя куртка, синяя шапка, на руках огромные кожаные перчатки, чтобы руки не замерзли держать плакат. Пикетчики сократили «смену» до получаса в связи с холодами, раньше стояли и по два часа, а кто-то и по четыре.

Из очереди на пикетчика с любопытством смотрело несколько детей. И несколько взрослых — но эти без особого любопытства.

Фотографов пикетчик тоже не заинтересовал.

Мужчина, стоящий в пикете, — Александр Витальевич Рекубратский, научный сотрудник, селекционер, занимающийся «созданием новых пород рыб». Но что важнее в данном случае, он — участник инициативной группы бессрочного пикета, и сегодня он «как всегда, приехал из Дмитрова», потратив на дорогу несколько часов. Александр — автор онлайн-петиции за обмен всех на всех, которую подписали уже 62 тысячи человек. Среди этих людей, как объяснил он мне потом, «были и правые, и сторонники Донбасса», потому что «идею обмена разделяют многие».

Внезапно отделившись от очереди в Третьяковку, к Александру Витальевичу подошли две бабушки, чтобы спросить его об идее пикета в поддержку крымских татар.

— Существуют массовые притеснения крымских татар по национальному признаку. Согласитесь, это очень плохо. По телевизору об этом не говорят, — объяснил Александр Витальевич.

Бабушки вроде бы понимающе кивнули, спросили, не холодно ли ему, и пожелали удачи.

По Лаврушинскому переулку быстро шла пожилая пара. Женщина на ходу начала читать слова на плакате, потом сбавила ход и окончательно остановилась, пройдя еще несколько шагов с задумчивым лицом.

— Мариночка, ну пойдем, зачем тебе это? — спросил ее спутник.

— Я должна была прочитать, почему ты меня вытягиваешь? — ответила ему женщина, позволяя увести себя.

Илья Кукулин с одиночным пикетом у приемной президента. Фото: Светлана Виданова, специально для «Новой»
Илья Кукулин с одиночным пикетом у приемной президента. Фото: Светлана Виданова, специально для «Новой»

Организатор бессрочного пикета, психолог Юлия Самойлова, рассказывала мне, что реакция людей на пикетчиков бывает разной. Кто-то из прохожих говорит, что они — «такие же террористы, как и Сенцов». Но бывали случаи, когда люди, увидев людей в пикете, сначала «не могли поверить своим глазам», а потом подходили и благодарили — Юлия рассказывала мне про жительницу Харькова, которая просто обняла пикетчицу на Старом Арбате, сказав «Дякую». А вообще, по мнению Юлии, «важная функция пикета — просветительская»: рассказывать людям о том, о чем они не знают.

Через полчаса Александра Рекубратского сменил Константин Котов — мужчина со значком «Нет войне» на куртке. Перед тем как сменить пикетчика, Константин сфотографировал его с плакатом и выложил фотографию в группе пикета в фейсбуке. Дежурные фотографировали всех пикетчиков, чтобы потом выложить их фотографии. В этой группе больше 800 человек, они много общаются друг с другом, комментируют и репостят отчеты с пикетов.

Константин Котов, программист. Фото: Светлана Виданова, специально для «Новой»
Константин Котов, программист. Фото: Светлана Виданова, специально для «Новой»

Александр и Константин пришли на Лаврушинский переулок вместе. Пока пикетировал Александр, Константин дежурил рядышком. Теперь они поменялись. Пикетчика никогда не оставляют на улице одного — недалеко от него всегда находится дежурный.

Константин ведет график дежурств пикетчиков. Он работает программистом, поэтому дежурит либо в будни, по утрам перед работой, либо в выходные. Говорит, тяжело, «но что делать»:

«Я смотрел ролик на ютубе, и там сказали, что Олег Сенцов объявил голодовку. Я, конечно, знал про Олега Сенцова, но как-то большого внимания не привлекало… А вот когда узнал о голодовке, что по всему миру акции в его поддержку объявили, то я тоже прочитал о нем информацию, посмотрел фильм Аскольда Курова «Процесс» и понял, что этого человека, конечно, нужно поддерживать. И нужно что-то делать».

Сейчас участников бессрочного пикета около 30 человек (из них около 13 дежурных). Во время голодовки Сенцова пикетчиков было больше, но потом люди ушли и остался только костяк. Всего с 6 сентября в пикете успело постоять более 200 человек.

Юлия Самойлова вот так сформулировала их мотивы: «В ситуации, когда идет война и разрушение, мы хотим объединять людей. Наш пикет не политический, он человеческий. Мы видим, что в нем нет практической пользы, но мы стоим, чтобы совесть была чистая».

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow