Поговорим о языках
Легко ли говорить одновременно на шести языках? Не очень.
Поэтому рабочими языками секретариата ООН являются два: английский и французский.
Официальными языками Международного суда ООН также являются английский и французский.
Однако же рабочими языками Совета безопасности являются все шесть официальных языков.
А на Генеральной Ассамблее можно вообще говорить на любом языке. Единственное условие: делегация должна обеспечить устный или письменный перевод своего выступления на один из официальных языков.
Легко ли в таких условиях достичь взаимопонимания?
Ответ выходит за рамки трудностей перевода. Вето в Совете безопасности понятно и глухонемому.
Так, значит, правда, что ООН — большая говорильня? А как иначе? 193 государства-члена. Около ста глав государств и правительств участвовали в нынешней сессии Генеральной Ассамблеи.
Если хотите, самая большая говорильня в мире.
Вопрос в том, о чем говорят. И какие сигналы посылают миру?
Экскурс в слова
Традиционно главное слово в ООНовском лексиконе — миротворец — peacemaker.
ООН родилась в горниле Второй мировой войны как антитеза ей. Ее предшественницей была Лига наций (специальное предупреждение молодым читателям «Новой»: не путать с Лигой наций УЕФА, тоже очень достойной и даже более универсальной, во всяком случае, увлекательной мировой затеей). Лига наций была попыткой ответа на Первую мировую войну. Идейно (идеально) и Лига наций, и ООН восходят к знаменитому трактату Иммануила Канта «К вечному миру» (1795 год). Словом, мир — первая задача.
В сегодняшнем ООНовском лексиконе, однако, засверкало новое расхожее словцо: changemakers — творцы перемен. Оно звучит все громче, с нескрываемой симпатией и надеждой. Весь Молодежный саммит по климату, который предшествовал большому саммиту, был затеян для этого. Клич почти отчаянный: требуются change makers — творцы перемен!
И чтобы закончить эту игру в слова, добавлю еще одно сложносочиненное слово — decision makers — те, кто принимает решения. Главы государств и правительств. Главные акторы ООН.
Что-то мне подсказывает, что отношения между этими двумя парами слов — changemakers и decision makers — не слишком гармоничные.
Поверим алгеброй эту гармонию — или ее отсутствие.
Экскурс в цифры
ООН живет на взносы своих членов. Все государства в ООН равны. Но некоторые… скажем так: успешней и состоятельней. Сумма взноса коррелирует с ВВП.
Регулярные взносы делятся на общий взнос и взнос на миротворческие операции. Плюс существуют целевые взносы.
И тут начинаются парадоксы.
Регулярные взносы — обязательные. А как иначе? Альтернатива обязательности членских взносов — банкротство организации. При этом свои финансовые обязательства государства несут добровольно. Тут возникают коллизии.
Целевые взносы — добровольные, но… подспудно могут быть сопряжены с некими условными обременениями совсем не материального характера. Тоже не так просто.
Годовой бюджет ООН — около трех миллиардов долларов. Годовой бюджет миротворческих операций — около семи миллиардов долларов.
Главный плательщик — страна-хозяйка, на территории которой и обосновалась ООН, — 22% бюджета ООН. Второй с некоторых пор Китай. Дальше Япония, Германия, Великобритания…
Россия на 10-м месте.
Главный неплательщик — тоже США. Удивительным образом это институциональное явление. В ООН финансовый год начинается в январе. А в США в ноябре. Соответственно, взносы за данный год американцы платят в ноябре данного года, когда он уже почти прошел. Спросите у любого бухгалтера, что это значит.
При этом, как утверждается, они часто заметно недоплачивают. На каком основании? На том, что им многое не нравится в ООН. Говорят даже, что таким образом накопился астрономический долг, но подтвердить это цифрами невозможно, эта тема — табу.
Так или иначе, взносы оказываются фактором политического давления.
При Трампе разлад с ООН принял гротескные формы. Ему не интересны миротворческие операции, и он без стеснения заявляет, что Америка не будет за них платить. Разным категориям его избирателей многое не нравится — одним палестинская проблема, другим меры по ограничению рождаемости, да мало ли что? И он обрушивается на программы помощи палестинским беженцам, на медицинские программы, в которых фигурируют аборты и/или презервативы, и клянет все, что попадет под руку.
На руководящем 38-м этаже ООН нескрываемая головная боль.
«Организация испытывает серьезный финансовый кризис, — говорит генсек. — Более точно — серьезный кризис наличности».
ООН задолжала государствам по счетам миротворческих операций.
(Справка: военнослужащие, проходящие службу в составе операций ООН по поддержанию мира, получают денежное довольствие от правительств своих стран. При этом эти страны получают компенсацию от ООН из расчета около полутора тысяч долларов в месяц на голубую каску.)
В самой ООН введен режим экономии на все внутренние расходы. Отключили даже фонтан во дворе. Пронесся шепот-ропот, что могут быть задержки с зарплатой…
В бюджете ООН — самый большой за десятилетие дефицит — 230 миллионов долларов. Генсек взывает к чувству долга стран-членов, но, кажется, между чувством и долгом образовался зазор
Неплатежи — плохо. Обратная ситуация тоже может быть весьма двусмысленной.
Главный донор целевых взносов — Саудовская Аравия, чье поведение на международной арене и внутри порой просто шокирующее. Как быть?
Руку дающего не кусают. Основного плательщика–неплательщика публично не критикуют.
Я провел маленькую экскурсию по ООНовской закулисе, ну и довольно.
Юдоль мировой печали
Воистину ООН — юдоль мировой печали. И вовсе не потому, что было сказано выше.
Немыслимое число людей лишены доступа к элементарному.
Две пятых землян — немытое человечество. В буквальном смысле. Не знают, что такое мыть руки с мылом — не имеют такой возможности…
Около одной десятой человечества практикует «открытую дефекацию»…
Как-то Дональд Трамп высказался без стеснения в адрес стран третьего мира: shit hole countries. Он находился в своем кругу, но фраза вылетела наружу. «Сраные государства». Сторонники Трампа обнаруживают в стиле его поведения похвальную откровенность. Откровенность действительно дальше некуда. Он не скрывает своего презрения к кричащим мировым проблемам.
Более четверти детей до пяти лет на Земле — призраки, их появление на этот свет не зарегистрировано. Это значит, что для властей их нет на этом свете. Это значит, что света белого они не увидят.
22% недоедают. 262 миллиона детей, подростков и старше (от 6 до 17 лет) не знают школы (цифра 2017 года) — пятая часть этой возрастной категории. Более половины детей и юношей по всему миру еле читают и плохо считают. Это гарантия, что они никогда не поднимутся.
В ХХI веке это неприемлемые условия существования. Это то, что надо избывать всем миром и вне всякой очереди. Того требует сострадание, гуманизм? Не только. В нынешнем видении ООН это проблема нарушенных прав человека.
По плечу ли перебороть такое? Мировая статистика отнюдь небезнадежна
в 2017-м — 821 миллион.
Ориентировка на 2030 год
Откуда она? Оттуда же — из нынешнего ООНовского мышления. На самом деле оно очень простое.
Эти невыносимые проблемы не решить, если не будет развития.
Чтобы решить их надежно, это должно быть устойчивое развитие.
Чтобы развитие было устойчивым…
В общем, программа такого устойчивого, всеобъемлющего, универсального развития и была разработана.
Это два документа, которые принял саммит ООН в 2015 году. Первый: повестка дня — устойчивое развитие. Второй: цели устойчивого развития. Горизонт действий — до 2030 года. Отсюда и веха.
Итак, устойчивое развитие. Новые ключевые слова в ООНовском лексиконе. Они не столь сексапильны, но это концептуальная ставка. Развитие предполагается по всему фронту: от экономики до прав и свобод. Иначе не добиться успеха.
Мир без нищеты. Мир без голода. Мир без неравенства. Мир и верховенство закона. Качественное образование. Равные права мужчин и женщин. Доступ к чистой воде и канализации. Достойные рабочие места и экономический рост…
И, конечно, борьба с изменениями климата, за экологию, сохранение экосистем и биоресурсов.
Всего 17 целей. Достижение каждой из них увязано с правами человека.
Само это понятие расширяется на все важные области бытия. Экономические. Политические. Социальные. Культурные. Гражданские права. Ничто из этого не должно быть забыто, и тогда никто не будет забыт.
Это новая и по-своему обязывающая позиция ООН. Вот как, например, она формулируется применительно к вечно больной — в разных странах по-разному — области здравоохранения?
Здоровье — это право человека. Каждый и всюду должен иметь доступ к качественному и доступному здравоохранению. Лидеры призваны принимать законодательные меры, обеспечивать инвестиции и в сотрудничестве со всем обществом сделать всеобщее здравоохранение реальностью. Всеобщее здравоохранение — по преимуществу обязанность правительств. Обеспечение здравоохранения — социальный контракт. Финансово и физически доступное здравоохранение раскрывает человеческий потенциал, и потому это умное и необходимое капиталовложение.
Это новый язык.
ООН апеллирует к своим членам. Предполагается, что правительства включат в свои идеологию и планирование эту логику и задачи вплоть до принятия прямых обязательств. Но ставка шире — на то, что подключится бизнес, общественные организации — дробность и подробность целей дают для этого веер возможностей.
По сути, ООН начертила карту, и даже две. Карту того мира, в котором хотелось бы жить в 2030-м. И дорожную карту, как и какими шагами этого достичь.
ООН взывает к тем, кто принимает решения, и уповает на творцов перемен.
