Недавно вдоль минской кольцевой дороги появились билборды с «социальной рекламой» департамента финансовых расследований. На плакате — руки, достающие из кошелька банковскую карту. И большими буквами на красном фоне: «Статья 361-2 Уголовного кодекса Беларуси «Финансирование экстремистской деятельности». Лишение свободы на срок от 3 до 8 лет». А ниже — слоган: «Любишь донатить — люби отвечать».
23 января массовые задержания в Беларуси сопровождались постановлениями с указанием именно этой статьи. И еще — 361-4: “создание экстремистского формирования или участие в нем. За день были задержаны 84 человека. В том числе — Марина Адамович, жена лидера белорусской оппозиции Николая Статкевича. Утром 24 января стало известно, что Марину арестовали на 15 суток. Но не стоит облегченно вздыхать, думая, будто через две недели она выйдет на свободу без уголовного дела. Это работает не так.
В прошлом году, когда в Минске начинался суд над правозащитниками «Вясны», туда приехала российская правозащитница Екатерина Яньшина — поддержать белорусских коллег. Екатерину задержали после первого же судебного заседания и отправили на 15 суток в известную уже, пожалуй, всему миру тюрьму в переулке Окрестина, где отбывают административные аресты. После освобождения и депортации я разговаривала с ней. Так вот, девушка рассказывала, что
самое страшное — это последние часы перед освобождением. Потому что если за тобой вдруг придут раньше, чем истекут эти 15 суток с момента задержания, — значит, тебя не выпускают, а переводят в СИЗО по уголовному делу.
На глазах у Екатерины так и произошло с несколькими женщинами, отбывшими свой административный арест. И очень многие белорусы, отбывающие сейчас свои сроки по политическим статьям, были поначалу осуждены по «административке». Это удобно для силовиков: у них есть минимум две недели, чтобы начать уголовное дело.
Марина Адамович. Фото: соцсети
Николай Статкевич, кандидат в президенты на выборах 2010 года, был арестован в день выборов и приговорен к шести годам лишения свободы. На свободу он вышел в конце 2015 года, а в мае 2020-го снова оказался в тюрьме. Оба срока — по статье «организация массовых беспорядков» (санкция — от 5 до 15 лет). Только если первый раз ему дали шесть лет — на год больше нижнего предела, то теперь — 14, на год меньше высшего предела. Причем второй раз даже не дожидались этих самых «массовых беспорядков»: арестовали в конце мая 2020 года на разрешенном пикете по сбору подписей. До знаменитых белорусских акций протеста оставалось еще больше двух месяцев, но белорусские силовики — не мелочные, они за такую ерунду не цепляются.
Сейчас Николай на особом режиме в колонии города Глубокое, и известий от него или о нем нет уже почти год: с февраля 2023 года к нему не пускают адвоката, от него не уходят письма, его лишили звонков, свиданий и передач.
Возможно, он и не узнает, что жену арестовали. А может, и наоборот: уже пришли, радостно доложили — и теперь наслаждаются.
Николай Статкевич на акции протеста оппозиции в Минске, 2010-й год. Фото: ИТАР-ТАСС / Алексей Филиппов
Правозащитникам «Вясны» стало известно, что в Новополоцке во время силового рейда задержали бывшую участницу стачкома завода «Полимир» Елену Винокурову, а в Витебске — 76-летнего активиста Бориса Хамайду. В Гомеле пришли за бывшим политзаключенным Алексеем Романовым, который уже отбыл срок за оскорбление Лукашенко и вышел на свободу. Но больше всего задержанных оказалось среди родственников политзаключенных.
24 января все продолжилось.
Если накануне вечером правозащитники говорили о 84 задержанных, то в середине следующего дня их число перевалило за сотню. Те родственники, которые в отличие от Марины Адамович смогли вернуться домой после обысков и допросов, говорили правозащитникам, что от них требовали рассказать, кто оплачивает им доставку продуктов. Дело в том, что одна из инициатив белорусской солидарности — проект INeedHelpBy, через который все желающие помочь семьям политзаключенных могли оплатить доставку двухнедельного набора продуктов. Никакого экстремизма — просто помощь хлебом. Но в день, когда силовики пошли по домам, проект признали экстремистским. А в Беларуси это с легкостью преобразуется в уголовное дело с обвиняемыми, которые просто приняли с благодарностью пакет макарон и круп от незнакомых людей, оформивших для них доставку.
Белорусская солидарность — то, что режим до сих пор не смог уничтожить.
Родственники задержанных во время протестов граждан у изолятора временного содержания в переулке Окрестина. Фото: Сергей Бобылев / ТАСС
Он, этот режим, смог уничтожить протесты, равных которым не было в истории современной Беларуси. Смог посадить несколько тысяч человек из участников тех протестов, чтобы запугать всех остальных. Смог уничтожить все проявления национального сознания, выхватывая из толпы тех, у кого носки с бело-красным орнаментом или кроссовки не того цвета. Смог сделать аресты за протесты трехлетней давности непрекращающейся реальностью, чтобы никто не мог чувствовать себя в безопасности.
Но одного белорусский режим все-таки сделать не смог — покончить с солидарностью. Она как вода перетекает из одного русла в другое, из проекта в проект, из инициативы в инициативу. В прошлом году белорусов начали активно сажать за донаты во всевозможные фонды солидарности, зарегистрированные в Литве и Польше, помогавшие семьям политзаключенных из-за границы. (На прошлой неделе в шкловской колонии умер 50-летний политзаключенный Вадим Храсько, осужденный как раз за донаты.) Но к тому времени столько белорусов бежали за границу, что начали своими силами собирать деньги в помощь семьям узников, не вовлекая тех, кто остался в стране. Появились новые формы и способы помощи, расцвела пышным цветом горизонтальная солидарность, когда помощь приходит не от организации, а от соотечественника. А оплата продуктовых доставок — это самый простой и самый невинный способ помогать. Так что ничего удивительного в признании проекта INeedHelpBy экстремистским формированием нет.
Удивительно другое: уровень ненасытности. Казалось бы, празднуйте победу, упыри: вы вышвырнули из страны сотни тысяч активных образованных белорусов, вы бросили несколько тысяч таких же активных образованных белорусов в тюрьмы, вы создали такую атмосферу в стране, что людям на улице чихнуть страшно, поскольку это может привлечь ненужное внимание. Таким количеством сломанных жизней, разорванных семей, рухнувших надежд мог бы насытиться любой монстр. Только не этот.
