«Я ни в чем не раскаиваюсь и ни о чем не сожалею» — этими словами правозащитника Олега Орлова завершился судебный процесс по его обвинению в повторной дискредитации российской армии. В ходе судебного следствия Орлов не участвовал — демонстративно читал Кафку. Произнес лишь последнее слово.
В Головинском районном суде в прениях сегодня выступила прокурор Воробьева, которая перечислила в своей речи все те «доказательства», которые были разбиты защитой еще в ходе первого процесса. Напомним, Головинский суд Орлова уже судил и приговорил к штрафу, но потом прокуратура передумала. И вместо штрафа, назначенного по ее же просьбе, потребовала реального срока лишения свободы. Мосгорсуд вернул дело прокурору. И вот оно зашло на второй круг. Это процессуальный нонсенс. Что ни гособвинению, ни суду не помешало.
В зал заседаний попадает треть желающих. Первым в сопровождении приставов торжественно вводят свидетеля Мироненко, исполнительного директора «Ветеранов России», которые и написали заявление на Орлова (в первом процессе Мироненко это почему-то отрицал).
Прокурор Воробьева упоминает допросы Мироненко и его собрата-близнеца Бохонько. Близнеца — потому что тексты их показаний совпали слово в слово, до запятой, различие — только в персональных данных. Как так вышло, суд не поинтересовался.
Упоминает и экспертизу работы Крюковой и Тарасова, ту самую, с десятками грамматических ошибок. И новую экспертизу — Зуевой.
Очередь у суда желающих посетит процесс по делу Олега Орлова. Фото: Светлана Виданова / «Новая газета»
Не обращается она лишь к одному документу — тексту статьи Орлова. Он ни разу не рассматривался в суде, цитируется лишь заголовок: «Они хотели фашизма, они его получили». Но прокурор утверждает, что эта статья дискредитирует российскую армию (даже неизвестно, какие слова и фразы из нее образуют, по мнению следствия, состав преступления).
«Орлов нарушает права не только военнослужащих, но и в целом граждан РФ», считает прокурор Воробьева. И заявляет отягчающее обстоятельство — якобы Орлов писал статью из ненависти к военнослужащим. Да, в ней обвиняют Орлова, лично спасавшего от расстрела пленных российских солдат в чеченском плену. Но дело даже не в этом, а в том, что эту самую ненависть прокурор никак не аргументирует.
Однако именно мотив политической ненависти, который отягчает вину, позволил Воробьевой потребовать для Орлова реального срока в колонии: 2 года и 11 месяцев.
Максимальный возможный срок по этой статье — 3 года. Месяц Воробьева «простила», принимая во внимание возраст и положительные характеристики, данные обвиняемому. Это иезуитство: в первом процессе судья Кострюкова, вынося приговор, перечислила целый список смягчающих обстоятельств, главное из которых — многолетняя правозащитная работа. По мнению прокурора Воробьевой, все это тянет лишь на 1 месяц снижения срока.
«Я настаиваю, что Олег Петрович Орлов невиновен, его уголовное преследование противоречит Конституции России, а следствие и производство по делу в суде прошли с грубейшими нарушениями закона», — начинает свое выступление адвокат Тертухина.
Адвокат Екатерина Тертухина и Олег Орлов перед заседанием суда. Фото: SOTA
Она подробно останавливается на всех несуразицах следствия. На том, как Орлова лишили второго защитника, как гнали следствие слова следователя Савченко «Нам надо все сделать быстро!» (она цитирует). На том, что повторное следствие проведено в нарушение постановления Пленума Верховного суда, которое прямо запрещает восполнить прорехи в законченном деле после возвращения его судом — проводить новые экспертизы, например. Но именно это было сделано. Но сделано все равно бездарно: новую лингвистическую экспертизу поручили специалисту, 18 лет работавшему не с текстом, а со звуком, она профессионал в области идентификации лиц по фонограммам речи. А лингвистикой занялась лишь полгода назад и не имеет аттестации на право самостоятельного производства экспертиз продуктов речевой деятельности. Неудивительно, что эксперт в своем заключении вышла за рамки специальных знаний, пользуясь юридическими и социологическими терминами.
Кстати, и этот эксперт по фамилии Зуева не смогла найти в тексте Орлова слов об армии. А ведь это ее, армию, он якобы дискредитировал.
Единственную связь статьи с Вооруженными силами РФ Зуева увидела… в упоминании Владимира Путина. А раз он главнокомандующий, то его критика якобы относима к целой социальной группе. Надо сказать, такой вывод открывает чрезмерно широкое поле для творчества правоохранителей.
Вообще судья Мосгорсуда Куприянова вернула дело прокурору для установления мотива — Савченко ухитрился направить дело в суд даже без него. Но мотив так и остался неясным. Нет, Савченко, конечно, вписал в эту пустую графу политическую ненависть, которую якобы питает Орлов к армии и «нравственным ценностям». Но ничем, ни одним словом этого не доказал. Потому и в суде мотив остался незакрепленным.
Катерина Тертухина перечисляет:
«Статья Орлова:
- должна была быть непосредственно исследована в судебном следствии;
- должно было быть разъяснено понятие дискредитации;
- должно быть указано, какие именно сведения, опубликованные в статье, характеризуются как «связанные с геноцидом, убийством людей, уничтожением инфраструктуры, экономики объектов культуры; преступные, направленные против существующего строя или нарушающие существующий правопорядок»;
- в каких конкретно словах имеется обоснование «негативной оценки действий Вооруженных Сил Российской Федерации и отрицание фактов использования Вооруженных Сил Российской Федерации в целях поддержания мира и безопасности».
Всего этого сделано не было.
Защитник говорит о неконституционности самой статьи о «дискредитации» — 280.3 УК РФ. Она нарушает не только свободу слова:
«Преследование Орлова за «дискредитацию» также противоречит принципу равенства прав и свобод человека и гражданина независимо от убеждений, вытекающему из статьи 19 Конституции. Однако граждане России, получается, совсем не равны? Признание Орлова виновным будет означать, что свободно выражать свое мнение о действиях государства могут лишь те, кто поддерживает такие действия. А любая критика Вооруженных сил РФ или решений иных госорганов — запрещены. Преследование за критические высказывания о государстве свидетельствует об установлении обязательной и единственно «правильной» идеологии в стране».
Тертухина рассказывает, сколько раз Орлов рисковал собой ради эвакуации русскоязычного населения из воюющей Чечни, как менял себя на заложников в Буденновске, как беспристрастно документировал нарушения прав мирного населения в ходе самых разных военных конфликтов.
«Он был воспитан и вырос в неприятии насилия и войны. Олег Петрович противостоял всем войнам, начиная с Афганистана. Чечню и многие вооруженные конфликты он видел своими глазами. С 2014 года, пока это было возможно, он работал и в зоне вооруженного конфликта на востоке Украины. И всегда самым важным в его жизни была, есть и остается защита прав и свобод человека».
По версии обвинения, Орлов «создал реальную угрозу формирования в обществе ложного мнения о действиях Вооруженных Сил». «Но разве мнение может быть ложным? Ложными могут быть только факты!» — восклицает адвокат.
И требует Орлова оправдать.
«В день, когда начался этот процесс, мир потрясла новость о гибели Алексея Навального, — начинает свою единственную в этом суде речь Орлов. — Я думал отказаться и от последнего слова — до слов ли сейчас? Но потом подумал: ведь все это звенья одной цепи — смерть, а точнее, убийство Алексея, судебные расправы над другими критиками режима, в том числе и надо мной, удушение свободы в стране, российские войска в Украине. И я решил все-таки сказать».
Орлов говорил недолго, емко и точно. О том, что не совершал преступлений. И что судят его за то, что даже в диспозицию этой антиконституционной статьи 280.3 не укладывается. За критику режима. О том, что произошедшее всего за 4 месяца со дня окончания первого процесса убеждает его в собственной правоте: государство становится всеобъемлющим, претендует на контроль даже личной, частной жизни граждан.
«Как назвать политический строй, при котором все это происходит? К сожалению, в своей статье я был прав. Нет свободной науки, искусства, частной жизни. Произвол маскируется под соблюдение псевдоправовых процедур. Медленно убивают Горинова, Скочиленко, Барышникова, Кара-Мурзу* и других. Власть воюет даже с мертвым Навальным.
Герой Кафки так и не узнал, в чем его обвиняют. Нам же формально огласили обвинение, но понять его невозможно», — говорит Орлов.
Олег Орлов на заседании суда. Фото: AP / TASS
Он обвиняемый. Но он — обвиняет. В том, что страну толкают в антиутопию, в сорокинский «День опричника», в том, что у тех, кто управляет катком репрессий, нет образа будущего.
«Их дети и внуки будут стыдиться рассказов о том, где служили их папы и мамы. Это самое страшное и неизбежное наказание».
После этого судья Астахова объявляет перерыв. Приговор она огласит 27 февраля в 12 часов.
* Минюст РФ считает «иноагентами».
