2 года и 6 месяцев колонии — такой приговор назначила судья Елена Астахова правозащитнику Олегу Орлову* по делу о повторной дискредитации армии.
Мы следили за этим процессом с первого дня — с 8 июня, когда Головинский районный суд провел первое заседание. Обвинение вовсе не уникально — статьи о «дискредитации» становятся народными. С начала марта 2022 года в российские суды поступило как минимум 8055 административных дел, заведено 81 уголовное. Под них подпадает практически любое критическое высказывание о проводимой военной операции в Украине, за исключением речей покойного хозяина ЧВК «Вагнер» Евгения Пригожина.
Статья 280.3 была введена в УК 4 марта 2022 года и стала едва ли не первой реакцией законодателя на СВО. Авторы — депутаты Володин, Зюганов, Жириновский, Неверов, Миронов, Мельников, Жуков, Исаев, Толстой и сенатор Матвиенко. Уголовная статья стала дополнением к административной. То есть уголовку может получить тот, кто уже имеет штраф за антивоенные высказывания и продолжает протестовать.
Ту, административную статью вводили так спешно, что с помощью ловкости рук избежали первого чтения — вписали поправки в давно и вяло лежавший в Думе проект закона об ответственности за отмывание денег. Их авторами стали думские «ястребы»: Пискарев, Картаполов, Альшевских, Бутина, Луговой, Нилов.
По этой статье Орлова штрафовали дважды — за два мирных пикета. Поводом для возбуждения уголовки стал перевод его статьи во французском журнале Mediapart, опубликованный им же в соцсети. Статья называлась «Они хотели фашизма — они его получили». Возбудили, хотя статья не об армии вовсе.
Дело возбудили в марте 2023 года — в тот день, когда в «Мемориале»** и у его членов прошли обыски. Следователь СК Илья Савченко отправил статью Орлова на экспертизу в АНО «Центр социокультурных экспертиз». Экспертизу изготовили Крюкова и Тарасов. Эти фамилии знакомы тем, кто следит за хроникой репрессий. Дела Дмитриева, «Пусси Райот», Агнессы Хайкара, «Свидетелей Иеговы»***, дело о ликвидации Правозащитного центра «Мемориал» и целый список антивоенных дел содержат заключения этих граждан, сделанные в самых разных областях знаний — от сексологии до религиоведения. По образованию Крюкова математик (но представляется культурологом), а Тарасов — переводчик с немецкого. В деле Орлова они соорудили лингвистическую экспертизу. Она содержит десятки грамматических ошибок, плагиат и просто глупости вроде ссылки на киноэпопею «Звездные войны».
Еще Савченко нашел двух свидетелей: «Ветеранов России» Мироненко и Бохонько, протоколы допросов которых совпадают запятая в запятую и которые самого Орлова в глаза не видели. Вот, собственно, и все.
С этими доказательствами трудно «устоять» в суде. И дело посыпалось. Защита Орлова привела массу свидетелей и экспертов, разгромивших всю концепцию обвинения. Тогда интересы правозащитника представляли адвокат Катерина Тертухина и сооснователь «Новой» Дмитрий Муратов*. Ему это дело принесло «звездочку» — накануне прений Минюст объявил его «иноагентом». Трудно рассматривать это иначе, чем давление на суд, ведь накануне второго процесса такой же статус присвоили самому Орлову. Но сначала о первом.
Тот суд силами защиты получился состязательным. И гособвинение в лице Светланы Кильдишевой просто не могло запросить реальный срок, опираясь на «доказательную базу» работы Савченко. Кильдишева попросила штраф. А судья Кострюкова — назначила. Это означало победу защиты, на оправдательный приговор по такой статье никто рассчитывать не мог.
И тут прокуратура передумала.
Зампрокурора Ступкин внес апелляционное представление, в котором запросил три года лишения свободы.
Да, прокуратура обжаловала сама себя. И Мосгорсуд это — съел.
Судья Куприянова вернула дело прокурору на доработку. Следствию дали исправить ошибки, указав, что Савченко даже мотив «преступления» установить не удосужился.
Вообще-то отсутствие мотива — это отсутствие состава деяния. То есть оправдание по реабилитирующим основаниям. Но не в случае Орлова. Тут даже на пословицу про «врагам — закон» не сослаться, ведь как раз закон и не был соблюден.
То, что именно правозащита стала «отягчающим обстоятельством», очевидно. В экспертизе Крюковой и Тарасова Орлов назван «антироссийским правозащитником», на допросе Крюкова показала, что «диссидентствующее движение всегда было антигосударственным». Свидетель обвинения Мироненко на допросе в суде настаивал, что подрывная работа «Мемориала» — причина распада СССР.
Кстати, именно «Ветераны России» ранее инициировали процесс о ликвидации правозащитной организации. Во время суда над Орловым в телеграм-канале движения Мироненко оставил следующую запись:
«Ветераны России» готовы начать политический процесс над либерализмом в России, чтобы все эти правозащитники предстали перед российским правосудием как враги народа за государственную измену».
Наконец, в апелляционном представлении Ступкина написано, что после ликвидации организации Орлов «продолжает деятельность в аналогичном обществе, направленную на подрыв стабильности гражданского общества». То есть понятно, за что мстят — за документирование репрессий в первую очередь.
На доследовании Савченко грубо нарушил требования пленума Верховного суда и дополнил материалы дела новой экспертизой и допросом нового эксперта. Это — сотрудник МВД Зуева, специалист в области идентификации лиц по фонограммам речи, которая не имеет аттестации на право самостоятельного производства экспертиз продуктов речевой деятельности. Она усмотрела связь текста статьи Орлова с армией России в упоминании Владимира Путина. Раз он главнокомандующий, то, критикуя его, Орлов в его лице критикует целую армию.
И вот дело с этой странной заплаткой заново поступило в суд. Судья Астахова первым делом заявила, что Муратов — «самопровозглашенный защитник» и ополовинила защиту. Орлов в ответ заявил, что отказывается себя защищать — и весь процесс читал Кафку. Кажется, не дочитал — дело уложили в три заседания.
Так что прокурор Воробьева так и не успела объяснить, откуда в нем возник мотив «политической ненависти». Это отягчающее обстоятельство, его надо доказывать. Но, видимо, не успели, обошлись декларацией в прениях.
Ненавидит Орлов якобы сразу и всех военнослужащих (неважно, что он рисковал собой, спасая российских солдат из чеченского плена) и «духовно-нравственные ценности РФ». Что это за ценности такие, осталось неизвестным.
Обошлись и без анализа самой статьи Орлова. В суде цитировался лишь заголовок: «Они хотели фашизма — они его получили». Неизвестно, какие слова и фразы из нее, по мнению следствия, дискредитировали армию и вдобавок нарушают права «в целом граждан РФ» (слова прокурора Воробьевой).
Недоказанный мотив политической ненависти, который отягчает вину, позволил Воробьевой потребовать для Орлова реального срока в колонии: 2 года и 11 месяцев.
Максимальный возможный срок по этой статье — 3 года.
Три года для 70-летнего человека это очень много. Три года за мнение — это в принципе абсурдно. Статья 280.3 — антиконституционна, об этом говорили и на процессе, и за его пределами.
Во время первого рассмотрения дела Владимир Лукин, бывший уполномоченный по правам человека при президенте РФ, соавтор ныне действующей Конституции как свидетель защиты показал: «В Конституции есть неизменяемые статьи, в число которых входит 29-я, гарантирующая свободу слова и мысли и запрещающая цензуру. Конституция является документом прямого действия, эта статья действует прямо и непосредственно. Свобода слова может быть ограничена, а цензура введена только при военном положении». Военного положения у нас пока нет. И закон, противоречащий Основному закону страны, просто не может применяться.
Еще статья 280.3 дискриминационна: свободу выражения мнений по ней ограничивают только противникам СВО, а сторонникам можно все. Так бывает при наличии господствующей идеологии, но и она запрещена Основным законом. «Соблюдайте вашу Конституцию!» — с таким лозунгом в 1965 году вышли на площадь советские диссиденты. Он очень впору и сейчас.
Олег Орлов в последнем слове заявил, что происходящее убеждает его: он не ошибся в прогнозе, сформулированном в той самой статье. Перечислил имена политзэков, которых медленно убивают в тюрьмах. Вспомнил судьбу Алексея Навального и то, как власть воюет с ним, даже мертвым. Говорил о той духоте, которую все мы ощущаем, когда государство стремится проникнуть всюду: в науку, на книжную полку, в постель.
Олег Орлов:
«Герой Кафки до конца романа даже не знает, в чем же его обвиняют, но, несмотря на это, ему выносят обвинительный приговор и казнят. Нам же в России формально оглашают обвинение, но понять его, оставаясь в рамках права и логики, невозможно. Впрочем, в отличие от героя Кафки мы понимаем, за что на самом деле нас задерживают, судят, арестовывают, приговаривают, убивают. Нас наказывают за то, что мы позволяем себе критиковать власть».
А под конец Олег Орлов обратился к авторам своего дела:
Олег Орлов:
«На самом деле вы все прекрасно понимаете. И далеко не все из вас — убежденные сторонники необходимости политических репрессий. Подчас вы сожалеете о том, что вам приходится делать. Вам самим не страшно наблюдать, во что превращается наша страна, которую вы, наверное, тоже любите? Не страшно, что в этом абсурде, в этой антиутопии, может быть, придется жить не только вам и вашим детям, но и, не дай бог, вашим внукам?
У меня нет полной уверенности, что нынешние создатели и исполнители российских антиправовых, антиконституционных законов сами понесут судебную ответственность.
Но наказание неизбежно будет. Их дети или внуки будут стыдиться рассказывать о том, где служили и что делали отцы, матери, дедушки и бабушки. По-моему, это самое страшное наказание. И оно неизбежно.
Ну а наказание мне тоже неизбежно, потому что в нынешних условиях оправдание по такому обвинению невозможно. Но я ни о чем не сожалею и ни в чем не раскаиваюсь».
* Минюст РФ считает «иноагентом».
** Признан «иноагентом» и ликвидирован.
*** Признана экстремистской организацией и запрещена в РФ.
Добавляйте в Конструктор свои источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы
Войдите в профиль, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
