Прошедшие 9 сентября губернаторские выборы, в ходе которых в нескольких регионах единороссы не сумели победить в первом туре, вывели на новый уровень старую дискуссию о том, что слаще — хрен или редька?
Мол, не все ли равно, выиграет выборы единоросс или коммунист, который, не отходя от избирательной урны, уже поклялся в верности Кремлю? Особенно, если учесть, что в Госдуме коммунисты, жириновцы и «эсеры» по ключевым вопросам почти неотличимы от единороссов?
«КПРФ» и «Единая Россия» — разные фракции одной недопартии с центром принятия решений в Кремле», — замечает Михаил Ходорковский. Что касается ЛДПР и «Справедливой России», то нетрудно заметить, что Жириновский и Миронов славят Путина ничуть не реже, чем Матвиенко и Володин.
Все так. И все же — нет, не все равно, кто выиграет. Потому что прецедент смены власти — важнее, чем «окраска» власти новой.
К тому, что российским гражданам не позволено менять правителей, их последовательно и упорно приучали два с лишним десятка лет, начиная с президентских выборов 1996 года. Тогда только огромные (и безнаказанные) нарушения избирательного законодательства помогли Борису Ельцину остаться президентом. Использование служебного положения президента, участие чиновников всех уровней в предвыборной агитации, создание «штабов по поддержке Ельцина» во главе с губернаторами, превращение большинства федеральных СМИ в отделы избирательного штаба Ельцина, одной рукой поддерживавшие президента, а другой — «мочившие» его оппонентов, — вот лишь основные слагаемые этой «победы страха над совестью».
Последствия известны. Тактические — дефолт, девальвация, вторая война в Чечне и операция «Наследник». Стратегические — граждане убедились в том, что сменить власть демократическим путем им не позволят.
Отработанные на президентских выборах-96 технологии начали внедряться в региональные и местные выборы — и «вертикаль несменяемости» стала расти со скоростью бамбука. Случаи, когда действующий губернатор или мэр проигрывал на выборах, стали редчайшим исключением из общего правила.
Сменить его могли – но не волей граждан, а только волей вышестоящего начальства. И сменить не на того, кого хотели бы видеть жители, а на того, кого поставил президент.
Кстати, мало кто обращает внимание на очевидную абсурдность формулировки закона о возможности отстранения главы региона по «утрате доверия»: кто сказал, что губернатором может быть только тот, кому доверяет президент? Важно, чтобы ему доверяли избравшие его жители…
Отметим, что президент с тех пор сменился дважды, но специфическим путем: в первый раз — после операции «Наследник», во второй раз — после операции «Рокировка». И та, и другая ситуации к демократическим выборам не имели ни малейшего отношения. Что касается губернаторов, то после возвращения их выборности в 2011 году, в регионах побеждали или действующие главы регионов, или временно назначенные президентом чиновники, выдвинутые или поддержанные «Единой Россией», или, — по явной договоренности с Кремлем, — представители КПРФ, «Справедливой России» или ЛДПР, которым единороссы не выставляли конкурента. Единственное исключение — Сергей Левченко в Иркутской области, победивший действующего губернатора.
На выборах мэров крупных городов смена власти иногда происходила — как, например, в Петрозаводске, где выиграла Галина Ширшина, или в Екатеринбурге, где выиграл Евгений Ройзман, — но и там, и там избранные «неправильные» мэры в конце концов лишились своих постов.
В итоге мы получили ситуацию, в которой у власти находятся одни и те же лица, которые, будучи уверены в своей несменяемости, не имеют никаких оснований прислушиваться к мнению граждан. Только начальник и есть их единственный избиратель.
Видя, что власть, — как бы скверно она не работала, — невозможно сменить демократическим путем, и как следствие — невозможно изменить проводимую ей политику, граждане в массовом порядке разочаровываются в участии в политике. Возникает «порочный круг несменяемости»:
чтобы сменить власть, надо, чтобы избиратели пришли на выборы — но, видя, что сменить власть невозможно, они перестают участвовать в выборах.
Разорвать этот круг можно только путем создания прецедентов.
Да, можно долго (и обоснованно) рассуждать о том, что это смена хрена на редьку, а шила – на мыло. Что кандидаты-коммунисты, по сути своей, ничем не лучше, чем губернаторы-единороссы. Что кандидат от ЛДПР, лидирующий в Хабаровском крае после первого тура, уже согласился стать первым вице-губернатором — отказавшись бороться за победу. Что коммунисты, жириновцы или «эсеры», ставшие губернаторами, быстро становятся неотличимы от единороссов как по лояльности Кремлю, так и по принимаемым решениям…
Все это так. И все же, граждане должны увидеть, что власть можно сменить «снизу», а не только «сверху».
Что власть может понести политическую ответственность — в виде потери должности, — за плохую работу.
При этом «окраска» новой власти, конечно, важна – но менее важна, чем демонстрация гражданам того факта, что власть в принципе можно поменять. Сделав это один раз, они будут понимать, что и новую власть, - если будет работать плохо, — можно будет точно так же сменить. И, что важно, — понимать это будет и власть. А, значит, вынужденно изменится качество ее работы.
Собственно, это и называется демократией.
