Евроинтеграция по-балкански

Ветер евроинтеграции ощутимо дует из Брюсселя во все страны Европы, и если это не лучший метод объединения стран континента, то другого все равно не придумали. На софийской встрече глав государств и правительств стран ЕС в мае 2018 года председатель Европейского совета Дональд Туск заявил, что Европейский Союз и государства Западных Балкан приступили к фазе практического сближения в преддверии переговоров об их вступлении в Евросоюз. По его словам, совместное развитие транспортной, энергетической и коммуникационной систем, о котором стороны договорились в столице Болгарии, служит не «заменой вступления в ЕС, а промежуточным решением».

При этом иногда путают то место из стратегического документа Еврокомиссии, где говорится, что бывшие республики Югославии и Албания «к 2025 году должны быть готовы стать членами ЕС», с оформленным решением или даже обещанием. При соответствующих усилиях с вашей стороны! — сигнализируют интересантам из глубин ЕС. И Ангела Меркель, и Эмманюэль Макрон неоднократно замечали, что речь идет о «процессе», «трансформации», и, по сути, выполнении тех условий Запада, которые будут сочтены релевантными.

Заявлений ЕС об ускорении переговорного процесса, в частности, с Сербией и Черногорией для поддержания духа до сих пор хватало. Однако на фоне «Брекзита», прихода к власти Трампа и других мегаявлений, распространяющихся в том числе и на Балканы, среди элит региона крепнет ощущение, что общеевропейский журавль летит слишком высоко. Использовать его в электоральных целях сложно, а переизбираться надо.

Поэтому во всех без исключения балканских странах избирательные кампании 2016-2018 годов, по выражению аналитика Института Европы РАН Павла Канделя, напоминали

Лидеры, что называется, демонстрировали неевропейское поведение. Стремясь пришпорить процесс евроинтеграции, некоторые из них посчитали целесообразным шантажировать своих патронов; Албания и Косово, в частности — на предмет создания так называемой Великой Албании как альтернативы членству в ЕС.

Тем не менее, 2025 год остается реперной точкой на маршруте продвижения Западных Балкан в сторону НАТО. Критически невыполнимых задач перед претендентами, в общем-то, не ставили.

НАТОвский волк

В 1999 г. никто из балканских стран, особенно на постюгославском пространстве, не мог подумать, что уже через несколько лет они не будут вспоминать агрессию, а наоборот, захотят присоединиться к НАТО. Эти шаги сделали и делают Болгария, Словения, Хорватия, Черногория, Македония, Босния и Герцеговина. Почему?

«Лучше быть за столом, чем в меню», ответил один из моих балканских собеседников, приводя, видимо, популярную на полуострове шутку. Означает ли это, что

Когда появление Радмилы Шекеринской, министра обороны Македонии (теперь уже Северной) за столом Североатлантического совета стало историческим фактом, аналитики признали: эту страну Россия проспала. История с вступлением Македонии в НАТО показала, написал эксперт Московского центра Карнеги Максим Саморуков, что противостояние Западу становится для России самоценным, независимо от того, какими будут результаты на местности.

Так или иначе,

Для Сербии делается элегантное исключение: мы уважаем военный нейтралитет Сербии, сказал генсек НАТО Йенс Столтенберг. У него к этой стране романтическое отношение: в интервью сербскому телеканалу RTS Столтенберг вспомнил, что его мать в детстве жила в Белграде, в этом городе родилась его сестра, и именно здесь он съел свое первое мороженое. Что касается бомбардировки Югославии в марте—июне 1999 года, сформулировал генсек, то она проводилась ради защиты гражданского населения и скорейшего свержения президента страны Слободана Милошевича. Просто и понятно.

Медленный вальс НАТО с балканскими красавицами продолжится, надо понимать, до результативного конца, и не так важно, сколько это займет времени.

Сербские горизонты

Сербия — прима Балкан, ведь еще недавно ведомая ею Югославия занимала добрую половину карты полуострова. Сейчас внутри Сербии разгорается нешуточный пожар. Уже три месяца подряд каждую субботу на улицы Белграда и нескольких десятков других городов выходят тысячи людей, по примеру французов надевающие желтые жилеты. Массовые выступления, которые не прекращались и во время январского визита Путина, начались после того, как в ноябре в Крушеваце на юге Сербии был жестоко избит лидер оппозиционной левой партии Борко Стефанович. Протест направлен и лично против Александра Вучича, и против его правящей Сербской прогрессивной партии. Демонстранты требуют свободы СМИ, прекращения нападений на оппозиционных деятелей и журналистов.

В последнюю субботу февраля, сообщал ТАСС, тысячи людей вышли на площадь вблизи философского университета в Белграде с требованием отставки президента и министра здравоохранения Златибора Лончара. В руках у многих пожилых участников акции были плакаты с требованием вернуть пенсии — выплаты урезали в ходе экономических реформ в Сербии. Основной лозунг несли на гигантском транспаранте во главе колонны: «Один из пяти миллионов». Эта фраза отсылает к словам Вучича о том, что он не допустит незаконного захвата власти, «даже если протестующих будет пять миллионов» (для сведения: все население страны — семь миллионов). Колонны демонстрантов возглавляли автомобили с динамиками, из которых звучал сербский рок и традиционные протестные песни. Этому шествию, как и другим подобным в Сербии, полиция не препятствовала, обеспечивая прохождение колонн.

…В сувенирных киосках Белграда наряду с национальной продукцией продаются майки с изображением Путина и его статуэтки. Популярность России и ее лидера в последнее время в Сербии росла сообразно с увеличивавшимся разочарованием от того, что в большую Европу страну не пускают, обставляют этот процесс условиями, противными национальной гордости.

Январский визит Путина в Белград резал глаза своей яркостью. Его декоративность, можно сказать, граничила с кичем.

Или как были расценены слова российских комментаторов относительно того, что орден Александра Невского он заслужил за «смелость» в отражении покушений НАТО и в целом Запада на честь Сербии.

При этом главным торговым партнером и экономическим донором для Сербии является ЕС. Ее армия реформирована по стандартам НАТО. С Россией Сербия проводит в десять раз меньше совместных военных учений, чем с НАТО. Что важнее, в 2016 году Сербия подписала соглашение с Организацией НАТО по обеспечению и закупкам (NATO Support and Procurement Organisation, NSPO), по которому обязана обеспечить беспрепятственный проход войск Альянса по своей территории в случае необходимости. (Заметим, что в Косово расположена самая большая американская военная база в Европе). Сербия живет в Европе, пользуется всеми инфраструктурными, и это самое малое, что можно сказать, возможностями для своего дальнейшего экономического развития, столь ей необходимого, а «полезные мифы», по выражению сербской журналистки Александры Стоянович, о славянском братстве поддерживают в тонусе сердца и души простых сербов и одновременно беспокоят членов брюссельского семейства. Это приносит свои дивиденды.

Как показывает анализ последних политических пертурбаций и внутри Сербии, и в ее внешнеполитической активности, руководство страны, оказываясь перед необходимостью принять непопулярное решение, стремится заручиться поддержкой Москвы. Сейчас это особенно актуально, так как в соответствующих эшелонах бродят сведения о якобы достигнутом между президентами Сербии и Косово предварительном понимании, которое развязывает косовский узел на основе размена приграничных территорий (в Сербии это называют, чтобы не нарушать собственной конституции, «административным обменом»). Такая идея непопулярна и в Сербии, и в Косово: был момент, когда премьер Косово Рамуш Харадинай заставил президента Хашима Тачи отступить от нее, оправдываться и извиняться. Не поддержал такой выход из положения и Евросоюз: Германия, в частности, высказывалась в том смысле, что это может стать опаснейшим прецедентом, вызвав эффект домино.

Но вот в начале февраля, как сообщала приштинская Gazeta Express, Хашим Тачи повторил, что Косово готово отдать часть территории Сербии в качестве платы за окончательное соглашение между Приштиной и Белградом — кроме водохранилища Газиводе (одноименная ГЭС является ключевым энергетическим объектом на севере Косова и принадлежат сербской энергосети), города Косовска-Митровица и промышленного комплекса «Трепча». По словам Тачи, легким этот процесс не будет, но это «единственный путь избежать возврата к конфликтам и напряженности».

Чтобы не потерять позиций перед лицом своего электората, да и в общебалканском контексте, Александру Вучичу необходимо производить впечатление, что Россия его поддерживает. Формально Москва говорит, что примет любую договоренность, которую достигнут обе стороны. Фактически же в позиции России содержится оговорка: «на основе резолюции 1244 ООН». Эту оговорку иногда опускают, иногда, как в последнее время, произносят вслух, и тогда картина встает во всей полноте: в упомянутой резолюции 1999 года само понятие независимости отсутствует. На самом деле,

Таким образом, Вучич оказывается заложником в игре более высокого уровня — суперлиги, в которую он не входит и никогда не войдет. Игра к тому же может продолжаться дольше, чем будут оставаться действующими сегодняшние политики.

Полет черных дроздов

— Вы говорите, что Косово — сердце Сербии, поэтому никогда и ни за что… Но сознаете ли вы, что большинство населения там — албанцы? И что тогда нам нужно — сама земля и пара церквей? Вы готовы видеть на посту министра внутренних дел албанца?.. Или отдать албанцам треть кабинета?.. Ах, не готовы? Тогда вы просто лицемеры.

Считалось, что эти слова либерального сербского политика Чедомира Йовановича, сказанные им в парламенте еще на ранней стадии, до одностороннего провозглашения независимости Косово, возмутили всех, кто должен был возмущаться их смыслом. Однако с течением времени становилось ясно:

Но из политического покера эту карту выбросить невозможно.

А что получило Косово, «край черных дроздов», и что ему сулит завтрашний день?

В активе: одиннадцать лет в состоянии полунезависимости. Однако около сотни членов ООН Приштину признали, а это половина мирового сообщества, если считать по головам.

В пассиве: двух третей голосов для принятия в ООН ждать неизвестно как долго, да и вето России в Совбезе гарантировано, если не договориться с Сербией.

87 процентов мусульман против 11-ти с небольшим процентов христианского населения — таков результирующий этнорелигиозный баланс Косово (при общем населении в 1,8 млн человек). Считается, что жизни сербов, не оставивших этот край, продолжают оставаться под угрозой. Окончательному решению национального вопроса в формате «семеро на одного» препятствуют формирования KFOR (Kosovo Force) — международных сил под руководством НАТО, отвечающих за обеспечение в Косове статус кво.

200-тысячная Приштина, свидетельствуют путешественники, достаточно симпатичный город. Столица, как и прежде, разделена на две части — албанскую и сербскую.

Покой в городе обеспечивается демонстративным присутствием мощных KFORовских броневиков.

Но давление в косовских политических мехах нагнетается как по расписанию. В ноябре 2018 года косовские власти приняли вызывающее, прямо скажем, решение ввести 100%-е таможенные пошлины на товары из Сербии и Боснии и Герцеговины. Это сильно ударило как по сербскому населению Косово, которому становится нечего есть, так и по экономике Сербии — ее убытки от потери рынка приближаются к 100 млн евро. В декабре президент Косова Хашим Тачи запускает процесс создания в крае собственной армии, численностью пять тысяч человек при трех тысячах резервистов. Ясно, что это нарушает международные договоренности по Косово, и так же ясно, что такое решение предопределено логикой развития самостоятельности Косово. В выработке общего мнения по вопросу о косовской армии в очередной раз споткнулся Совбез.

Наконец, в новогоднем обращении премьер-министра Албании Эди Рама, являющийся, кстати говоря, католиком, наступает на одно из самых чувствительных мест Брюсселя. Он в очередной раз заводит речь о создании «Великой Албании». По словам Рамы, начав с «устранения» границы с Косово так, чтобы она соответствовала стандартам Шенгена (что бы это ни значило на практике), Албания собирается «модифицировать» тем же образом границы с Македонией, Черногорией и Грецией. Тут перечислены страны, некоторые районы которых населены албанцами, и поэтому слова Рамы можно прочитывать как призыв к перекройке границ в регионе. Что и делает Сербия, предупреждая соседей об угрозе поглощений частей их территории.

Брюсселю неприятно и тревожно слышать подобную риторику, абсолютно противоречащую его межнациональной политике.

пытаясь ускорить процесс вступления в ЕС, накапливая по пути бонусы от силовых политических и экономических акций.

Вряд ли перспективен и еще один, родившийся, как говорят, в умах политологов проект заключения правового соглашения между Белградом и Приштиной, на основе которого Автономный края Косово и Метохия мог бы получить место в ООН как раз в качестве сербской автономии, по образцу одновременного членства там Советского Союза, Украины и Белоруссии. По мнению Елены Гуськовой, директора Центра по изучению современного балканского кризиса Института славяноведения РАН, Александр Вучич был бы заинтересован сыграть на советском примере, чтобы повлиять необходимым образом на сербское общественное мнение, однако вряд ли это обманет сербское общество. Никто, впрочем, не подтверждает официального существования этого плана.

Шелковая рука Китая

Между тем на Балканах идет еще один процесс, который обсуждают нечасто. Отточив технологию агрессивной и при этом не обремененной политическими условиями экономической экспансии на африканских странах, Китай наращивает ее и в данном регионе. Начался этот процесс лет двадцать назад, после того, как американские бомбы упали на здание китайского посольства в Белграде. Сегодня он превосходно вписывается в инициативу Пекина «Один пояс — один путь», которая, похоже, переименовывается в «Шелковый путь». Его балканский отрезок представляет собой тот элемент, который Сербия и другие страны могут успешно конвертировать в свое инфраструктурное и промышленное развитие.

Дальновидным шагом Китая стала «инициатива 16+1» 2012 года. Слева от плюса в этой формуле — страны Восточной и Центральной Европы, в том числе почти все Балканы, а справа — КНР, открывшая кредитную линию на 10 млрд долларов для создания дорожно-транспортных коридоров от греческой границы до Венгрии, с дополнительными 3 млрд для стран Западных Балкан. Македония, Албания и Черногория уже получили сотни километров автомагистралей. В разных местах идет модернизация железнодорожных путей и судоверфей. Китайцы обрели контроль над албанской частью строящегося трансадриатического газопровода, в Боснии построены три новые ТЭЦ.

Сделки, как замечает «Форбс», заключаются с прицелом на будущее членство балканских стран в ЕС, что должно укрепить позиции Китая в Европе.

Например, стоимость шоссе, связывающего черногорский порт Бар на Адриатическом побережье с Сербией, способна увеличить иностранный долг Черногории почти на 80% ВВП.

Что касается соревнования инвесторов, то, по данным ЕБРР, инвестиции Китая в Сербию, Македонию и Боснию составили в 2008-2017 гг. соответственно 2,7 млрд, 640 и 350 млн долларов. По другим подсчетам, сделанным «Файнэншл таймс», в Албанию, Боснию, Македонию, Черногорию и Сербию вложено 4,9 млрд долларов. Львиную часть получила Сербия — 1,4 млрд с 2012 года.

У России сравнимых рычагов экономического воздействия на развитие региона практически нет.

Турецкий ноль

У балканских мусульман, в том числе славян-мусульман — а в общем и целом это огромные массы населения — есть свой «большой брат», Турция. Еще в 2009 году она официально провозгласила доктрину «ноль проблем с соседями» по периметру своих границ — ее автором считается Ахмет Давутоглу, тогдашний министр иностранных дел Турции.

Эксперты американского Центра европейского политического анализа (СEPA) проанализировали «неоосманизм» Анкары на Балканах, то есть наращивание ее политического влияния в странах, входивших в состав Османской империи. Используя для преследования своих целей торговлю, инвестиции, культурный обмен, гуманитарное содействие и религиозные контакты, турецкое правительство вызвало среди балканских элит скорее обратный эффект — светское общественное мнение начинает считать эту линию назойливой и навязчивой. Однако там, где мусульманское население преобладает, влияние Турции не ослабевает или укрепляется.

Тем более что оно имеет видимое экономическое измерение. Если в 2002 году торговый оборот Турции с Западными Балканами достигал 435 млн долларов, то сейчас только с Сербией он составляет 4 млрд долларов с перспективой дальнейшего увеличения.

Осенью 2017 года президент Турции Реджеп Эрдоган посетил Нови-Пазар — «самый турецкий город на Балканах», центр преимущественно мусульманской провинции Санджак, расположенной на юго-западе Сербии между Косово, Черногорией, Боснией и Герцеговиной. Он увез оттуда звание почетного гражданина города. Все поняли, что этот визит, обставленный с необыкновенной помпой, сразу же стал историческим — как проявление поддержки Турцией единоверцев и будущей их защиты в ходе возможного повторения межэтнических конфликтов.

Российский поток

Какие долгосрочные реалистические цели может ставить на Балканах Россия с учетом того, что, как показывают последние двадцать лет, верность ей никто не собирается хранить вечно?

Как отмечалось в докладе Международного дискуссионного клуба «Валдай» «Куда идут Балканы? Новая парадигма сотрудничества для России», опубликованном в сентябре прошлого года, Россия имеет в регионе то или иное присутствие в течение трехсот с лишним лет.

— экономических, военно-политических, культурных, выстраивают балканское направление внешней политики на порядок более последовательно и системно, целенаправленно действуют против России или лишь относительно заинтересованы в ее несомненном присутствии.

Именно на Балканах, пишут авторы доклада, российская внешняя политика может быть лучшим образом понята и услышана. Однако прежде всего России необходимо заложить отход от исключительной ставки на «привилегированное двустороннее партнерство», проводившееся в 2000-е годы. Это время прошло. По мере вхождения в евроатлантическую сферу неопределившихся стран такой вид сотрудничества не сможет удовлетворить запросы России и будет являться источником раздражения для Запада. Поэтому альтернативной должно стать многостороннее и многовекторное партнерство со всеми странами региона.

Необходим поиск новых экономических инструментов. Глубокая локализация производств, преимущественно в сфере цифровых технологий, может обеспечить на Балканах новые рынки — софт, ресурсосберегающее оборудование, критическая инфраструктура.

В последней редакции Концепции внешнеполитической стратегии России слово «Балканы» не присутствует. Но если говорить чисто прагматически, то для России всего важнее распространить на этот регион «Турецкий поток». Как известно, идея этого проекта возникла в конце 2014 года, когда София под нажимом Брюсселя и Вашингтона отказалась от проекта «Южный поток».

Состоявшийся на прошлой неделе официальный визит в Болгарию председателя правительства России Дмитрия Медведева, похоже, может вернуть на Балканы российский газ. Как заявил по итогам переговоров премьер-министр Болгарии Бойко Борисов, болгарские политики, выступающие против прохождения газопровода «Турецкий поток» через территорию страны, предают национальные интересы. Борисов сообщил, что строительство газопровода от границы Турции в Сербию начнется уже предстоящим летом, а идея сооружения на территории Болгарии газораспределительного центра «Балкан» получила предварительное одобрение Еврокомиссии.

Если деньги любят тишину, то газ — ту самую политическую стабильность, которую, возможно, удастся поймать и зафиксировать в газовых трубах.

Геннадий Габриэлян, специально для «Новой»