В начале апреля Министерство финансов США опубликовало на своем сайте список из 26 физлиц и 15 компаний, в отношении которых Вашингтон вводит санкции. Ограничения запрещают американским контрагентам работать с фигурантами списка.
Отличие новых санкций от предыдущих — большое число бизнесменов, владеющих крупными российскими активами. Игорь Ротенберг, Виктор Вексельберг, Владимир Богданов. Сильнее всего ограничения ударили по алюминиевому магнату Олегу Дерипаске: принадлежащая ему компания «Русал» экспортировала на американский рынок до 30% своей продукции. Уже через три дня после введения санкций акции «Русала» упали в цене на 46,9%, а сама компания объявила о возможности технического дефолта.
20 апреля СМИ сообщили, что Дерипаска готов начать массовые сокращения на своих предприятиях. Согласно первым озвученным цифрам, под увольнение должны были попасть 10-15% сотрудников.
Однако неожиданно Вашингтон предложил компромисс: санкции с «Русала» будут сняты, если Дерипаска откажется от контроля над компанией. Министр финансов США Стивен Мунчин заявил: «Русал» оказался под влиянием санкций из-за связи с Олегом Дерипаской, но действия правительства США не нацелены на рабочих».
Корреспондент «Новой» отправился на северный Урал, где у «Русала» работают алюминиевый завод и бокситовая шахта и где интересы местного населения впервые совпали с интересами правительства Соединенных Штатов.
Молчать бесполезно. Протестовать тоже
В Екатеринбурге снега не было. Под Нижним Тагилом тоже. Лишь в Серове он обозначился слякотью на дорогах, а в Краснотурьинске уже не было ничего, кроме снега. В 425 километрах от Екатеринбурга начинается суровая природа северного Урала. Низкие горы, непроглядный лес. Снег здесь можно увидеть даже в июне. И именно здесь 8 000 человек на рудниках и заводах «Русала» добывают боксит и производят глинозем, из которых впоследствии делают алюминий, на котором Олег Дерипаска делает миллиарды.
Богословский алюминиевый завод (БАЗ) — градообразующее предприятие 57-тысячного Краснотурьинска. Штат предприятия — 3 702 человека. Еще 1 500 работают на обслуживающих нужды завода компаниях. Таким образом,
с БАЗом связан каждый 11-й житель города.
Дорога от автовокзала к заводу оказывается совершенно непроходимой без сапог: слякоть и прикрытые лужами выбоины на дорогах.
— Город чистить совсем перестали, — кусает губы таксист Дмитрий. — Уже лет пять так. Раньше заводские чистили, а теперь на это деньги не выделяют.
— Почему? — спрашиваю я.
— Ну как почему? Кризис. Завод за последние годы в два раза сократился. Половину работяг уволили. Это, кстати, при Дерипаске началось. При Вексельберге такого не было.
Ближе к алюминиевому заводу становится нечем дышать. За годы своей работы БАЗ обогатил воздух Краснотурьинска мелкодисперсной пылью, диоксидами серы и азота, которые вызывают раздражение слизистых оболочек носа, глаз, отек легких, пневмокониоз и другие заболевания.
На проходной беседуют двое рабочих в синих робах.
— Как попасть к директору? — спрашиваю я у них. Показывают на внутренний телефон. Директора завода на месте не оказывается, его секретарь переадресовывает меня в пресс-службу.
Еще до моего приезда в Краснотурьинск официальный представитель «Русала» на Урале Роман Лукичев сказал мне, что сейчас компания производит оценку санкций, и до ее окончания комментариев давать не будет. Даже предложил перенести командировку на более поздний срок.
Руководитель пресс-службы завода Галина Никлаус ответила в схожем ключе.
— Завод работает в штатном режиме, все сотрудники получают зарплату, — рассказала она. — Что касается будущего предприятия, то это зависит от «Русала» — мы только его подразделение. Сейчас речь идет о смягчении санкций, ситуация меняется. Могу заверить, что у нас все будет хорошо.
На проходной — стойка с корпоративной газетой «Вестник «Русала». На первой полосе большой заголовок: «Новая реальность. Черный список: без причин, но с последствиями». О последствиях, правда, говорится глобально: делистинг с бирж, дефицит алюминия на рынке. Простым рабочим адресована лишь последняя глава из двух абзацев: «События развиваются стремительно, и пока трудно давать прогнозы <…> Сейчас в «Русале» действует оперативный штаб для анализа ситуации, рассматриваются различные варианты решений. Мы будем информировать вас о дальнейших действиях».
Самих рабочих встречаю после смены в 300 метрах от завода. Они выходят с территории группами по 15-20 человек. Поочередно подхожу к ним, большинство отказывается разговаривать. Те, кто соглашается, просят об анонимности.
— Ситуация такая: молчать, конечно, бесполезно. Но и протестовать тоже. Нам это доказали в 2012 году, когда закрывали электролизный цех. 2000 человек сократили. Были митинги, были голодовки. Не помогло. Тех, кто больше всего возмущался, уволили в первую очередь. Теперь остается только ждать решения больших дядей. Американских и наших. Мы как бы у них в заложниках, — рассказывает один из рабочих.
Его перебивает другой. «Расскажи, — говорит, — как мы вчера в бытовке совещались». Тот усмехается.
— Когда американцы предложили санкции снять, у нас, конечно, появилась надежда. Вот и подумали: Дерипаске надо найти покупателя. Мы, понятное дело, с предложениями к олигархам не пойдем. Но можем помочь с выкупом: скинемся сами Олегу Владимировичу, сколько сможем. Кто тысячу рублей, кто две. Нас тут 3000 человек. Полмиллиона наберем. Главное, чтобы нам работу оставили.
— Но лучше, конечно, — подчеркивает второй. — Чтоб национализировали. Государство оно и есть государство. Надежней будет.
Потерять работу заводчане боятся по понятным причинам: средняя зарплата на БАЗе — 30-45 тысяч рублей. Для Краснотурьинска — большие деньги. Да и другой работы для нескольких тысяч человек в городе просто нет.
Больше же всего рабочих раздражает отсутствие разъяснений со стороны руководства.
— Ну хоть бы раз собрали и сказали: «Ситуация движется к увольнениям». Или наоборот: «Ситуация улучшается». Надо ведь понимать, к чему готовиться. Если увольнения, то придется уезжать. А что делать? В Кандалакше вот есть алюминиевое производство, в Новокузнецке. Может быть, мы там нужны будем.
«Есть ли работа — вопрос сложный»
Имеется ли у администрации Краснотурьинска план действий на случай сокращений рабочих, я хотел выяснить у мэра города Александра Устинова. Но тот, получив вопросы, от беседы отказался.
Зато согласился на встречу председатель городской общественной палаты Виктор Иншаков.
— Нужно понимать, что вся инфраструктура Краснотурьинска была создана вокруг Богословского алюминиевого завода, — объясняет он. — Филиал Уральского федерального университета, два политехникума, совхоз. Даже если что-то не связано напрямую с заводом, то зависимость все равно сохраняется. Получают рабочие зарплату — сразу же растет прибыль магазинов. Даже взять соседние города. В Североуральске, например, добывают бокситы, которые также идут на Богословский завод. Весь «северный уральский куст» выстроен вокруг БАЗа.
Со временем, отмечает Иншаков, зависимость от завода падает. Причина — сокращения штатов. В лучшие времена на БАЗе работали до 13 000 человек, затем становилось все меньше и меньше. Последние масштабные сокращения произошли в 2012 году, когда закрылся электролизный цех.
— Где сейчас эти 2000 электролизников? — Иншаков едва не стучит по столу. — Ответа на этот вопрос вам никто не даст. Уехали? Кто-то уехал. На вахтах? На вахтах. Когда их сокращали, администрация города обещала открыть в Краснотурьинске технопарк. Это было пять лет назад. Но технопарк до сих пор не работает! И будет ли работа для заводчан, если произойдут новые сокращения, вопрос очень сложный. В то же время, — добавляет он. — Я сохраняю оптимизм. Думаю, что завод продолжит работать. И новые рынки сбыта найдет.
К самому Олегу Дерипаске Иншаков относится скептически. Признает, что при Викторе Вексельберге БАЗ был более социально ответственным предприятием.
— Дерипаска прилетал к нам два раза. Посетил, что называется, свою колонию. И только. «Русал» сейчас выделяет какие-то гранты на соцпроекты, но в чем именно они заключаются — я даже сказать не могу.
«Город без завода зарабатывать не научился»
В провинциальном городе редко встретишь независимую журналистику. В магазине обращаю внимание на лежащую на прилавке газету «Вечерний Краснотурьинск». Учредителем, к моему удивлению, оказывается не администрация города, да и темы — острые. На первой полосе крупными буквами: «Что будет с БАЗом, производством порошковой металлургии и людьми?»
Газета публикует анонимное письмо, явно написанное сотрудниками завода:
«Уже месяц коллектив находится в неопределенном состоянии. В марте 2018 года наши заказы алюминиевых порошков были перенаправлены на другой завод. За этим следует снижение плана на месяц и невыполнение плана за год. То есть предприятие не дает прибыль, оно нерентабельно (по причине работодателя). Через некоторое время пошел слух о консервации предприятия с последующем увольнением 130 человек и около 30 человек из РИК («Российская инжиниринговая компания», обслуживает нужды БАЗа — И. Ж.). Куда будут устроены эти 160 человек в Краснотурьинске? У всех семьи, кредиты, ипотека».
С сотрудником «Вечернего Краснотурьинска» Натальей Калининой встречаемся в редакции.
— Мы не боимся о подобном говорить. У нас было много тем, которые выходили и на мировой уровень. История с гибелью шести детей в роддоме Краснотурьинска в январе 2004 года. Дело солдата Андрея Сычева (ставшего инвалидом из-за дедовщины — И. Ж.). Все это начиналось с нашей газеты, — рассказывает она.
Чиновники газету недолюбливают, но на конфликт не идут.
— С некоторыми общаемся только через запросы. Например, с больницей. А что делать, если у нас в городе проблема с онкологией? Люди уходят в 27, в 39 лет. 8 детей за последние 7 лет умерли от рака.
О ситуации с БАЗом Калинина говорит так: «Город без завода зарабатывать не научился. Мэрия участвует в грантовых программах на благоустройство города — это правда. Но это наведение внешнего лоска. А нужна ведь еще работа, производство… Этого нет. Город деградирует. Люди уезжают».
Первые сигналы
Североуральск — 26-тысячный шахтерский город в 60 километрах от Краснотурьинска. Здесь на шести шахтах добывают бокситы — первичное сырье для алюминия. Добытое переправляют на Богословский завод.
Город выглядит куда беднее Краснотурьинска: большинство домов — панельные пятиэтажки, за которыми уже давно не ухаживали. Много покосившихся деревянных изб.
На проходной Североуральского бокситового рудника (СУБР) висит объявление: «В первую смену на шахте «Черемуховская», производя работу по сцеплению вагонетки ВЛ-18 с электровозом К-10, получил травму левой кисти мастер-взрывник 5 разряда Беспальцев Анатолий Петрович. Создана комиссия. Проводится расследование».
— К сожалению, такое случается, — вздыхает председатель профсоюза СУБРа Виктор Зайцев. — Бывают и летальные случаи. В среднем, за год мы теряем по 4 работника. Когда-то больше, когда-то меньше. Я и сам племянника потерял…
Несмотря на риски, люди все равно идут работать на СУБР. Североуральск зависит от бокситовых рудников даже больше, чем Краснотурьинск от алюминиевого завода. Зайцев перечисляет:
— На самом СУБРе работает 3800 человек, в РИКе (ремонтная компания — И. Ж.) — 860, институт «СУБР — Проект» — 60, Автотракторный цех — 240, Центр транспорта и шихтовки — 340. Плюс медсанчасть, комбинат питания, профилакторий. Тысяч семь человек наберется.
Таким образом, на «Русал» в Североуральске работает каждый четвертый житель.
— Санкции у нас многие восприняли, как войну в Сирии, — рассказывает Зайцев. — В том смысле, что это вроде далеко и нас не касается. Мы же не делаем алюминий, только добываем сырье. Но, если так подумать, все связано: не будут покупать российский алюминий на Лондонской бирже — рискует оказаться не востребованным и СУБР: мы же не можем работать на склад. Сам алюминий можно складировать, но глинозем — уже слеживается и становится негодным. Да и склады надо возводить, охранять — все дополнительные расходы.
До сокращений на СУБРе пока не дошло, но первые тревожные сигналы уже есть.
— 22 апреля мы должны были лететь в Сочи на спортивные соревнования между сотрудниками «Русала». После введения санкций поездку нам отменили. Непонятная ситуация и с лечением рабочих: те, кто успел получить путевку в санаторий до 6 апреля (когда ввели санкции — И. Ж.), туда поедут. Для остальных сейчас выдача путевок приостановлена. Кроме того, три недели назад руководство СУБРа должно было отправиться в Красноярск для ежегодного отчета. И эта поездка тоже была отменена. Но мы, конечно, очень надеемся, что сокращений не будет. И все для этого сделаем.
К предложению американцев об отмене санкций в случае ухода Дерипаски из «Русала» Зайцев относится скептически. За одним исключением.
— Если «Русал» будет национализирован — это хороший вариант. Потому что государство точно сохранит предприятие. А вот что с нами сделает другой олигарх — большой вопрос.
«Мы все сидим на пороховой бочке»
Плана действий на случай массовых сокращений на СУБРе у властей Североуральска нет, констатирует местный депутат Виктор Ильин.
— Город завязан на бокситовые рудники на 80%, — рассказывает он. — От зарплаты горняков зависит вся местная торговля. «Русал» — крупнейший налогоплательщик. Других предприятий здесь просто нет. И трудоустроить работников СУБРа, если начнутся увольнения, будет некуда. Полгорода итак на вахтах после закрытия предприятия «Стелла-Маркет», которое тоже производило буровзрывные работы, и было хорошим конкурентом СУБРу — даже зарплата у них была выше. Однако, я думаю, что государство не бросит «Русал». Насколько мне известно, рассматривается вариант с национализацией. И это хороший вариант. Что касается американского ультиматума [об отказе Дерипаски от «Русала»], то я бы ни за что на такие ультиматумы не соглашался и другому олигарху нас не передавал.
— Почему?
— Ну раз Дерипаску в Америке так не любят, значит, он в наших интересах работает, — заключает Ильин.
Если будет реализован пессимистичный сценарий, и «Русалу» придется сокращать производства, то сделано это будет в один день, считает депутат.
— Просто объявят: «Завтра на работу можно не выходить». Никто не будет нагнетать панику за две недели, или за месяц. Идет игра больших политиков. А мы здесь просто сидим на пороховой бочке. В неведении.
- Екатеринбург — Краснотурьинск — Североуральск — Москва
Игорь Николаев
доктор экономических наук, профессор ВШЭ
«Национализация «Русала» сейчас невозможна»
— Сегодня у россиян настолько негативное отношение к приватизации 90-х годов, что почти любой рабочий на частном предприятии скажет: «Да, лучше бы было государственным». Эта мысль усиливается и потому, что люди высоко зависимы от бюджетных средств: доля социальных выплат в общих доходах населения в 2017 году достигла рекордного уровня — 20%. Поэтому люди связывают с государством свои надежды.
В реальности же национализация «Русала» сейчас невозможна. У государства просто нет денег, а это несколько миллиардов долларов, чтобы выкупить компанию. Особенно если учитывать анонсированные траты на здравоохранение, образование и инфраструктуру в размере 10 триллионов рублей.
Да и для Олега Дерипаски продажа компании сейчас, после падения стоимости, невыгодна. Тем более, что мы уже видели отскок на фоне новостей о смягчении санкций. И с американской стороны продолжает поступать противоречивая информация, в том числе толкающая акции вверх.
