КомментарийОбщество

Ни стыда, ни следствия

Почему люди Евгения Пригожина знают об убийстве российских журналистов в ЦАР больше, чем Следственный Комитет, Минобороны и МИД, вместе взятые

Петр Саруханов / «Новая газета»
Петр Саруханов / «Новая газета»

Журналист Орхан Джемаль, оператор Кирилл Радченко и режиссер Александр Расторгуев были убиты 30 июля 2018 года в Центральноафриканской республике во время служебной командировки.

Съемочная группа приехала в ЦАР снимать сюжет о наемниках частной военной компании «Вагнер». ЧВК «Вагнер» — подразделение неофициальное, она не значится на балансе российских военных ведомств и в реестре юридических лиц, однако ее бойцы то и дело возникают там, где официально Россия не участвует в военных действиях. Так, по данным журналистских расследований, вагнеровцы принимали участие в наземных операциях в Сирии, в войне на Донбассе — их вовсю используют для выполнения деликатных задач в интересах РФ по всему миру. По некоторым данным, финансируют подразделение «высокопоставленные бизнесмены», в том числе близкий к президенту Путину петербургский ресторатор Евгений Пригожин.

Убили журналистов при не до конца выясненных обстоятельствах. Их тела были обнаружены сотрудниками миссии ООН в ЦАР в 20 километрах от города Сибю. Машина с журналистами, за рулем которой находился местный житель Бьенвеню Дуокама, была остановлена неизвестными, а сами журналисты расстреляны. Убийство произошло около 10 часов вечера 30 июля. Водитель группы остался жив. Каким образом опытные журналисты оказались в темное время суток посреди территории, где идет гражданская война, неизвестно.

Ключевую роль в подготовке поездки сыграл «фиксер» с позывным «Мартин», личность которого не установлена до сих пор. Именно он должен был встречать группу в ЦАР, обеспечивать контакты и безопасность. Ничего из этого он не сделал. Предположительно, именно к Мартину журналисты ехали из столицы ЦАР в город, где располагается миссия ООН. Контактом «Мартина» съемочную группу снабдил журналист РИА ФАН, информационного агентства, аффилированного с бизнес-структурами Евгения Пригожина, Кирилл Романовский.

Изображение

Официальная версия СК — убийство с целью ограбления. Помимо мобильных телефонов убийцы никаких вещей не тронули.

Ведет дело следователь по особо важным делам Управления расследования преступлений против личности и общественной безопасности ГСУ СК РФ Игорь Золотов. Курирует — его непосредственный начальник Владимир Шараев.

Прошел год. Ничего не сделано.


Меня зовут Ирина Гордиенко, я спецкор «Новой газеты», работаю журналистом с 2002 года, в том числе и на Кавказе — регионе сложном и беспокойном, пережившем не одну локальную войну. Я много писала о тюрьмах: Копейск и Челябинск снятся до сих пор. Я видела мертвые тела, видела следы бесчеловечных пыток, которым подвергались герои моих публикаций. Имела дело со всеми подразделениями МВД, СК, прокуратуры. А 31 июля 2018 года как бывшая жена журналиста Орхана Джемаля я была признана Следственным комитетом РФ потерпевшей по делу о его убийстве.

За годы работы в журналистике я очень хорошо узнала, что значит быть потерпевшей, — мы писали и пишем о сотнях уголовных дел, где интересы рядового человека не принимаются во внимание. И только иногда ценой неимоверных усилий удается добиться справедливости по тому или иному делу. Теперь я сама стала потерпевшей, на языке ментов я — терпила.

Словарь дает разные коннотации слову «терпила» — в частности: «слабак, неспособный постоять за себя». Спустя год общения со следствием я именно так себя и чувствую. И мне это очень не нравится.

Оговорюсь сразу. Я давала подписку «О неразглашении данных предварительного следствия». Но единственное, что я видела за год, — несколько экспертиз. Их содержание разглашать я не намерена, мои же разговоры со следователем никаких «предварительных» или иных данных, оговоренных в подписке, не касаются. Потому что «данных» у российского следствия нет, иначе следователь Игорь Евгеньевич Золотов согласился бы показать мне материалы дела. Закон ему это не запрещает. Но он все время отказывает, кидая задумчивый взгляд на большую папку с аршинными буквами ЦАР, которая всякий раз лежит на самом видном месте его стола при моем посещении СК.

За год я была на приеме у четырех следователей, которые сменяли друг друга. Все они были безупречно вежливы и всякий раз бледнели, когда я начинала требовать ответы на самые элементарные вопросы. Они беспомощно разводили руками и жаловались: сделать ничего не можем.

Пять месяцев я не была в СК, надеясь, что за это время дело сдвинется с мертвой точки.

Не сдвинулось.

Официальная версия Следственного комитета все та же — убийство с целью ограбления неизвестными арабоязычными бандитами.

Я категорически не согласна с этой версией. Ни одного доказательства ограбления — нет.

И иных версий нет, потому что очень удобно расследовать убийство, совершенное в другой стране, — можно ничего не делать, ожидая ответов от не своих следственных органов.

Следственный комитет России ничего и не делает.

10 июля я пришла на прием к следователю Золотову узнать о судьбе ходатайства, которое мои адвокаты подали через приемную СК ровно месяц назад. Мы ходатайствовали о приобщении к делу статьи моего коллеги, журналиста «Новой газеты» Дениса Короткова, «Хроника хорошо подготовленной смерти», которая была написана на основе материалов расследования убийства, проведенного журналистами проекта Михаила Ходорковского «Досье».

Хроника хорошо подготовленной смерти

Так кто все-таки убил российских журналистов в ЦАР? Результаты расследования проекта «Досье». Материал 2019 года

К ходатайству мы приложили документы: в частности, биллинги телефонных переговоров водителя съемочной группы Бьенвеню Дуовокама и местного жандарма Эмануэля Котофио; в этих документах всплывает и название ЧВК «Вагнера», и имя Валерия Захарова — советника президента ЦАР по безопасности, тесно связанного с бизнесом «кремлевского повара» Евгения Пригожина, а также — его подчиненного и сослуживца по ЧВК «Вагнера» Александра Сотова.

Изображение

Биллинги указывают, что эти люди неоднократно созванивались в те дни: с 28 июля (день прибытия журналистов в ЦАР) по 30 июля — день гибели. Степень причастности каждого к убийству не ясна, это мы и просили установить следствие. А также допросить и Захарова, и Сотова.

«Саша всегда мечтал быть ментом»

Что узнали The Bell и «Русская служба Би-би-си» об Александре Сотове — фигуранте расследования центра «Досье» об убийстве журналистов в ЦАР

Срок официального ответа истек, никакой реакции от СК я так и не получила.

А следователь Золотов очень удивился:

— Первый раз слышу, не видел ходатайства.

— 10 июня в здании СК на личном приеме я вручила его вашему сотруднику Сергееву, — возразила адвокат Марина Андреева.

— У меня много корреспонденции, я мог пропустить. Узнаю и сразу же сообщу.

Узнал Игорь Евгеньевич довольно быстро. После приема позвонил и скороговоркой сообщил, что, мол, не понял, о чем речь, — конечно, это ходатайство рассмотрено и непременно сейчас он мне пришлет ответ. Голос звучал неуверенно, и возникало ощущение, что Игорь Евгеньевич врет.

Ответ на свое ходатайство я получила спустя пять часов. В допросе Захарова и Сотова отказать, писал Игорь Евгеньевич: на его взгляд «нет достаточной информации» о причастности этих лиц к произошедшим событиям.

Впрочем, как мне рассказывали, в частных беседах Игорь Евгеньевич сетовал по поводу допроса Захарова: «Зачем же мы лишний раз будем беспокоить такого большого и занятого человека».

И действительно — зачем?

Да — а все остальное, изложенное в ходатайстве, согласно ответу, следствие будет проверять по мере возможности.

Какие же на сегодняшний день есть у российского следствия возможности?

Об отправке группы следователей в ЦАР речи не идет — очевидно, дорого. Предыдущая поездка, в сентябре прошлого года, заняла ровно три дня. Ее результатов нет.

В сентябре 2018 года мой адвокат Марина Андреева ходатайствовала о доставке в Москву одежды погибших. Без этой чертовой одежды невозможно провести полную баллистическую экспертизу. Ходатайствовала она и о доставке в Москву других личных вещей, которые были с ребятами в ЦАР. Также просила истребовать у сотовых компаний африканской республики биллинги мобильных телефонов Орхана, Кирилла и Саши.

Изучение этих вещдоков и данных позволило бы восстановить картину убийства и наметить дальнейшие шаги по установлению исполнителей и заказчиков.

Ничего не сделано.

Изображение

Зато то, что не удалось целому Следственному комитету РФ, «удалось» сделать никому не известному частному детективу Евгению Гвоздеву, нанятому РИА ФАН — информационным агентством, аффилированным с бизнес-структурами Евгения Пригожина. Частное лицо Гвоздев в ЦАР получил все: и доступ к свидетелям, в том числе военным жандармам, что без санкции командования сделать невозможно, и возможность их допросить; доступ к материалам дела, которые никак не могут переслать в Россию, но, главное, он «смог» раздобыть биллинги.

На мой вопрос следователю Игорю Евгеньевичу, почему РИА ФАН может, а СК Российской Федерации нет, он в очередной раз развел руками: «Мы просим ЦАР оказывать нам помощь, отправляем им поручения — одно за другим. Ничего не помогает, — сокрушался он. — Соглашения о правовом взаимодействии между нашими странами нет, и заставить мы их не можем. Мы просили МИД России оказать содействие, первый заместитель Лаврова Владимир Титов обещал помочь наладить взаимодействие».

Но у Владимира Титова ничего не получилось.

Нужно было Пригожину, чьи компании правят бал в ЦАР, писать, наверное.

Еще следователь Золотов заявил: оказывается, вещи Орхана, Кирилла и Саши — три чемодана — еще с марта этого года хранятся в посольстве РФ в ЦАР. «Однако возможности переправить их в Москву нет».

Дипломатической почтой — невозможно: МИД РФ в этом вопросе помогать отказывается, у СК нет средств; даже Минобороны отказалось помочь, ссылаясь, на то, что их самолеты «туда не летают».

После убийства первый секретарь российского посольства в ЦАР Виктор Токмаков в телефонных разговорах обещал мне сделать все возможное, чтобы помочь в расследовании убийства. Однако — только всплывающие в интернете его фотографии вместе с советником Валерием Захаровым и — никакой помощи.

Минобороны тоже врет. Еще в августе 2018 года Россия и ЦАР подписали межправительственное соглашение о военном сотрудничестве, поставках оружия и российских военных инструкторов в ЦАР. А в апреле 2019 года оно было дополнено соглашением об открытии представительства Минобороны РФ в ЦАР. В рамках этого соглашения прописано и «прямое взаимодействие правоохранительных органов, и сотрудничество в уголовных и иных делах». Какими же тогда самолетами в эту африканскую республику доставляются сотрудники Минобороны и оружие? И где сотрудничество в уголовных делах?

Спецы и специи

Зачем самолет Евгения Пригожина почти каждый месяц летает на Ближний Восток и в Африку. И что «кремлевский повар» готовит в зонах вооруженных конфликтов?

«Я бы, может, и хотел туда съездить и что-нибудь сделать, — с сожалением говорил следователь Игорь Евгеньевич на прощание, — но сам я не могу, а мое начальство меня не отправляет», — и закатил глаза.

Судя по всему, расследование убийства съемочной группы российских журналистов будет длиться бесконечно — при деятельном неучастии всех главных ведомств нашей страны. И это неучастие может свидетельствовать только об одном — убивали не «арабоговорящие бандиты».

Но отвечать российским следственным органам все же придется.

А я «терпилой» быть не собираюсь. Мне потом еще перед сыном отчитываться, кто и почему убил его отца.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow