Утром 23 января стало известно, что законопроект о пунктах обмена интернет-трафиком в России изменился в лучшую для мобильных операторов сторону. Как узнала газета «Коммерсантъ», с сотовых операторов сняли обязанность пропускать трафик только через утвержденные госреестром пункты обмена. Кроме того, доля участия иностранного капитала в мобильных операторах не будет ограничена 20% — ​по крайней мере, пока. На время крупные частные компании связи выдохнули.

Подобный либерализм стал возможен после затяжной дискуссии мобильных операторов с Министерством связи и массовых коммуникаций, которое с 2012 года возглавляет Николай Никифоров, самый молодой министр в истории России. Сам Никифоров — ​человек для своей должности не слишком публичный: чаще за него в общественном пространстве говорили его заместители (например, по-своему харизматичный Алексей Волин). На уровне договоренностей внутри курируемой сферы Никифоров, однако, всегда является одной из сторон, и его имя всегда связывается с теми или иными — ​пусть даже небольшими — ​успехами в отрасли.

Проблема для Никифорова заключается в том, что общественно-политическая сфера жизни в России заставляет его комментировать многие события и участвовать в них непосредственным образом все чаще. Тогда министру приходится либо идти в ногу с общей генеральной линией, либо пытаться перевести внимание на параллельные ведомства.

Никифоров и «пакет Яровой»

Летом 2016 года в России было принято два законопроекта, получивших общее название «пакет Яровой». Документы подавались как новые и более эффективные меры против терроризма, однако почти сразу в обществе укоренилось мнение, что это новые механизмы репрессивного аппарата. Особенно всех возмутил перечень новых требований к операторам связи и интернет-проектам. Так, один из двух законопроектов обязал операторов связи хранить звонки и сообщения абонентов до полугода (это максимальный срок хранения такого рода информации), а информацию о самом факте звонка — ​три года.

Значительная часть критики во время общественного обсуждения уже принятого закона досталась ФСБ (как, очевидно, главному бенефициару происходящих изменений), однако Минкомсвязи в этой истории играло далеко не последнюю роль. Сначала, в конце июня 2016 года, министерство достаточно сильно раскритиковало тогда еще законопроекты. «В этом законопроекте содержится ряд статей, которые, на наш взгляд, трудно реализуемы с технологической точки зрения, — ​заявил Никифоров в своем выступлении в Совфеде. — ​Считаем, что возникнут серьезные вопросы с конкретным правоприменением закона». Правда, министр сразу оговорился, что в целом его ведомство совсем не против такой идеи — ​просто нужно, мол, учитывать современные реалии. «К счастью, целый ряд статей имеет отлагательные сроки введения в действие — ​это и нормы по хранению данных. Поэтому думаем, что ситуацию не стоит излишне драматизировать, но просто работать в конструктивном ключе. Предлагать конкретные поправки», — ​обнадежил всех Никифоров.

Президент Владимир Путин поручил такое оборудование создать — ​разумеется, в России, — ​а министр Никифоров взял под козырек. «Будет сделано», — ​заявил он 14 июля 2016 года. Как выглядит это оборудование — ​не очень понятно до сих пор, хотя уже 1 июля 2018 года закон должен вступить в силу.

Впрочем, и в этом есть сомнения: 22 января «Коммерсантъ» рассказал о письме замглавы Минкомсвязи Дмитрия Алхазова Российскому союзу промышленников и предпринимателей, в котором чиновник пишет об уступках: правительство готово, например, отказаться от требования рассчитывать объем хранилищ пользовательских данных исходя из монтированной емкости сетей операторов связи. И хранить данные нужно будет всего 30 суток, а не полгода, как предполагалось изначально.

Не нужно, однако, думать, что Минкомсвязи таким образом сдало позиции. На самом деле это больше похоже на компромисс с операторами связи, которые жаловались, что все бремя — ​в том числе и финансовое — ​исполнения закона ляжет на них, и просили отсрочку до 2023 года. Однако подсчеты ФСБ и министерства, определившие траты на инфраструктуру для работы «закона Яровой» в 4,5 триллиона рублей (в 2,7 раза больше, чем вся выручка от связи в России в 2016 году), быстро были скорректированы все тем же Никифоровым. «Сегодня речь идет о десятках миллиардов рублей в расчете на одного оператора. Это не триллион, не сотни миллиардов рублей, а десятки. На этапе старта это может быть чуть больше, но в целом даже в трехлетней перспективе это менее сотни миллиардов рублей на одного оператора в год», — ​заявил Никифоров ТАСС в октябре 2017 года. А отсрочку закона министр назвал «нецелесообразной», предложив взамен просто растянуть этапы внедрения по времени.

Никифоров и связи

В первые два года после назначения Николая Никифорова министром его неоднократно обвиняли в лоббизме: якобы он приводит на места своих заместителей и ключевые должности людей, которые либо связаны с финансовыми группами и бизнесменами, либо с крупными мобильными операторами, — ​а эти люди, в свою очередь, продвигают интересы тех, с кем поддерживают контакт вне работы. В 2014 году журнал «Компания» провел исследование, чем запомнился Никифоров на своем посту именно с точки зрения кадрового вопроса. По мнению экспертов, опрошенных журналом, министр скорее — ​человек глубоко нейтральный и как раз просто не мешает борьбе группировок в сфере связи. «Став членом российского правительства, Никифоров выполнил ряд возложенных на него задач, можно сказать, свой «минимум». Несмотря на то что результаты по некоторым направлениям работы были достигнуты лишь частично, достижение данного «минимума» обеспечило ему определенную фору и неприкосновенность», — ​процитировала «Компания» заместителя генерального директора консалтинговой компании Heads Никиту Куликова.

Тем не менее некоторых достижений ведомству Никифорова добиться все-таки удалось. Так, именно при нем было де-факто отменено «мобильное рабство», когда абонент не мог перейти с одного мобильного оператора на другой без потери номера. «Уже сейчас можно с уверенностью говорить о том, что MNP (услуга переноса мобильного номера. — ​В.П.) в России действительно работает и оказывает реальное влияние на конкуренцию на рынке услуг подвижной связи, а также заставляет операторов связи быть более внимательными к своим абонентам», — ​заявил на расширенной годовой коллегии в 2014 году Никифоров. Эксперты, правда, оценили это более скептично, поскольку мобильные операторы сами к этому пришли.

Кроме того, министр сумел продвинуть распространение в России сетей 4G — ​правда, оно пока еще далеко от идеального. Хотя в марте 2017 года, выступая в Барселоне на Всемирном мобильном конгрессе, Никифоров заявил, что «скоростной интернет уже пришел почти в четыре тысячи населенных пунктов». «В рамках программы устранения цифрового неравенства мы ведем масштабное строительство волоконно-оптических линий связи в населенные пункты численностью 250–500 человек», — ​добавил министр.

Наконец, из тех пунктов, что Никифоров может занести себе в явный плюс, напрашивается отмена внутрисетевого роуминга. Но здесь нужно быть аккуратнее с похвалами, поскольку процесс хотя и запущен, часть роуминга все равно останется (например, внутринациональный, когда приехавший в столицу абонент регионального оператора все равно будет платить больше), а кроме того — ​процесс обещают закончить к середине 2018 года, но все может затянуться из-за бюрократии, которой Никифоров тоже мешает не слишком сильно. Хотя свое дело может сделать чемпионат мира по футболу 2018 года: перед гостями всегда хочется выделиться, и Минкомсвязи, в частности, запланировало пробное тестирование сетей пятого поколения именно во время соревнований.

Никифоров и плагиат

Несмотря на то что Николай Никифоров стал самым молодым министром в истории России, ему не удалось избежать тех проблем, с которыми сталкивались более опытные коллеги. В 2014 году министр попал на карандаш к сообществу «Диссернет», которое 7 апреля опубликовало свое заключение по кандидатской работе Никифорова на тему «Инновационная модель управления информационными потоками в сфере оказания государственных электронных услуг (на примере Республики Татарстан)». «Диссернет» нашел чрезмерное, по их мнению, количество заимствований — ​97 страниц из 239 листов общего объема. Кроме того, «Диссернет» заявил, что

Министр связи и коммуникаций на прямую коммуникацию с «Диссернетом» не пошел. Вместо него итоги исследования прокомментировала пресс-секретарь Екатерина Осадчая, которая в тот же день, когда выступал «Диссернет», заявила ТАСС, что ничего страшного не произошло. «Мы не считаем это претензиями. И, по сути, тут нечего комментировать, ведь заимствования есть в любой диссертации, а анализ работы был сделан автоматически. Соответственно, речь идет о мнении тех, кто даже не читал работы министра», — ​сказала Осадчая, чем только раззадорила исследователей. «Дело в том, что мы-то как раз прочли его диссертацию. Точнее, ту диссертацию, что он защитил, а уж чья она — ​пускай сам министр Никифоров теперь вспоминает, — ​язвительно написал в блоге на сайте «Эха Москвы» журналист и исследователь Сергей Пархоменко. — ​Мы эту диссертацию, по всей видимости, прочли даже более внимательно, чем прочел ее сам Николай Никифоров, когда принимал заказ у исполнителей».

В июне 2016 года министра Никифо­ро­ва оставили с кандидатской степенью: ни диссертационный совет Российской академии народного хозяйства и госслужбы, ни Высшая аттестационная комиссия не стали прислушиваться к «Диссернету», хотя и покритиковали в присутствии двух журналистов (остальных на заседание просто не пустили) и работу, и Никифорова.

Никифоров и Роскомнадзор

Крупнейшее и уж точно самое известное подразделение в составе Министерства связи и массовых коммуникаций — ​Роскомнадзор. Ведомство, осуществляющее деятельность по вынесению предупреждений, блокировке и контролю нежелательной и запрещенной информации, появилось еще до Никифорова, однако именно при нем Роскомнадзор превратился в инструмент более громкий, чем сам его владелец. Во многом это позиция и самого министра, который в 2014 году заявил, что не видит ничего плохого в цензуре. «Свобода интернета не должна превращаться в беззаконие, некий беспредел, позволю себе такой термин, и внимание законодателей, которое сегодня к интернету обращено, связано с тем, что в интернете сегодня присутствует более половины активного населения страны», — ​заявил Никифоров.

Тогда же Никифоров призвал «не драматизировать» ситуацию — ​ведь это, мол, общемировая практика. Однако практика внутрироссийская показала, что зачастую Роскомнадзор становится инструментом политическим, а не только контролирующим. За время работы Никифорова с Роскомнадзором столкнулись «Лента.ру» и «Эхо Москвы», голосовой коммуникатор Zello, социальная сеть Likedln и «Википедия», сайты «Луркоморье» и Rutracker. И это не считая многочисленных предупреждений российским СМИ вроде РБК, New Times, MAXIM и другим. Более того, Роскомнадзор в 2017 году направлял письма о необходимости удалить «противоправный контент» даже СМИ в других странах (доподлинно известно о претензиях к некоторым сайтам из Казахстана).

Правда, в конце 2016 года случился казус, поскольку, добиваясь блокировки сайта karaoke-besplatno.ru, Роскомнадзор ненароком заблокировал собственный IP-адрес.

Кто точно оказался Роскомнадзору не по зубам, так это мессенджер Telegram. Детище Павла Дурова раз за разом грозились заблокировать на территории России чиновники из ведомства Никифорова, да и сам он высказывался по этому поводу достаточно недвусмысленно. «В конечном итоге блокировка Telegram, конечно, возможна. Те компании, которые не будут сотрудничать, они с точки зрения исполнения закона подпадут под блокировку», — ​заявил Никифоров «Интерфаксу» в конце сентября 2017 года. Он также намекнул, что по этому вопросу, скорее, надо обращаться в ФСБ — ​они воюют с Дуровым больше, а еще заметил, что Telegram — ​не такой уж популярный мессенджер в России.

Кроме того, под угрозой блокировки периодически ходит Facebook — ​к нему у Минкомсвязи тоже есть претензии общего порядка. «Если какая-то компания не исполняет законодательство и делает это последовательно, не предоставляя никакой аргументации, не озвучивая, к примеру, необходимость предоставления какого-то определенного времени для выполнения каких-то технических мероприятий, — ​в таком случае, думаю, законодатель нам не оставит каких-то иных путей, кроме как применять такие меры, как блокировку», — ​цитировало Никифорова РИА «Новости» в сентябре 2017 года. Тогда же Роскомнадзор заявил, что «подумает» над проверкой Facebook в 2018 году. Ближе к концу года Facebook и Instagram заблокировали страницы главы Чечни Рамзана Кадырова — ​из-за включения его в санкционные списки — ​и Никифоров назвал этот случай «ярким примером двойных стандартов».

В 2017 году Роскомнадзор стал центром уголовного расследования о мошенничестве в особо крупном размере. По версии следствия, сотрудникам Роскомнадзора незаконно начисляли дополнительные зарплаты, фиктивно трудоустраивая их в подведомственный ФГУП «Главный радиочастотный центр» (ГРЧЦ). За это время было похищено более 20 миллионов рублей. По делу одним из фигурантов проходит бывший пресс-секретарь ведомства Вадим Ампелонский. Министр Никифоров ситуацию вокруг подконтрольного органа не комментировал никак.

В конце 2017 года Роскомнадзор опубликовал информацию о том, что публикация гиперссылок на сайты нежелательных организаций приравнивается к распространению информации от них. Тогда же Николай Никифоров заявил, что не исключает расширения списка СМИ-иноагентов в России, но за более подробными данными отправил всех в Минюст: якобы это не он решает.